Дайана Мэдсен - Охота на Хемингуэя Страница 32

— Правда, — возразил ему Мартин. — Мне нужна только правда. Как, надеюсь, и вам.

— Даже самые резкие критики соглашаются, что Хемингуэй был серьезным, одаренным писателем, — ответил Хэл. — У него имелась мощнейшая харизма, отражавшаяся и в творчестве.

— Тут все гораздо сложнее, — сказал Мартин. — Почему он так обошелся со многими из тех, кто помогал ему взбираться по лестнице: с Гертрудой Стайн, Эзрой Паундом, Скоттом Фицджеральдом? Его эго росло пропорционально славе, и моя теория заключается в том, что базисом для этой агрессии стало то плохое, с чем он столкнулся здесь, в добром старом Оук-Парке. Жизнь в Мичигане создала положительную сторону его натуры, а вот взрастивший маленького Эрнеста Оук-Парк в ответе за отрицательную.

И Хэл и Олив яростно затрясли головами.

— Мисс Макгил, перед вами тот самый парень, который придумал устраивать забег быков по улицам Оук-Парка. Жалкое зрелище, и мне грустно, Хэл, что ты пал так низко. Почему бы тебе не поехать вместе со мной на праздник Хемингуэя в Ки-Уэст в этом году?

— Это невозможно, и ты прекрасно об этом знаешь, Мартин! Почему тебе всегда надо вносить раздор? Ты знаешь, как нужны нам те рукописи, и в конце концов мы их получим!

Я встала, прервав перепалку.

— Послушайте, Мартин, я здесь по другому поводу. Если мы договорились, то я готова заплатить за ваше заключение как специалиста.

— Отлично, — отозвался Суини, и мы вместе направились к выходу. — Но я знаю, как отразится оно на репутации Дэвида, поэтому надеюсь, что документ не получит огласки.

В дверях мы столкнулись с высокой, анорексичного вида дамочкой, едва не припершей меня к стене.

— Привет, Андреа, — радушно поздоровался Мартин.

Едва кивнув ему, дамочка прошмыгнула внутрь и оживленно зашепталась с Хэлом, прикрыв тем самым наше отступление. Мы быстро прошли по коридору — ему, как и мне, не хотелось вступать в дальнейшие разговоры.

Над парковкой поднимались заметные глазу волны жара. «Когда же сменится погода?» — подумалось мне. Ни малейшего признака собирающегося дождя, хотя в Чикаго, как везде у нас на Среднем Западе, смена погоды происходит стремительно.

Я не знала, чему верить насчет Хемингуэя, но была рада, что избавлена от необходимости иметь дело с Хэлом, мисс Олив или Андреа. После общения с этой троицей даже часа расслабления в саду дзен не хватит. Мартин, скорее всего, прав: подростковые годы Хемингуэя были несчастливыми. Но с кем из нас бывает иначе, в большей или меньшей степени? Ах, эти добрые старые деньки строгого распорядка!

27

Никогда не путайте движение с действием.

Прежде чем распрощаться, мы с Мартином погоревали о гибели Бет. Вся кафедра английского языка пришла в смятение. Мартин предложил зайти в ближайший ресторан.

— Тут делают отличный Папа Добле — любимый напиток Хемингуэя: ром, свежий лайм, грейпфрут и сок мараскиновой вишни, все перемешать и взболтать. Вам понравится.

Я поблагодарила, но отказалась. У меня была тренировка по айкидо, и, хотя я чувствовала себя разбитой после вчерашнего и слегка страдала от сотрясения, твердо намеревалась посетить ее. Хорошая физическая нагрузка прочистит мозги и, быть может, окажет стимулирующее воздействие на маленькие серые клеточки. В конце концов это лучше, чем сидеть в саду дзен.

Айкидо возникло в начале двадцатого века и является одним из самых молодых среди боевых искусств. Его название буквально означает «Путь Ки». Дословно его перевести сложно, потому как у нас нет эквивалента понятию «Ки». Ближе всего, пожалуй, будет сказать «жизненная сила». Моя подруга Лорен всегда хвалит айкидо, потому как считает его удобным каналом для сброса накопленной внутренней агрессии.

Раздевалка почти уже опустела, и я стала торопливо надевать костюм для тренировки, который называется «ги». Сэнсэй всегда начинает занятия минута в минуту, и опоздавшие не допускаются в додзе, то есть зал. Спеша туда, я едва не столкнулась в дверях с учителем.

Я на пути ко второй черной полоске на оранжевом поясе, поэтому в совершенстве владею девятью способами высвобождения из захвата вкупе с двадцатью стойками и блоками. Все эти сложные и ловкие маневры позволяют мне чувствовать себя неуязвимой. По крайней мере настолько неуязвимой, насколько дано человеку Запада.

