Татьяна Луганцева - Жена №5 Страница 31

— Как это — народ завезли? — спросила Яна, понимая, что это не племенные клубни картофеля или элитное пшено, что можно было купить в магазине. — Откуда?

— С разных мест нашей необъятной родины, — туманно ответил Егор. — У меня нет расовой дискриминации. Мы живем сегодняшним днем под девизом «Все довольны и счастливы».

«И пусть только попробует кто-то заикнуться, что он не совсем доволен и счастлив», — почему-то за него закончила пришедшую в голову мысль Яна.

— У нас среди поселенцев есть и свои учителя, и свой врач, эти люди освобождены от физического труда на благо коммуны и заняты своей профессиональной деятельностью.

— Все своими силами? — поддержал беседу Рустем.

— Именно так! Это очень экономно и очень действенно! Если бы у нас в государстве все были заняты своим делом, тогда бы тоже был порядок.

— Так вы создали такое мини-государство в государстве? — уточнила Яна.

— Э… нет, — хитро улыбнулся Егор, — государство у нас одно, и президент у нас один. Мы чтим законы, и люди живут в коммуне исключительно по доброй воле.

— Понятно, — кивнула Яна, отмечая про себя, что он еще и скользкий, как уж.

От земли шло испарение, впитывающее в себя пыльцу всевозможных цветов, и от этого, плюс от свежего воздуха, дурманило голову. Над полем летали разноцветные бабочки, стрекозы-вертолетики и множество каких-то жучков и насекомых. Все были заняты своим насущным делом. Яна даже залюбовалась этой организованной работой по сбору пыльцы — симбиозом цветов и насекомых. Из задумчивости ее вырвал грубый голос Егора Шимякина:

— Что-то насекомых развелось, пора опрыскать, да еще сорняки эти. Прислать народ надо, чтобы выпололи все.

Мгновенно идиллическая картинка померкла, и Яна с большим неудовольствием посмотрела на местного «учителя».

— Удобряем все только навозом, — быстро сказал он, по-своему восприняв ее взгляд.

— Его у нас много, — давясь от смеха, озвучил Рустем то, что пришло в голову и Яне, — извините…

— Ничего, навоза у нас действительно много, все-таки коровник, свинарник, куриный помет…

— Все в хозяйство? — уже серьезно сказал Рустем, только глаза его смеялись.

— Точно так! — засмеялся Егор, обнажая в улыбке редкие желтые зубы. Лучше бы он, право слово, вообще не улыбался. — Вот и вы уже начали понимать нашу политику.

Рустем с Яной только переглянулись, но ничего не ответили.

Они свернули с дороги и, пройдя сквозь заросли дикой сирени и шиповника, вышли в деревеньку, которую Яна видела от указателя. Эта деревня не походила на другие, виденные Яной. Во-первых, все дома были абсолютно одинаковые, словно братья-близнецы. Во-вторых, они были одного года постройки, то есть были воздвигнуты сразу все. Простые, из деревянных брусьев, неокрашенные, с ровными окнами, они стояли очень близко друг к другу, каждый без собственного пространства и дворика. Не было огородов или земли палисадников. В общем, зрелище вблизи оказалось весьма унылым. Ничто не радовало глаз. Егор, похоже, считал совершенно по-другому.

— Вот она — моя гордость! Экологически чистое сырье, утепленные дома, просторные внутри — все для моих поддан… то есть людей. Сразу видно, что собственничество у нас не приветствуется, у нас все общее, и не надо говорить, что здесь коммунизм. Здесь то, что было на Руси очень давно, люди не жалуются, они сыты…

— Счастливы и довольны, мы уже знаем, — вступила Яна.

— Вы — молодцы, ловите на лету. Это правильно, я считаю. Ну, разрешу я им каждому в отдельности иметь свое хозяйство, и что? К чему это приведет? У одной хозяйки красные пионы, у другой желтые, у одной крупные кабачки, у другой мелкие уродились… Зависть, ревность, склоки и так далее… А так все одинаково, и все дружны, и все вместе трудятся на общее благо.

«Аминь, — про себя подумала Яна, мысленно пожелав, чтобы местные кабачки родились только одного размера, — а то не ровен час…»

Люди, что сновали по деревне, все с почтением кланялись Егору Шимякину и с интересом смотрели на приехавшую пару. Мужчины были разных возрастов, но все с бородками и в каких-то одинаковых робах, а женщины в широких длинных юбках и платках, от чего вообще казались одной возрастной группы. Посередине деревни был вырыт колодец, на который в данный момент выстроилась очередь из женщин с ведрами.

— Банный день, — с улыбкой на толстых губах пояснил Егор.

