Наталья Александрова - Труп в холодильнике Страница 31

Если раньше можно было действовать вроде бы случайно – ну, зашла к мужу на работу, встретила старую приятельницу, забежала в ресторан пообедать и так далее, то теперь, собираясь в отель, Надежда должна была подготовиться, чтобы выдать себя за кого-то другого, а это уже чревато неприятностями.

Внутренний голос пытался выяснить, за каким чертом Надежде все это нужно. Ну никто ей эта блондинка, незнакомы они даже! И что сказал бы Надеждин муж Сан Саныч...

Упомянув мужа, внутренний голос сделал большую ошибку, Надежда тут же вспомнила об утреннем хулиганстве кота и о возмутительном поведении мужа, который мало того, что сам наглого котяру не наказал, так еще и ей, Надежде, угрожал крупной ссорой, если хоть один рыжий волос упадет с головы этого чудовища! Кот ему дороже жены, Надежда давно это знала!

Таким образом, убедив себя, что руки у нее развязаны и совесть абсолютно чиста, Надежда Николаевна оделась поскромнее и отправилась на дело, оставив без внимания отчаянное мяуканье кота на шкафу.

«Снимите меня! – взывал кот. – Я больше не буду ничего сбрасывать со стола и рвать обои! И разматывать туалетную бумагу тоже не буду! Я даже не стану больше точить когти о мягкую обивку на диване и креслах! И отдам тюбик новой губной помады, и металлическую солонку, и чехол от мобильного телефона, и меховой помпон от домашнего тапочка, и многое другое...»

– Ничего-ничего, – ответила Надежда, – посидишь на шкафу и подумаешь о своем поведении. А если уж очень приспичит, то сам слезешь. Сумел нахулиганить – сумей отвечать за свои поступки!

Проведя таким образом воспитательную работу, Надежда захлопнула дверь и удалилась, громко топая. Но через минуту прокралась обратно и приложила ухо к двери. Как она и ожидала, мяуканье прекратилось, кот успокоился и, надо думать, готовился к отходу ко сну, хоть на шкафу было неудобно и жестко. Ничего, перебьется!

Отель «Кроншлот» располагался в очаровательном старинном особняке неподалеку от Никольского собора и Театральной площади, в том районе, где Фонтанка, Екатерининский и Крюков каналы с перекинутыми через них живописными мостиками делают наш город особенно похожим на тихий уголок Венеции.

В этом отеле селились обеспеченные люди из разных стран нашей огромной планеты и разных городов России, приехавшие в Санкт-Петербург по важным делам, которые они не хотят проживать в крупных многолюдных гостиницах вроде «Невского паласа» или «Астории». Или те, кто просто любит тишину и готов платить за нее довольно большие деньги.

Надежда Николаевна подошла к резной двери, нажала на бронзовую ручку в форме грифона. Как ни странно, дверь легко открылась, и она оказалась в просторном холле, освещенном приглушенным светом нескольких бронзовых канделябров. В глубине холла виднелся мраморный камин, в котором тлела пара поленьев. Чуть в стороне от камина, возле низкого кожаного дивана, стояла бронзовая скульптура какого-то античного божества.

За стойкой красного дерева стоял портье, весьма респектабельный мужчина средних лет в черном пиджаке. Он встретил Надежду проницательным взглядом настоящего профессионала и проговорил, не повышая голоса:

– Извините, но мне кажется, вы ошиблись адресом.

– Чего это я ошиблась? – Надежда придала своему голосу обиженную и утомленную интонацию и подошла к стойке. – Я пятый год на доставке работаю и ни разу адрес не перепутала! Это ведь отель «Кроншлот», Скобяной переулок, дом шесть?

– Допустим, – признался портье. – А вы по какому вопросу?

– По вопросу доставки срочной корреспонденции! – отчеканила Надежда, доставая из сумки заготовленный конверт. – Для женщины из восьмого номера.

Она облокотилась на стойку и выжидающе уставилась на портье.

За свой внешний вид Надежда могла быть спокойна. Вместо норковой шубки на ней была сегодня длинная стеганая куртка с капюшоном немаркого серого цвета. Куртка была относительно новая и очень теплая, Надежда ездила в ней зимой за город. Под курткой просматривался рябенький незначительный свитерок, а довершали прикид удобные ботинки на толстой подошве. Вместительную сумку с длинным ремнем Надежда носила не как все, на плече, а наискосок, как офицерский планшет.

Видя перед собой Надежду, портье никак не мог усомниться в том, что она курьер.

Он чуть нахмурился, раскрыл книгу регистрации и пробежал глазами по последней странице.

