Наталья Александрова - Смерть под псевдонимом Страница 32

Алевтина сделала паузу, чтобы подчеркнуть важность дальнейшего.

– Выясняется, что Новодворов давно и безнадежно влюблен в жену своего друга и командира. И он решает, что наступил удобный момент, чтобы избавиться от мужа и заполучить его жену. Ночью, пока все в отряде спят, он покидает бивуак, пробирается к французским постам и выдает своих спутников. Затем он возвращается и наутро ведет отряд в ту сторону, где его уже ждет французская засада. Убедившись, что все его спутники убиты или взяты в плен, он возвращается в расположение русских войск и докладывает генералу Вагнеру, что командир отряда поручик Нелидов предал своих, завел отряд в западню, а сам перешел на сторону французов. При этом Новодворов разыгрывает душевные терзания, говорит, что не может поверить в предательство старого друга, а едва получив отпуск, бросается к жене Нелидова и просит ее руки… в общем, дальше все соответствует официальной версии. Единственное, что упустил из виду Новодворов, – не весь отряд был перебит французами, денщик Нелидова выжил, добрался до деревни и спрятался у одинокой крестьянки. Но он ничего не знал о клевете, замаравшей доброе имя поручика Нелидова, и в любом случае не смог бы оспорить слова офицера и дворянина…

– Да, это точно… – протянула Надежда, понимая, что Алевтина снова оседлала своего конька и ссадить ее с него будет невозможно. – И какие выводы вы из этого сделали?

– А какие бы вы сделали на моем месте? – воскликнула Алевтина, но не дала Надежде времени ответить. – Вывод единственный и очевидный: этот самый Кондратьев где-то раздобыл уникальные материалы, скорее всего, дневник моего предка!

При этих словах Алевтина хищно уставилась на пакет, который прижимала к себе Надежда.

– Вы уверены? – Надежда на всякий случай покрепче прижала к себе пакет.

– Ну, а как еще это можно объяснить? Откуда иначе он мог знать такие подробности этой истории?

– Ну, он мог это все выдумать…

– Вы не понимаете! – Алевтина прижала руки к плоской груди, в глазах ее горел маниакальный огонь. – Вы не можете понять! Никто не может! Я должна была встретиться с ним! Потому что в романе, – она потрясла книжкой, где на обложке был нарисован лихой гусар на вороном коне, – в романе все описано так четко и живо, что это не могло быть вымыслом, как мне сказал господин Кондратьев.

– И что же вы предприняли? – поспешно спросила Надежда, чувствуя, что разговор пошел по кругу.

Несомненно, ее собеседница была зациклена на одной идее, и, судя по внешнему виду, вряд ли могла сообщить Надежде что-то путное. Но для чего-то Кондратьев оставил ей этот дневник.

– Мне нужно было выяснить его адрес или хотя бы телефон, – заговорила Алевтина Сергеевна неожиданно спокойным голосом, – ясно, что в издательстве мне так просто ничего бы не сказали, поэтому я… Должна сказать, что сейчас я на пенсии, а раньше работала в районной налоговой инспекции.

– Я думала, вы историк, – удивилась Надежда.

– Нет, история войны восемьсот двенадцатого года – это мое… не хобби, не люблю этого слова, это мое самое важное дело в жизни.

– Понимаю… – поспешно вставила Надежда, заметив в глазах Алевтины все тот же маниакальный огонь.

– В общем, я выяснила телефон бухгалтерии издательства, это было довольно легко, далее, представившись секретарем Кондратьева, узнала, кто в бухгалтерии ведет его дела. Мне назвали имя – Светлана Борисовна, ее, на мою удачу, не было на месте. Я сказала, что мне только что звонили из налоговой инспекции, у них не хватает квартального отчета по единому социальному налогу и они по этому поводу рвут и мечут. Моя собеседница всполошилась и сказала, что все передаст Светлане Борисовне, как только она вернется из банка.

«Надо запомнить про этот налог, – подумала Надежда, – может пригодиться…»

– Следующий раз я позвонила в половине второго, – деловито продолжала Алевтина Сергеевна, – когда точно знала, что в бухгалтерии никого нет, кроме самого младшего помощника бухгалтера – какой-нибудь девчонки, которая ничего не соображает в документах, и вообще ей на все наплевать.

– Разве у них есть официальный обед? – усомнилась Надежда. – Теперь и в магазинах-то его нет…

– Все так делают, – усмехнулась Алевтина, – мне ли не знать. Бухгалтеры к часу уже есть хотят. И обедать ходят все вместе. Начальство тоже про это знает, а посторонним девчонка отвечает, что Светлана Борисовна, допустим, вышла и будет через двадцать минут.

