Ирина Волкова - Люблю секретных агентов Страница 32

Чуть пониже уходящих за горизонт крепостных стен примостился небольшой домик с черепичной крышей, в котором продавались местные сувениры. Около домика стоял потрёпанный белый пикап. Кроме скучающего у прилавка с открытками и кустарными поделками индейца, вокруг не было видно ни одной живой души. После бурлящего, как Рио-де-Жанейро во время карнавала, Куско, Саскайуаман показался мне самым спокойным и тихим местом на земле, если, конечно, не вспоминать о человеческих скелетах, замурованных под его стенами.

— Сначала мы пойдём в храм Солнца, — сказал Уайна Инти. — Его, как и крепость, начали строить по приказу Инки Пачакутека. Строительство продолжил его сын, Тупак Юпанки, а завершил его Гуайна Капак.

Мы прошли к лестнице с широкими, заросшими травой ступенями, зажатой между высокими каменными стенами, и начали подниматься вверх.

— Хотел бы я знать, о чём Адела постоянно шепчется с этим индейцем, — задумчиво произнёс Бобчик.

— Наверное, о сокровищах Атауальпы, — усмехнулся Луис.

— Не нравится мне всё это, — мрачно покачал головой "новый русский".

— Только не говори мне что ты ревнуешь Аделу к этому образчику кечуанской красоты, — сказала я. — Какая разница, о чём они говорят? Лучше посмотри, как здесь красиво. Каменные глыбы подогнаны буквально вплотную друг к другу, без всякого цемента, и никакие землетрясения им не страшны.

— А ты обратила внимание, что они специально отходят в сторону, чтобы мы не слышали, о чём они шепчутся?

Бобчик упорно не хотел изучать шедевр инкской архитектуры.

Словно уловив его настроение, Адела подбежала к нам и чмокнула Бобчика в щёку.

— Вы побудьте здесь, а мы с Уайной поднимемся на Трон Инки, — сказала она. — Мы должны быть там только вдвоём, поскольку мы оба — потомки Атауальпы, и Уайна хочет показать мне кое-какие магические ритуалы наших предков.

— Что это ещё за Трон Инки? — недовольно спросил Бобчик.

— Это место ещё называется к'усильюх хинкинан, "место, куда взбирается обезьяна", — объяснила Адела. — Оно тут, неподалёку. Мы быстро.

Не дождавшись ответа, подруга грациозно повернулась на каблуках и побежала к Уайне Инти. Бобчик, тихо ругаясь сквозь зубы, следил, как Адела и индеец скрылись за очередной каменной стеной.

— Да ладно, расслабься, — попытался успокоить его Луис. — Пусть Адела поиграет в индейскую магию, раз уж ей так этого хочется. Если ты будешь дёргаться из-за каждого её каприза, то окончательно угробишь свою нервную систему.

— Наверное, ты прав, — вздохнул Бобчик. — А ты, случайно, не в курсе, кого инки обычно приносили в жертву? Рабов или пленников?

Луис задумался.

— Пленники, конечно, тоже годились, но в особо важных случаях, для того, чтобы умилостивить богов, требовались красивые принцессы или молодые девственницы. Им оказывали почести, убивали, а затем мумифицировали. Несколько лет назад недалеко от кратера вулкана Ампато археологи нашли мумию принцессы инков, которую назвали Хуанита или "Дама из Ампато". Эта девушка была посвящена Апу, богине гор.

Помимо обычных жертвоприношений, два раза в год, в дни зимнего и летнего солнцестояния, инки совершали ритуал капаккоча, что в переводе означало "царские грехи". Приносимые в жертву красивые девушки и дети своей смертью искупали грехи правящей династии. Жертвоприношения осуществлялись в Куско на площади Оружия, и каждый раз жрецы убивали по четыре жертвы, посвящая каждую отдельной провинции Тауантинсуйу. Тела убитых заворачивали в одеяла и усаживали их таким образом, чтобы их лица были направлены к восходящему солнцу. Духи жертв отправлялись в долгий путь к богу-творцу Виракоча, чтобы ходатайствовать за правителя империи Инков.

— Так, значит, инки приносили в жертву красивых молодых принцесс, — мрачно заметил Бобчик. — А ведь Адела — молодая и красивая принцесса инков.

— Что ты имеешь в виду? — посмотрел на него колумбиец. — Неужели ты думаешь?..

— Думаю, — сказал Бобчик.

— Нет, этого не может быть, — решительно заявила я. — Это было сотни лет назад. К тому же Аделу даже с большой натяжкой нельзя назвать принцессой инков, да и вообще, насколько я знаю, боги предпочитали девственниц, а уж на девственницу Адела точно не тянет.

— Мало ли, что она не девственница, — возразил Бобчик. — На безрыбье и рак рыба. Кстати, кто-нибудь знает, где находится этот Трон Инки, или как его ещё там называют?