Сэнсэй неизменно начинает урок с выполнения ритуалов приветствия, затем переходит к боевым приемам. Сегодня мы отрабатывали захват двумя руками за лацканы кимоно — контроль и высвобождение.

— В айкидо, — возвысил голос сэнсэй, — человек всегда должен следовать за своим противником, сливаться с ним, обращать поток его собственной силы против него самого, с целью одержать победу.

Поверить ему, то все так просто!

Като, наш инструктор, выбрал одного из группы для показа.

— Вам следует запомнить последовательность движений, — заявил Като, прежде чем начать. — Удар ногой с высоким двойным блоком. — Он вскинул ногу, медленно продемонстрировав прием ученикам. — Потом наносите удар кулаком и пропускаете свою руку под рукой противника.

И проделал сказанное.

— Толкаете бедро соперника своим, давите верхней частью тела на руку противника и отрываете заднюю ногу от пола; подбиваете ею ногу противника и завершаете прием броском.

Като изящно опрокинул ученика на татами.

— Теперь повторим показ, — объявил он и вызвал на роль подопытного кролика меня. Выходя в круг, я мысленно прокручивала пять этапов: удар ногой, кулаком, блок, подножка, бросок.

Като улыбнулся своей равнодушной улыбкой, и мы начали схватку. Выступая в роли нападающего, я была обречена на поражение, и в этот момент почти возненавидела Лорен за совет.

Демонстрируя удары, блок и бросок, Като не собирался щадить меня, но летя на мат, я понимала, что в действиях его нет злого умысла. Как нет злого умысла в движении, которым мы давим жучка.

Когда настала моя очередь проводить прием, я старалась, как положено, обратить его собственную силу против него самого. И в глубине души возликовала, когда он шлепнулся на татами. Взвесив все плюсы и минусы, я все-таки люблю айкидо! Когда показ закончился, мы вежливо поклонились друг другу — никаких обид — и группа начала отработку приема.

Час спустя я едва не валилась с ног от усталости, зато совсем забыла о проблемах. Продолжительный холодный душ вернул меня к жизни: боль в голове прошла, и, направляясь домой, я пребывала в превосходном настроении. Предстояло навести порядок после вчерашнего налета, да и хорошенько выспаться не мешает. Я знала — чтобы залечить раны, нанесенные смертью Дэвида и исчезновением Скотти, потребуется время, и отчаянно старалась не сползти в ту черную яму, из которой едва выбралась после гибели Фрэнка.

Я прыгнула в «миату», повернула ключ зажигания и завела мотор. Вернее, попыталась, потому как ничего не произошло. Нет, ключ-то повернулся, но зажигание не зажигало. Я попыталась еще раз. Ни кашля, ни чихания, ничего.

— Черт побери, Дитер! — вслух выругалась я.

«Миаты» — машины надежные, а Дитер, автомеханик-немец, следит за тем, чтобы моя всегда была в отличной форме.

Чувствуя раздражение и бессилие, я вылезла из машины и открыла капот, надеясь, что смогу заметить неисправность. Я обошла моторный отсек. Сначала проверила центральный провод катушки зажигания. Порядок. Все вроде выглядело как всегда, но тут в глаза бросился провод, идущий от аккумулятора. Подключенный к «плюсовой» клемме кабель был перекушен надвое, сверкая на срезах свежей медью. При воспоминании о «Сатурне» Бет в голове зазвенел сигнал тревоги, и я мысленно извинилась перед Дитером. Как и в случае с квартирой, я понимала, что это не случайность. Потом вспомнила про тетю Элизабет — мама просила перезвонить тете, поскольку у той случилось одно из ее видений. А я не позвонила. Да, надо быть настороже.

Я набрала Дитера по сотовому. Он часто работает допоздна, есть надежда застать его на сервисе. Бесконечные гудки; когда я собиралась нажать «отбой», Дитер ответил.

— Кто би это не звонить, лутше по делу, — пробурчал голос в трубке. — Вы достать меня из-под «вольво».

Я сообщила про случившееся, и он выдал несколько немецких фраз, которых я не поняла.

— Не хорошо. — Он наконец переключился на свою версию английского. — Это может бить связан с тот инцидент с леди вчера, или просто кто-то хотел украсть твой аккумулятор. Осторожно, Ди Ди. Взять такси, ключ оставить в машине под коврик, я отбуксировать ее сегодня как смочь. Забрать завтра утром, после десяти.

Я сунула телефон в сумочку и проверила кошелек. Денег хватало заплатить таксисту за милю пути, а до дома значительно дальше. Усталость была смертельная, но хочешь не хочешь, придется добираться.