Людмила Милевская - Фанера над Парижем Страница 31

— Эээ, — сказала я Марусе, — отпадает наш гинеколог, у нее развод.

— Какой еще развод, когда мне плохо, — гаркнула Маруся и вырвала у меня трубку. — Роза, Роза, — заверещала она, — мне прямо всей плохо! Роза, скорей! Скорей! Какое счастье, что ты рядом живешь! Нам просто повезло!

Видимо, Роза пожелала знать, где мы, потому что Маруся вынуждена была повторить, что мы сидим в ресторане, где нам скучно без Розы и фонендоскопа. Она протянула мне трубку и приказала:

— Скажи ей, что мы трезвые.

— Мы не пили, Роза, — воззвала я. — Маруся за рулем, а я на диете.

— А что с Марусей? — спросила она.

— Приступ, — уклончиво ответила я.

— Какой приступ?

Я растерянно уставилась на Марусю:

— Спрашивает, какой приступ.

Маруся опять вырвала у меня трубку и закричала:

— Ты русская, Роза? Тебе же сказано, хватай фонендоскоп и пчелой в ресторан, пока я еще жива. Придешь — увидишь, какой приступ.

Я схватилась за голову:

— Что она с нами сделает, когда узнает, зачем фонендоскоп!

— Ничего не сделает, — бросила мне Маруся. — Розка маленькая, ей с нами не справиться. Скорей мы ей что-нибудь сделаем.

Я собралась Марусе ответить, но ей уже было не до меня.

— Какая «Скорая помощь»?! — возмущенно закричала она в трубку. — Роза, ты прямо вся сошла с ума!

Видимо, та посоветовала вызвать «Скорую помощь».

Я выхватила трубку у Маруси и сказала:

— Дорогая, ты же знаешь нашу малышку, она не верит никому и твердит: «Только Роза, только Роза».

Польщенная Роза заколебалась, я поняла: еще секунда, и она дрогнет, и в это время Маруся вырвала у меня трубку и как завопит:

— Роза, быстрей, а то он уйдет!

— Что ты наделала? — испугалась я и отобрала у Маруси трубку, но поздно. В трубке уже были гудки.

Маруся радостно потирала руки:

— С фонендоскопом точно подслушаем.

Она так вошла в азарт, что даже про еду забыла. Настоящая подруга! Только глупая. Все испортила. Я пригорюнилась:

— Откуда мы возьмем фонендоскоп?

— Розка сейчас прибежит, — заверила меня Маруся.

— Плохо ты знаешь Розу, — рассердилась я. Руки Маруси молниеносно уперлись в бока:

— Я плохо знаю Розку? Да я знаю ее с соплей: пулей примчится.

— Я тоже Розу знаю с горшка: не придет.

— А я говорю: пчелой прилетит.

— А я говорю: не придет.

— Примчится!

— Не придет!

— Примчится!

— Нет!

— Да!

— Нет!

— Девочки! — воскликнула Роза. — Так что тут у вас стряслось?

Мы с Марусей обменялись взглядами: я растерянным, она торжествующим.

— Что я говорила! — воскликнула она. Я вынуждена была признать, что Маруся лучше меня знает Розу, и только развела руками.

— То-то же, — гордо изрекла Маруся.

— Зато я хорошо о людях думаю, — похвастала я.

— Девочки, — защебетала Роза, — еле вас нашла. Ничего мне не объяснили. Весь ресторан пришлось шерстить. Вы хоть знаете, что в соседней кабинке обедают Равиль и Перцев?

— А мы про что? — закричала Маруся. — Принесла фонендоскоп?

— Принесла.

— Доставай!

Роза вытащила из сумочки фонендоскоп, Маруся выхватила его и устремилась к щели.

— Ничего не слышно! — констатировала она. Роза мгновенно все поняла, но, к моему удивлению, не обиделась, а вдохновилась. Как плохо, оказывается, я знаю своих подруг.

— Девочки, — запищала Роза. — Смотрите, под потолком огромная щель! Если я залезу на плечи Маруси, а Соня подержит меня за ноги, то вполне можно и подслушать — звук же весь поднимается вверх и оседает на потолке.

Сказано — сделано. Маруся подставила свое могучее плечо, вооружившаяся фонендоскопом Роза взгромоздилась на него, я схватила ее за ноги…

Наступила тишина — лишь звон бокалов доносился из зала, да редкое позвякивание вилок.

Мы с Марусей затаили дыхание. Роза, приставив мембрану к щели, вся ушла в соседнюю кабинку.

— Плохо слышно, — сказала она. — Что-то шепчут, не пойму. Мешает чертов фонендоскоп.

— Зачем ты заткнула уши? — рассердилась Маруся и приказала:

— Выдерни эту дрянь из ушей.

Роза послушалась, повесила фонендоскоп на грудь и приложила ухо к щели.

— Ну теперь совсем другое дело, — обрадовалась она. — Теперь кое-что слышно.

И она затаилась. Сгорая от нетерпения, затаились и мы с Марусей. Роза же словно про нас забыла.

— Ну что там? — не выдержала Маруся.