«Гениально! – восхитилась Надежда. – А с виду эта Алевтина совсем чокнутая…»

– Ну, с девицей-то я говорила строго, – самодовольно усмехнулась Алевтина Сергеевна, – рявкнула, что я из налоговой, и что это такое, никак не добраться до Кондратьева. Секретарша отвечает уклончиво, отсылает в издательство, а он сам прячется. Будем, в общем, принимать меры. Девица испугалась и дала мне прямой номер Кондратьева.

– Как вам это удалось? – в голосе Надежды звучало искреннее восхищение.

Она вспомнила рассказ Лили Путовой, сколько усилий приложили журналисты и ничего не выяснили, а эта тетя, не потратив ни времени, ни денег, выяснила все что надо.

– О, главное – выбрать нужный тон! – зардевшись от похвалы, отвечала Алевтина Сергеевна. – Я заставила девчонку найти издательский договор Кондратьева и прочитать мне его, якобы у меня чего-то не сказано и вообще есть разночтения. И в самом конце, где указаны реквизиты сторон, был адрес и два номера телефона. – прямой и секретаря.

– Ну и как, поговорили вы с Кондратьевым?

– Поговорила, – Алевтина Сергеевна помрачнела, – да только ничего мне это не дало. Сначала он решил, что я – его поклонница, но я его разуверила, сказала, что звоню совсем по другому поводу. Вкратце упомянув историю своей семьи…

«И как у Кондратьева хватило терпения выслушать?» – удивилась Надежда.

– …Я спросила его, откуда он взял материалы для романа и нельзя ли мне с ними ознакомиться, потому что я должна обелить…

– Да-да, – встряла Надежда, незаметно посмотрев на часы, – про это вы уже говорили… И что он вам ответил?

– Ничего. Он прямо отчеканил, что официально заявляет, что его роман «Клад Наполеона» – это художественный вымысел, творческая фантазия, знаете, как пишут – все герои придуманы автором, любые совпадения случайны. Я просила его, просто умоляла, но он повесил трубку. А когда я позвонила на следующий день, мне сказали, что такой номер вообще не существует.

– Он его поменял… – понимающе кивнула Надежда. – Чтобы вы больше не звонили. А потом что было?

– А потом он умер! И я пошла на похороны. И высказала ему все, что думаю! Хоть о покойниках и не говорят плохо, но Кондрашов поступил со мной очень дурно!

– Кондратьев… – машинально поправила Надежда.

– Что? – Алевтина Сергеевна оторвала алчный взгляд от коленкоровой тетради. – Да нет, Кондрашов, это его настоящая фамилия, а Кондратьев – псевдоним.

– Что? – Надежда вскочила, с грохотом опрокинув стул. – Откуда вы знаете?

– Как – откуда? – Алевтина Сергеевна поджала губы. – Я же говорила, что девушка из бухгалтерии прочитала мне договор. Не весь, конечно, это заняло бы полдня, но первый абзац, который называется «преамбула». И там ясно сказано: «Издательство «Ладога» в лице генерального директора Сундукова О.Э., именуемое в дальнейшем Издательство, с одной стороны, и гражданин Российской Федерации Кондрашов Леонид Иванович (творческий псевдоним Алексей Кондратьев), именуемый в дальнейшем Автор, с другой стороны…»

Алевтина прервалась и проговорила:

– Вы что, не верите мне?

Надежда молчала, застыв посреди комнаты столбом.

Леня Кондрашов! Тот самый мальчик, с которым они когда-то давно жили на даче. И дружили, во всяком случае, тесно общались все лето. Вот это кто… совпадения быть не может.

Видя, что Надежда ослабила контроль, Алевтина Сергеевна выхватила у нее из рук вожделенную тетрадь.

– Это он… – шептала она, трясущимися руками перелистывая страницы, – это Гавриил Неклюдов, я узнаю этот почерк… В семье хранится его записка к жене. Но как дневник попал к Кондратьеву? Этого мы теперь никогда не узнаем…

– Почему же, – сказала Надежда, – теперь как раз узнаем…

Хозяйка ее не слышала, она вся углубилась в чтение вожделенного дневника.

Хотелось позвонить матери на предмет выяснения телефона Лени Кондрашова прямо сейчас, по мобильному телефону, но Надежда подавила свой спонтанный порыв. Мать начнет спрашивать, для чего ей нужен номер, придется долго ей объяснять, нет, нужно звонить из дома. Она позвонила Марии, в свою бывшую квартиру, но там никто не брал трубку. Спит, наверное, или в ванне моется, идти-то ей некуда, даже в магазин Надежда выходить сегодня не велела. Хотя… не сидеть же ей голодной, видно, выскочила на минутку в продовольственный на углу.

Дома все было спокойно, кот мирно спал на кухне возле батареи парового отопления, которая была – о, радость! – почти горячей. Надежда скорой рысью обежала квартиру, удостоверилась, что рыжий разбойник ничего не натворил – не сбросил на пол горшки с цветами, не изорвал занавески, и обои были не попорчены, и даже кожаный диван в гостиной не тронут.