Шарль Эксбрайя - Не сердись, Иможен Страница 33

В доме царила полная тишина. Должно быть, гости еще спали. Иможен собиралась снова скользнуть под одеяло, но внезапно почувствовала странную необъяснимую тревогу. В ее привычном мирке что-то было явно не так. Мисс Мак-Картри стала раздумывать, в чем же дело, и вдруг до нее дошло, что мертвая тишина совсем не вяжется с ярким дневным светом. В легкой тревоге шотландка поглядела на часы, потом недоверчиво поднесла их к уху. Равномерное тиканье убеждало, что механизм в полном порядке, меж тем стрелки показывали половину двенадцатого! Еще ни разу в жизни Иможен так долго не валялась в постели! Что подумают Аллан и Нэнси? Но почему в доме не слышно ни единого шороха?

Стыдясь столь несвойственного ей приступа лени, Иможен быстро надела халат и со всяческими предосторожностями выскользнула из комнаты. В ванной она облегченно перевела дух. Несмотря на поздний час, мисс Мак-Картри дольше обычного приводила себя в порядок, ибо хотела предстать перед женихом в самом выгодном свете. Увидев в зеркале четко обозначившиеся морщины, Иможен пришла в ужас, тем более что очень отчетливо представляла себе молодое и гладкое лицо Аллана. Решительно, приходилось признать, что утро начинается довольно скверно, если, конечно, полдень можно назвать утром…

Покончив с умыванием, шотландка выбрала самое красивое платье и постучала в дверь Нэнси. Никто не отозвался, и мисс Мак-Картри вошла. Пусто. В комнате Каннингэма тоже не было ни души. Иможен вышла в сад и позвала:

— Ал-лан! Нэн-си!

Никакого ответа. Немного удивленная мисс Мак-Картри отправилась на кухню. Вероятно зная, что она спит, и не желая нарушать благотворный отдых после всех пережитых за последние дни тревог, Нэнси и Аллан пошли гулять. И правильно сделали! В наказание за слишком долгое бездействие шотландка приговорила себя к каторжным работам на кухне. Великолепный обед будет для друзей самым приятным сюрпризом, а для нее, Иможен, лучшим способом заслужить прощение. Мисс Мак-Картри достала тетрадь с рецептами и принялась готовить огромный сливовый торт, который она решила подать после «бабл и сквик»[15] и бараньей лопатки (к счастью, мясник, мистер Хэчмори, уже выполнил заказ и прислал баранину на дом). Обед, конечно, получится малость тяжеловат, но шотландские желудки не реагируют на подобные пустяки.

К двум часам Иможен покончила с готовкой, правда, теперь волосы ее торчали в разные стороны, а по лбу стекали струйки пота. Но ни Аллан, ни Нэнси по-прежнему не подавали признаков жизни, и теперь мисс Мак-Картри начала тревожиться. Не обращая внимания на то, что торт обугливается, баранья лопатка пересыхает, а «бабл и сквик» уже превратился в бесформенную массу, Иможен решила накинуть еще полчаса. Теперь она больше не сомневалась, что на Аллана напали и отняли документы. И зачем только она согласилась с предложением Нэнси? А кстати, что с ней? Шотландке стало стыдно. До сих пор она нисколько не думала о судьбе бедняжки мисс Нэнкетт… В четверть четвертого мисс Мак-Картри решилась на очень трудный для нее шаг, но она чувствовала себя не вправе и дальше увиливать от правды…

У Арчибальда Мак-Клостоу оставалось всего двадцать четыре часа на то, чтобы отправить в «Таймс» свое решение шахматной задачи. В очередной раз расставив фигуры на доске, он напряженно думал. Когда Тайлер сообщил, что пришла мисс Мак-Картри, сержант подскочил как ужаленный.

— О нет, нет!

Но Сэмюель проявил настойчивость:

— Она сама не своя, шеф…

— А?

— Да, какая-то погасшая, словно убита горем…

Мак-Клостоу в отчаянье указал на доску:

— Все как будто сговорились не дать мне решить эту задачу!

И тут этот дурень Тайлер, какой-то жалкий констебль, взял белого коня, потом слона того же цвета и, передвинув две черные фигурки, заявил:

— Вот «черные» и получили мат в три хода, шеф… Теперь можно мне впустить мисс Мак-Картри?

Но Арчи сидел вытаращив глаза, не в состоянии ответить что бы то ни было. И Сэмюель, решив, что молчание — знак согласия, пошел за Иможен. При виде рыжей шотландки сержант снова обрел дар речи.

