Елена Логунова - Кукиш с икоркой Страница 33

– Он весь тупой! – плачущим голосом сказала Ирка, зализывая укус. – Он у меня в офисе луковицу гладиолуса сожрал.

– По-твоему, хороший аппетит – это признак тупости? – хмыкнула я. – Кто бы говорил!

– Я не ем гладиолусы! – с достоинством возразила подруга.

– Да? А кто пытался стрескать розовый лотос? – напомнила я. – И с этой целью спер реликтовое растение в Сочинском дендрарии!

– А что? Я читала в книжке, что индусы их едят, – пробурчала пристыженная Ирка.

– Жалко, что в этой книжке не было рецепта приготовления съедобных лотосов! – продолжала насмехаться я. – Никогда не забуду, как ты заглатывала длинный стебель, словно макаронину!

– О, кстати! Ты не голодна? – Подруга мастерски сменила тему. – На ужин лазанья. Я купила полуфабрикат и запекла в духовке.

– Ассио лазанью! – согласилась я.

– Локомоторс в кухню! – кивнула Ирка.

Обменявшись магическими заклинаниями, мы улыбнулись друг другу.

– Мама, дай ребенку кису! – неукротимый Мася настойчиво тянулся к кошачьему хвосту.

– Нет, киса устала, – непререкаемым тоном сказала я. – Киса сейчас пойдет в прихожую и ляжет спать в свою кроватку. У кисы есть кроватка?

Вопрос я адресовала Ирке. Подруга пожала плечами:

– Какой-то специальной мебели нет, киса пришла без приданого. Есть дырчатый пластмассовый ящичек с ручками.

– А киса в него помещается? С ручками, с ножками и хвостиком?

– Вполне. Ее в нем же и доставили.

Укладываться спать мой ребенок ненавидит, и перед каждым отбоем в нашем доме разворачивается такое сражение, в сравнении с которым Ледовое побоище показалось бы незрелищным хоккейным матчем. Поэтому слово «спать» у нас тоже имеет магическую силу. Услышав, что котенка сейчас будут укладывать баиньки, Масяня мгновенно отказался от намерения сопровождать животное во всех его странствиях по нашей квартире, чтобы самому невзначай не угодить под раздачу снотворных пилюль.

– Мама, он хочет посмотреть мультик про крышу! – сообщил мне Масяня о своих новых планах.

Ирка, успевшая переместиться в прихожую, ловко затолкала растопыривающегося котенка в его спальный ящик, закрыла крышку и поинтересовалась:

– Что это за мультик такой – про крышу? Про Карлсона, что ли?

– Про бременских музыкантов, – ответила я, снимая с полочки коробку с затребованной кассетой. – Там есть песня со словами «наша крыша – небо голубое».

– Наше счастье жить такой судьбо-о-ю! – с завыванием подхватил Мася.

Он притащил из кухни блюдечко с крекерами и уселся с ним на коврик перед телевизором, демонстрируя полное довольство своей собственной счастливой судьбой.

– Пошли, – шепотом скомандовала я подруге, бесшумно отступая в коридор. – Масянька временно нейтрализован, крекеров ему хватит минут на десять, мы за это время успеем спокойно поужинать.

Лазанья удалась на славу, и с ужином мы расправились быстро. Я встала и убрала со стола. Ирка с сожалением покосилась на последний кусок вкусной итальянской запеканки, благородно оставленный нами для Коляна, вздохнула и сокрушенно подперла пухлую щеку ладонью.

– Чего горюешь? – спросила я.

– Думаю, к чему бы такой подарок? – ответила Ирка, почесав в затылке рукой, свободной от поддержания хомячьей щеки. – Черная кошка! Это же дурная примета!

– Может, Алик пытается тебя заколдовать? – Я сделала большие глаза и совершила над головой сидящей подруги несколько размашистых магических пассов. – Может, он привораживает тебя с помощью дохлых сов и живых черных кошек?

– Не пугай меня, – боязливо попросила подруга.

– Да ладно тебе! – Я беззаботно махнула рукой. – Чего пугаться-то? Просто Алик хочет тебе угодить и потому всячески потакает твоему нездоровому интересу к колдовским штучкам-дрючкам. Думаю, в следующий раз он подарит тебе волшебную палочку.

Ирка набычилась, заметно покраснела, исподлобья сверкнула на меня глазами и неохотно призналась:

– Уже.

– Что уже?

Подруга молча потянулась к своей сумке, расстегнула «молнию» и вытащила из торбы целлулоидный пакетик с вафельными трубочками в шоколаде. На упаковке припорошенными звездной пылью готическими буквами было начертано название продукта: «Волшебные палочки». Я захохотала и обессиленно рухнула на табурет.