— К'усильюх хинкинан, — подсказала я. — "Место, куда взбирается обезьяна". Понятия не имею, где это находится.

— Как только ты запоминаешь такие названия? — удивился Луис. — Язык сломаешь с этим кечуа. Думаю, что раз на Трон Инки взбирается обезьяна, оно должно быть где-нибудь на возвышенности. Скорее всего, туда ведёт какая-нибудь лестница.

— Пойдёмте. Надо её найти, — нервно сказал Бобчик.

— Послушав тебя, я тоже начинаю нервничать, — вздохнула я. — Только всё это глупости. Я уверена, что Уайна Инти не причинит Аделе никакого вреда.

— Вообще-то индейцы — странные существа, — заметил Луис. — Они мыслят совершенно иными категориями. Например, они не умеют ценить время, как американцы или европейцы, потому что в их распоряжении вечность, и нет смысла рассчитывать свою жизнь по часам, минутам или секундам. Кроме того, убивая своих жертв, индейцы не лишали их жизни. Инки верили, что смерть — это всего лишь путешествие из этого мира в лучший мир. До тех пор, пока существует тело, жизнь продолжается. Поэтому инки мумифицировали или высушивали трупы. Человек умирал только если его тело сжигали, или если оно рассыпалось в прах. Обычно жрецы хоронили жертв живыми, душили их или убивали их ударом по голове.

— Всё! С меня хватит! — не выдержал Бобчик. — Я не желаю больше слушать лекции о повадках этих краснокожих дикарей. Вы как хотите, а я отправляюсь искать Аделу.

— Лучше пойдём вместе, — сказал Луис. — Не хватало ещё, чтобы ты потерялся в этих лабиринтах.

— Адела! Уайна! Адела! — надрывался Бобчик.

— Адела! Адела! — вторил ему Луис.

Я не кричала, потому что уже успела надорвать голосовые связки.

— Похоже, мы взобрались на самый верх, — сказал Луис. — Над нами уже нет никаких строений. Даже обезьяне пришлось бы попотеть, чтобы вскарабкаться сюда.

— Вот видите, я говорил, а вы меня не слушали! — простонал Бобчик. — Возможно, в этот самый момент Уайна проламывает череп Аделе и усаживает её лицом к востоку.

— Не думаю, что Аделе так просто проломить череп, — заметил Луис. — Скорее она сама принесёт в жертву Уайну.

— Может, мы напрасно так паникуем, — заметила я. — Адела ведь просила нас подождать её около храма Солнца, а мы ушли неизвестно куда. Вполне вероятно, что они с Уайной ждут нас там и волнуются, или того хуже, отправились нас искать по всему Саскайуаману. Если учесть, что длина крепости почти восемь километров, плюс все эти руины домов, храмов, бань, обсерваторий и прочих строений, нам будет не просто встретиться друг с другом.

— Бьюсь об заклад, что Адела не вернулась в храм Солнца. Этот проклятый Уайна похитил её, — сокрушённо покачал головой Бобчик.

— Не будь таким пессимистом! — ободрил его колумбиец. — Для начала мы вернёмся в храм Солнца, и если Аделы там нет, разделимся и начнём её искать.

Как и предсказывал Бобчик, в храме Солнца Аделы не оказалось.

Луис предложил ему остаться там и ждать Аделу, а сам решил сбегать вниз к "джипу" и посмотреть, нет ли там исчезнувшей парочки.

Я предпочла побродить по крепости в надежде случайно наткнуться на мою легкомысленную подругу.

Ровно через час мы должны были вновь собраться у храма Солнца.

— Может, тебе не стоит гулять здесь одной? — спросил Бобчик. — Не хватало ещё, чтобы и тебя принесли в жертву.

— Об этом можешь не беспокоиться, — усмехнулась я. — Уж я-то точно не принцесса инков и не девственница.

Около получаса я бродила среди зигзагообразных циклопических сооружений, сложенных из многотонных каменных глыб. За Аделу я не слишком беспокоилась, поскольку шестое чувство подсказывало мне, что скорее Уайна влипнет с ней в неприятности, чем она с ним. Поэтому я смело отдалась волшебному чувству приобщения к загадкам тысячелетий.

Эрих вон Деникен, опубликовавший в конце шестидесятых годов бестселлер под названием "Воспоминания о будущем", утверждал, что монолиты крепости Саксайуаман, некоторые величиной с шестиэтажный дом, как, впрочем, и рисунки на плоскогорье Наска, были свидетельством присутствия на земле инопланетных пришельцев.

В инопланетян я не верила, но, глядя на вздымающиеся вверх стены крепости, было трудно представить, что всё это — дело рук народа, не знавшего, что такое колесо, и не имевшего железных инструментов.