Надежда вытянула шею и впилась в страницу взглядом. Она успела прочитать против цифры восемь: Миленко Анна Юрьевна...

В ту же секунду портье захлопнул книгу и поднял на нее глаза:

– Ее нет. Оставьте мне ваше письмо.

– Это не мое письмо, – проворчала Надежда, пряча конверт за спину. – Это срочная корреспонденция, которую я должна передать в собственные руки получателя.

– Ничем не могу помочь. – Портье пожал плечами. – Я же вам сказал – ее нет. Или оставьте письмо, или попрошу вас покинуть отель.

На этот раз сквозь его профессиональное спокойствие прорвалось едва заметное раздражение.

– Ой ну надо же! – Надежда Николаевна пригорюнилась. – Так далеко добиралась и не застала!

– Ничем не могу помочь! – повторил портье и недвусмысленно взглянул на дверь.

– Ой, что-то у меня сердце прихватило! – пожаловалась Надежда и тяжело задышала. – Ой, можно мне водички!..

Портье хотел ей что-то ответить, возможно, даже собирался вульгарно выставить ее за дверь, но в это время эта самая дверь распахнулась, и в холл вошла крупная пожилая дама в длинном распахнутом пальто и бесформенной шляпе, напоминающей то ли воронье гнездо после урагана, то ли корзину для грибов, по которой проехал грузовик.

Портье засиял навстречу вошедшей и воскликнул с необычайной приветливостью:

– Фрау фон Бок! Гутен абенд... гуд ивнинг... мы рады снова видеть вас в нашем отеле! Ваш любимый номер свободен, Федор сейчас отнесет туда ваш багаж! – В то же самое время он с совершенно другой интонацией едва слышно проговорил, обращаясь к Надежде: – Посидите на диване, выпейте воды, только тихо и незаметно! Я сейчас не могу заниматься вашими проблемами!..

Надежда кивнула, отскочила от стойки и приземлилась на кожаный диван, откуда хорошо просматривался весь холл. Она переглянулась с бронзовым божеством и сказала ему на ухо:

– Ну да, при этой фрау ему не с руки выпроваживать меня из отеля и тем более не с руки вызывать «неотложку»! Так что я пока могу здесь тихонько посидеть и понаблюдать...

Античный бог не возражал.

Для полноты картины Надежда налила себе водички из большой перевернутой бутыли и принялась ее попивать с утомленным и страдальческим видом, в то же время следя за происходящим.

Собственно, ничего особенного в холле не происходило.

Из служебной двери появился плечистый немногословный Федор, принес с улицы чемоданы фрау фон Бок и удалился с ними по коридору первого этажа. Портье записал фрау в книгу, непрерывно рассыпаясь в любезностях. Фрау удалилась вслед за Федором, и в холле снова наступила тишина.

Тут портье вспомнил о Надежде, повернулся к ней и довольно сухо проговорил:

– Вам стало лучше?

– Не совсем... – ответила Надежда слабым страдальческим голосом и снова переглянулась с бронзовым божеством. – Я посижу еще несколько минут, если вы не возражаете...

– Ну, только если несколько... – процедил портье.

Видимо, он решил, что Надежда ведет себя тихо и лучше еще немного потерпеть ее присутствие, чем выпроваживать из отеля.

В это время дверь снова открылась.

Но на этот раз она не распахнулась, как перед самоуверенной фрау, а чуть-чуть приоткрылась, чтобы через нее сумел проскользнуть новый персонаж.

Это был тощий вертлявый мужчина с длинным и любопытным носом и маленькими подозрительными усиками. Мужчина этот то ли улыбался, то ли угрожающе скалился, демонстрируя полный рот золотых зубов, и умудрялся хромать сразу на обе ноги.

Таким странным манером он приблизился к стойке и, оскалившись еще шире, проговорил с вопросительной интонацией:

– Не появлялась?

– Что? – переспросил портье, сделав вид, будто только что увидел хромого, и взглянув на него крайне неприязненно.

– Мадам Миленко не появлялась? – повторил хромой и забегал глазами по холлу.

– Нет, – отрезал портье. – И попрошу вас выйти вон, или мне придется позвать Федора!

– Зачем Федора? – хромой ухмыльнулся. – Не надо Федора. Мы и без него прекрасно обойдемся.

С этими словами он сделал левой рукой неуловимое движение. Надежде показалось, что на стойке появилась купюра, однако через долю секунды ее там уже не было.

Впрочем, портье выглядел так внушительно и неподкупно, что Надежда Николаевна усомнилась в своем наблюдении.

– Так, значит, она не возвращалась? – проговорил хромой несколько более уверенным тоном.

– Не возвращалась, – ответил портье более миролюбиво.

– И за вещами не присылала?