Авророва Александра - Виртуальные встречи Страница 32

— Самого первого! — вскричала Катя. — У Жукова. Он наврал мне, что застал Турищева мертвым!

— А кто его знает? Понимаешь, то, что ему назначили самое раннее время, зависело не от него, а исключительно от Осведомленного. То есть Шагуча. Как-то меня это смущает.

— Значит, Шагуч. Приехал раньше всех, убил Турищева, потом подождал и появился на даче уже открыто. Слушай, он как-то объяснил, зачем был сегодня у тебя в архиве?

Таня пожала плечами.

— Появился с официальной бумагой, что ему для изысканий требуются архивные материалы. Меня попросили ему помочь. Сидел полдня, требовал то одно, то другое, совсем меня замучил. Потом позвал вместе поужинать и поговорить. Ну, ты слышала. Может, я и зря отказалась. Даже из вранья можно почерпнуть полезные сведения. Но я почему-то так на него разозлилась…

"Потому что он тебе нравится", — подумала Катя, но с присущей ей фальшью не стала высказывать идею вслух. Что б там ни нес Шагуч, лучше притвориться, чем обидеть хорошего человека.

— Отказалась так отказалась. В конце концов, Таня, не наше это теперь дело. Пускай расследует Денис.

Таня неуверенно кивнула.

— Ты права. Просто у меня дурацкий характер. Целый день сегодня мучилась, думая об одном и том же. Причем даже не о том, кто убийца, представляешь? Сидела и думала — а кто модератор?

— Да уж. Зачем он тебе?

— Не знаю. Мне всегда говорили — у меня склад ума типичной архивной крысы. Все документы должны быть пронумерованы и разложены по полкам. Эта нерасшифрованная первая строка терзает меня, как какая-то заноза. Хочется расшифровать, поставить галочку и сдать список в архив.

— Так ведь Шагуч обещал тебе ответить, — вспомнила Катя. — Уж по такому случаю можешь с ним поужинать. Большего он в первый день не потребует, поверь моему опыту. Я знаю мужчин.

— Неважно, большего или меньшего, — холодно произнесла Таня. — У него нет права требовать.

— Ребенок требует шоколадку, а умная мать соглашается, подсовывая ему ирис. Ну, ладно, ладно, не кипятись! Не хочешь — не надо. Но учти — у Дениса спрашивать бесполезно. Он из тех, для кого служебный долг важнее личных отношений.

— Я знаю. Просто у меня возникла безумная мысль. Безумная и не подтвержденная ничем, кроме косвенных данных. Даже говорить стыдно. Ты будешь смеяться.

— Не буду. По крайней мере, постараюсь. Кстати, Денис сказал про модератора — не ломайте голову, бесполезно. Любопытно, да?

— Катя, ты помнишь, как Ира познакомилась с Турищевым?

Катя удивилась перемене темы, однако честно сосредоточилась.

— Нет, не помню. Я же не сразу догадалась, что это действительно Турищев. Была уверена, какой-то шутник, который себя за него выдает. Это же интернет!

— Вот именно, интернет! — воскликнула Таня. — У Иры-Эстреллы в живом журнале был записан единственный интерес — Арт Тур. И каждый день она выкладывала новый постинг, посвященный своему кумиру, один восторженнее другого. Ты знаешь, что в живом журнале есть возможность найти соратника по интересам? Набираешь тему, и тебе выдадут адреса всех, кто записал ее себе в интересы. Ире стал отвечать тип с ником А. Т., сперва представившийся другом Арт Тура, а потом самим Арт Туром. Целый месяц они общались виртуально, а потом встретились.

— Турищев интересовался интернетом? — уточнила Катя. — Совсем на него не похоже. Он изображал далекого от техники сибарита. Этакий барин из девятнадцатого века.

— И тем не менее. Я специально перечитала живой журнал Эстреллы. Слушай дальше. Как ты думаешь, почему Турищев тебя уволил?

— Ну, эту тайну он унес с собой в могилу.

— А ты не знаешь за собой ничего, за что он мог захотеть тебя уволить? Причем ровно в тот самый день.

— Обложку я сделала по его заказу и в срок… погоди! Ты о карикатуре?

— Да. Представь, что он увидел карикатуру. Она очень едкая, очень. Но признаться, что обиделся на подобный шарж, самолюбивому человеку невозможно. Легче выдумать другой повод. Он и выдумал.

Катя наконец-то поняла.

— Только не говори, что Турищев и есть модератор, — засмеялась она. — Это невозможно.

— Почему?

— Потому что сайт был создан специально, чтобы критиковать Арт Тура. Зачем ему это нужно?

— Это сложный вопрос, — кивнула Таня. — Но вот еще. Я нашла в интернете милицейскую базу данных. Там есть тот номер телефона, который мы не идентифицировали. Адрес — Ленинский проспект, сорок два. Приватизированная квартира, прописанных жильцов — ноль. А теперь вспомни. Я спросила Федора, где вторая квартира Арт Тура. Та, которую он купил тайком от семьи. На Ленинском проспекте. И еще. Шагуч сегодня уверял, что знает, чей это номер. Откуда? Турищев вполне мог дать ему свой тайный телефон. Может, у них были совместные оргии или что-нибудь подобное. Все сходится.