— К солнцестоянию?

— К нему…

— Простите за любопытство, но откуда у вас столько средств, чтобы воздвигнуть целую деревню и возродить сельское хозяйство? — спросил Рустем.

— Я имел кое-какой капитал и все вложил в то, что всегда считал идеальным существованием. На самом деле требовалось не так уж и много. Да, мы закупали лес, древесину, но возводили дома собственноручно, своими силами. А люди, приходящие сюда жить, по собственной инициативе вносят свою лепту в общий котел.

«Стандартная схема, просто секта какая-то», — подумала Яна. Она повернула голову направо и увидела избу, единственную выделяющуюся и размером, и роскошью. У нее были резные наличники и высокая остроконечная крыша с мансардным этажом.

«А все-таки у них не у всех хозяйство одинаковое», — задумалась Яна, но вслух озвучить свои мысли не решилась.

— Ваша? — лишь спросила она, обращаясь к Егору.

— Моя, — скромно улыбнулся он, — зайдете?

— Кто же отказывается от приглашения? Преодолеешь пять ступенек? — спросила она у Рустема.

— Попробую, только не надо повторять свой урок, — ответил он, на всякий случай отодвигаясь от Яны на безопасное расстояние.

В избе Егора было дорого, богато и уютно. И мебель была не деревенская, а дорогая и мягкая. Картины, ковры по стенам, хрустальные люстры и светильники из мозаичного стекла. Все это впечатляло, но почему-то Яна не думала, что в других домах такая же обстановка. Здесь, в этой коммуне, равенство было не для всех — это она уже поняла.

Им навстречу вышли три женщины в одинаковых одеждах. Яна сразу же смогла оценить, что все они были молоды, фигуристы и красивы.

— Познакомьтесь: Алла, Рита, Настя, а Олесю вы уже видели, вы с ней даже говорили. — Егор Шимякин снова стал делать какие-то странные движения рукой.

— Очень приятно, — улыбнулся Рустем.

— Мои жены, так сказать, спутницы жизни, — добавил Егор.

Яна заикала.

— Жены?!

— Да, все мои девочки, — довольно подтвердил глава поселения, — мои суженые-ряженые.

До этого момента Яна думала что только молодежь жаждет как можно больше сексуальных связей, из-за чего многие извращены и испорчены. Но сейчас… Судя по выражению лица Рустема, он тоже был потрясен. Чего нельзя было сказать о Егоре.

— Это тоже у вас так принято? — спросила Яна.

— Это нормально, — сразу же поправил ее хозяин поселения, — ведь я не простой мужчина.

— А какой?

— У меня аура, сильнейшее биополе, я их духовный наставник, пример, так сказать, во всем.

— То есть вашего биополя хватает на всех? Одной вам женщины мало? — уточнил Рустем.

— Девушки сами потянулись ко мне, что я мог сделать? Я в ответе за всех людей, которые пришли ко мне в поселение.

— Это так, — кивнула одна из жен, — у нас к нашему учителю большое чувство — любовь! Он очень щедрый человек и добрый, раз уж откликнулся на наше чувство.

Другая девушка в косынке подняла руку, словно в школе, спрашивая разрешения учителя.

— Можно сказать?

— Конечно, говори, Ритуля, — проскользнул по ее сарафану масляный взгляд Егора.

— Я бы не вышла замуж ни за кого другого, а Егор честно предупредил меня, что уже женат на Алле, что может взять меня только второй женой.

— Я не возражала! — быстро ответила, по всей видимости, Алла.

— Я так обрадовалась, — продолжила Ритуля, — я бы пошла хоть сотой женой, лишь бы быть поближе к этому святому человеку, лишь бы мочь прикоснуться к нему, родить от него детей. Если бы не Егор, я никогда бы не была счастлива.

«Я сейчас расплачусь», — подумала Яна, кивая головой.

— Не все это приветствуют, знаю, — глубокомысленно отметил Егор, — им не понять, что в нашей семье все происходит по взаимному согласию и любви.

— О какой любви может идти речь? — взвизгнула Яна, не выдержав.

— А что, было бы лучше, если бы эти девочки не выполнили своего главного предназначения — стать матерями и родить детей? — Егор вел себя так и разговаривал так, словно давал интервью журналистам, что наводило на мысль о том, что он уже не раз хвастался своими достижениями.

— Что хорошего в разврате? — прямо спросила Яна.

— А что плохого в большом здоровом потомстве? Наша семья для поселения — пример.

— А как вы детям объясните, почему мам много, а папа один? — спросил Рустем.

— Легко. Они гордятся своим отцом, — ответила старшая жена гарема, Алла.