— Перцев что-то бормочет про нашу Тамарку, — с жаром поведала Роза. — Про какой-то выкуп он от нее узнал.

— От Тамарки? — удивилась Маруся. — Ну и фиг с ней! Слышать не хочу про эту заразу!

— Тише ты, тише, — зашикала я и горестно подумала: «Проболталась-таки Перцеву Тамарка, а как меня убеждала, что будет хитра».

— Перцев уже про Тамарку забыл и теперь только удивляется, что с Лели требуют выкуп, — поведала Роза. — Не может в этот выкуп поверить, изумляется, что очень крупная сумма, говорит, что Турянский и рубля не стоит. Ох, как Перцев зол, пытает Равиля, грозит, что тому будет нехорошо, если выяснится, что выкуп — это его рук дело. Перцев очень какого-то шума боится, а с выкупом, говорит он, теперь может подняться шум.

«Ха, после того как о Турянском узнала моя баба Рая, Перцев может уже ничего не бояться», — мысленно усмехнулась я.

— Опять говорят про выкуп, — сообщила Роза. — Равиль убеждает Перцева, что Тамарка ему солгала, говорит, что с Лели за мужа не требуют никакого выкупа.

— Как это не требуют, когда я слышала своими ушами! — я подала голос справедливости и подумала: «Ничего не пойму».

— А Равиль говорит, что не требуют выкупа, — повторила Роза.

— Брешет, зараза, — выдала комментарий Маруся.

«В чем же дело? — мысленно рассердилась я, добросовестно держа стоящие на Марусиных плечах ноги Розы. — Что за петрушка? Что за клубок? Одно размотаешь, другое запутывается. Теперь, когда точно установлен сговор Перцева и Равиля, наружу вылезают неполадки с выкупом. Кто же требует выкуп с Лели?»

— О какой-то бабе теперь пошла речь, — прервала мою мысль Роза.

— О какой? — заволновалась я.

— Имени не называют, но говорят, что она чокнутая, полоумная, душевнобольная и, похоже, хотят ее грохнуть. Точно, об этом речь идет.

У меня внутри похолодело: «Неужели обо мне и идет речь?»

А тут еще Роза меня добила.

— Равиль говорит, что эта чертова баба все уже знает, а Перцев убеждает Равиля, что надо срочно ее убирать, — сказала она.

— Давай, выясняй дальше, — гаркнула Маруся, но дальше не получилось.

Внезапно с новым блюдом влетел официант, и вся конструкция из меня, Маруси и Розы с висящим на груди фонендоскопом развалилась.

ГЛАВА 21

— Теперь ты видишь, что мы трезвые! — обращаясь к Розе, гаркнула Маруся, когда обалдевший от ее сказочных объяснений официант наконец-таки удалился.

К моему огорчению, удалились и Перцев с Равилем. Я проводила их спины тоскливым взглядом, не испытывая никакого удовлетворения от полученной информации. Хотелось все же знать поточней, как они собираются меня убирать, когда и с помощью кого.

— А почему вы трезвые? — удивилась Роза. — Я бы, коль уж здесь, охотно выпила бы и закусила.

Маруся поспешила с объяснениями:

— Закуски не хватит на всех, а выпивку мы не заказывали. Ты же знаешь, мало пить я не могу. К тому же через несколько часов пора двигаться к Коровину, а я за рулем. Не хотелось бы бить свой новый «жигуль».

Я возмутилась:

— Маруся, поимей совесть! Как это мало закуски, когда я на диете? Роза, не слушай ее, отдаю свою порцию тебе.

— Какую свою? — забеспокоилась Маруся. — Твою я давно съела, только моя и осталась.

— Девочки, не ругайтесь, — воскликнула Роза. — Я же мало ем.

— И в самом деле, — умиротворилась Маруся. — Сколько там всей тебя — с гулькин нос. Ладно, так и быть, поделюсь.

И она поделилась. Вызвали официанта, чтобы не провоцировать алкоголичку Марусю, заказали сухое вино, которое она — поклонница водочки — всегда на дух не выносила. Мы с Розой выпили, закусили: Роза шашлычком, я все тем же квелым огурчиком.

— Эх, девочки, молодцы, что меня позвали, — потягиваясь от наслаждения, воскликнула Роза, профессиональным жестом поправляя на груди фонендоскоп. — Хорошо сидим.

— А ты еще сопротивлялась прямо вся, — напомнила Маруся. — Я плохое не посоветую. Сейчас покушаем и отправимся к Коровину.

— Кстати, Соня, — обрадовалась Роза. — Я у Пупса вчера узнала, что про Турянского он и спрашивал, точнее, просил меня узнать у духа, спрашивала-то я сама.

— Значит, и тебя не обманул император: он погибает во тьме! — воскликнула я.

— Если еще не погиб, — снова уточнила Роза. Маруся крутила головой от меня к Розе и от Розы ко мне. Она ничего не могла понять.

— О чем вы говорите? — изумилась она. — Кто погибает во тьме?

Я махнула рукой: раз в курсе баба Рая, то уж и Маруся делу не повредит. Что ее томить без толку?