— Кроме того важного факта, что Турищев не терпел критики. Он никогда не создал бы сайт, где его ругают.

— Не его, Катя, — Арт Тура. А это не одно и то же. Ты сама знаешь, у Турищева последнее время был душевный кризис. Ему надоел Арт Тур. Он пытался избавиться от этого образа и писать по-другому — так, как хотелось ему самому. Но открыто критиковать собственные творения нелепо. Вот он и создал сайт, где высказал все негативное, что скопилось в душе. Помнишь, самый первый постинг принадлежит модератору? Тот пишет, что Арт Тур изжил себя.

— Ладно, сам написать об Арт Туре гадости Турищев мог, верю. Но радоваться, когда гадости пишут другие — нет. Он не из тех, кто кротко прощает врагов.

— Он их и не прощал. Он собрал нас в одном месте, словно пастух зараженное ящуром стадо. В резервацию. Вспомни о его высокомерии. Ему наверняка доставляло удовольствие, что он все о нас знает, а мы даже не догадываемся, на чьей территории пасемся. Разве мы не испытываем странного превосходства над человеком, инкогнито которого раскрыли, сумев скрыть свое? Читать отзывы знакомого, простодушно уверенного в своей анонимности, а потом беседовать с ним лично и ловить его на лжи… думаю, Турищеву это бы понравилось. Покруче того, что чувствует Шагуч, мороча нам головы под видом Осведомленного или Алины Айленд.

— Черт! — вырвалось у Кати. — Очень неприятно. Знала б, ни за что не стала писать на сайт.

— Вот именно. Это и тешило самолюбие Турищева. Все мы выглядели подлецами и дураками. За такое удовольствие можно простить немного критики.

— Все равно не верю, — возразила Катя. — Я часто общалась с Турищевым. Я бы догадалась.

Таня кивнула.

— Я и сама не уверена. Мне не хочется думать, что он… что он сложнее, чем я считала. Мне куда легче видеть более однозначный образ. Но мысль эта не дает мне покоя.

Они помолчали. Танина фантазия была так Кате неприятна, что не хотелось воспринимать ее всерьез. Четыре месяца быть посмешищем Турищева, над которым сама всегда потешалась! Однако веских аргументов против в голове не возникало.

— Мм… можно? — прервал бесплодные попытки знакомый голос.

Федор. Откуда он здесь, в кафе? И вид странный — еще более несчастный, чем обычно. Бедный парень даже заикается. Белый, как полотно, зато глаза горят.

— Конечно, садитесь. Кофе. Или лучше водки?

— Водки, — мрачно заявил Федор. — Двести грамм.

— Что-то случилось? — сочувственно предположила Катя.

— Да. Я хочу… я должен… спросить у вас совета. Я не знаю, у кого еще, а меня это мучит… сильно мучит. Из-за меня страдает невинный человек. Но я не знаю, что делать! Я не могу больше!

"О Рите он, что ли? — догадалась Катя. — Не знает, прилично ли с ней сейчас встречаться? Конечно, прилично, только втихаря".

— Федор, какой адрес второй квартиры вашего отца? — быстро проговорила Таня.

Вообще-то ей не свойственна подобная бестактность, но дух архивиста, очевидно, взял верх над вежливостью.

— Ленинский сорок два, — машинально ответил Федор и горячо продолжил: — Девочки, помогите мне, пожалуйста! Я должен с кем-то посоветоваться, поделиться. Я не сплю ночью, все думаю. Что мне делать?

— Так поделитесь, — ласково улыбнулась Катя.

— Иру Илюшину хотят арестовать за то, что она была на месте преступления и имела мотив, так? Но там была не только она. Был еще один человек, я сразу знал об этом, но скрывал. Потому что у нее тоже есть мотив, а я не мог допустить, чтобы ее арестовали! Даже если она убила — не мог. И я промолчал. А теперь все думаю об этой девочке… возможно, она не виновата ни в чем, но Лайма настоит, и ее посадят в тюрьму. Посадят из-за меня. Господи, как мне плохо! Я запутался. Ищу выхода и не нахожу. Со мной никогда такого не было. Я заснуть не могу без снотворных, все думаю, думаю, и не знаю, как быть!

Федор вцепился руками в волосы, словно желая сорвать с себя скальп. Катя, несмотря на переполнившую душу жалость, судорожно приводила в порядок свои мысли. Кого пытался защитить Федор? Безусловно, Маргариту. Но, защищая Риту, он подставлял Иру, и его замучила совесть. Хорошо, он не знает, что Ира теперь вне подозрений. Благодаря этому он расскажет правду. Бедному парню надо лишь немного помощь, подтолкнуть. Он из тех, кто нуждается в опеке.