– Перестань ржать! – надулась Ирка. – Лучше скажи, что мне делать с этим жутко назойливым типом? Я ведь ему уже русским языком объяснила, что люблю своего мужа и не намерена заводить интрижки с посторонними мужиками, а он все не отстает!

– Повтори то же самое на каком-нибудь другом языке, – смеясь, посоветовала я. – Скажи что-нибудь вроде: «Алик! Локоморс к чертовой бабушке!» И взмахни волшебной палочкой – вон у тебя их сколько!

– Они все одноразовые, – хмыкнула Ирка, с хрустом надкусив вафельно-шоколадную палочку.

– Эх, Ирка, Ирка! Мне бы твои проблемы! – сказала я, тоже запустив руку в пакетик с лакомством.

– У тебя тоже есть проблемы? Какие? – живо заинтересовалась верная подруга.

Теперь уже я почесала в затылке. Рассказать ей о моем детективном расследовании или не надо? Пока я думала, Ирка вдруг сорвалась с табуретки и, сдавленно пробормотав извинение, убежала в туалет.

– Магическое действие волшебных палочек? – ехидно спросила я в закрытую дверь клозета.

– Лечение запора испугом, – подтвердила подруга.

В ожидании ее возвращения из сортира я заглянула в комнату: сынишка смотрел мультик, подпевая бременским музыкантам. Масянькин бэк-вокал состоял всего из пары слов – «наша крыша», но малыш выкрикивал их с таким энтузиазмом, словно нашей крышей была, как минимум, прославленная солнцевская группировка, а как максимум – бессмертная «Коза Ностра» с крестным отцом мафии в роли главного кровельщика.

Ирка все торчала в сортире. Я уже решила, что расскажу подружке о своих сыщицких проблемах. Мне нужен был ее совет. Я разложила на чистом и пустом кухонном столе свои бумаги, поставила обувную коробку с Людочкиным мелким барахлом – приготовилась к обстоятельному докладу. Спохватилась, что по одному из телефонных номеров из «фениксовского» счета я так и не дозвонилась и, пробормотав:

– Долой белые пятна истории! – решила, пользуясь моментом, восполнить этот пробел.

На сей раз мне повезло, новороссийский телефон был свободен, и после пары-тройки длинных гудков в трубке послышался жизнерадостный мужской голос:

– Здравствуйте, это Альберт! К сожалению, меня сейчас нет дома. Пожалуйста, оставьте свое сообщение после сигнала или перезвоните позже. Можете также позвонить на сотовый, потому что, если он вам известен, значит, вы мне не кто попало!

Под конец фразы искрометное веселье одержало победу над чопорной вежливостью, и приветливый автоответчик басовито захохотал.

– Что такое? – удивленная, я развернула трубку и зачем-то заглянула в дырочки динамика.

– Если ты ищешь душ, то он в соседнем помещении, там уже свободно! – ехидно сказала Ирка, некстати выйдя из санузла.

Я посмотрела на подругу размытым задумчивым взглядом, положила трубку, снова сняла ее и повторила набор последнего номера.

– Ты сошла с ума? Какая досада! – воскликнула Ирка, чуток переврав слова фрекен Бок, которая тоже путала душ с телефоном.

Я молча приткнула гудящую трубку к уху подружки.

– А что?.. – начатую фразу Ирка не закончила.

Выкатив глаза и разинув рот, как дохлая рыбина, она прослушала речь новороссийского автоответчика от приветствия до финального хохота, аккурат по сигнальному писку отшатнулась от трубки и, глядя на нее с безмерным удивлением, вопросила:

– Кто там?

– Сто грамм! – гаркнула я в ответ. – Ты разве не узнала голос?

– Кажется, это был Неотвязный Алик? – слабым голосом произнесла подруга. – А что он делает в твоем телефоне?

– Ирка, не тупи! – сказала я. – Он не в моем телефоне, а в своем собственном. То есть голос Алика записан на автоответчике его собственного домашнего телефона.

– А откуда ты узнала этот домашний номер? И зачем туда звонишь? – спросила Ирка с нескрываемым подозрением.

– Только не думай, что мы с Аликом заодно и я помогаю ему охмурять тебя, – попросила я, сообразив, отчего подруга так напряглась.

– Разумеется, я так не думаю, – неискренне заявила Ирка, попятившись к двери.

– Стой спокойно, лесная фея! – с досадой сказала я. – Уверяю тебя, телефон этого Алика сам собой припутался к моему расследованию.

– Да, это похоже на Алика – самопроизвольно припутываться, – немного успокоилась Ирка. – Но теперь ты обязательно должна мне рассказать о своей дефективной деятельности! То есть, я хотела сказать, детективной.

– Говорить я буду, а ты слушай, – произнесла я в ответ.

Минут за пять я более или менее подробно рассказала Ирке о своих утомительных и малорезультативных сыщицких трудах и смиренно попросила совета: что мне делать дальше?