— Опять вы? — проворчал он.

— Мак-Клостоу… Сегодня утром никто не находил труп?

— Право же, нет… А по-вашему, это должны были сделать?

— Не знаю… не знаю…

— Уж не боитесь ли вы, случаем, конкуренции?

Но Иможен слишком страдала, чтобы ввязываться в перепалку с Мак-Клостоу. Дрожащим голосом она поведала об исчезновении Аллана и Нэнси.

— А с чего, черт возьми, вы взяли, будто их прикончили? Жители Каллендера, вообще говоря, не имеют обыкновения развлекать гостей таким образом! Они молоды?

— Кто?

— Эти мистер Каннингэм и мисс Нэнкетт?

— Да.

— Так успокойтесь. Наверняка милуются где-нибудь на природе и совершенно забыли о времени.

Тупость сержанта так возмутила Иможен, что она чуть не взорвалась и не рассказала Мак-Клостоу о своей помолвке с Алланом. Но какой смысл? Этот грубиян все равно ничего не поймет. И мисс Мак-Картри предпочла гордо ретироваться. Мак-Клостоу так и не понял, почему, уходя, она снова обозвала его дураком.

Сколько бы Иможен ни хорохорилась, но засевшее в голове замечание сержанта насчет Аллана и Нэнси причиняло ей боль. Возвращаясь домой, она твердила себе, что Мак-Клостоу не знает Каннингэма и судит о нем по другим молодым людям. Только она одна знает истинную цену Аллану. А Нэнси? Добрая и ласковая Нэнси, примчавшаяся из Лондона на помощь подруге… Разве можно заподозрить ее в такой черной измене? Чепуха! Она, Иможен, напрасно морочит себе голову! Однако в памяти всплыло виденное утром отражение в зеркале, и мисс Мак-Картри невольно сравнивала собственное поблекшее морщинистое лицо со свеженькой мордашкой Нэнси. Шотландка так погрузилась в мрачные думы, что едва не сбила с ног коронера Питера Корнвея.

— Счастлив вас видеть, мисс Мак-Картри.

— Как поживаете, мистер Корнвей?

— Намного лучше, чем мои клиенты, мисс!

Эту шутку давно знал весь город, и она больше никого не смешила, кроме самого Питера. Иможен выдавила из себя улыбку и хотела попрощаться, но Корнвей был настроен поболтать.

— Что ж это друзья так быстро вас покинули?

Шотландка вдруг почувствовала, что у нее подгибаются колени.

— Мои друзья, мистер Корнвей?

— Ну да, молодой человек и девушка, с которыми вы вчера гуляли. Разве они жили не у вас?

— Да.

— Жених и невеста, наверное?

Мисс Мак-Картри показалось, будто вся кровь застыла в жилах, а тело вдруг превратилось в камень.

— Сегодня в девять утра я видел, как они садились на поезд в Эдинбург, — продолжал коронер. — Все время под ручку — что твои голубки. Сразу видно, влюбленные… Но что с вами, мисс?

— Ничего… Просто со вчерашнего вечера я себя очень неважно чувствую… Прошу прощения, мистер Корнвей…

Питер Корнвей, недоуменно глядя вслед едва бредущей мисс Мак-Картри, как и прочие жители Каллендера, внезапно подумал, уж не унаследовала ли дочь от папы-капитана пагубное пристрастие к бутылке…

И они посмели так с ней обойтись?.. Но почему? Почему они решили так жестоко подшутить над Иможен? К чему вся эта гнусная игра? Зачем было подсовывать ей в сумочку любовное письмо? Для смеху? Только потому, что нет ничего забавнее старой девы, поверившей, будто ее любят? Нэнси… Нэнси так хорошо знала Иможен… Как же она согласилась участвовать в этой жестокой шутке? Быть может, как дурочка, не устояла перед очарованием Аллана? А вдруг она сейчас сгорает от стыда, думая о подруге? Бедная Нэнси…

Мисс Мак-Картри с огромным трудом выбралась из кресла, где сидела, перебирая в уме невеселые мысли. Сейчас она чувствовала себя древней старухой. Заставив себя подойти к зеркалу и безжалостно оценить собственное изображение, Иможен пожала плечами. Куда ей соперничать с молодостью Нэнси! Все правильно. Молодые — с молодыми, старики… С кем? Шотландка поглядела на фотографию капитана индийской армии.

— Ну скажите, папа, с кем же?

Роберт Брюс… Вальтер Скотт… Иможен угадывала, что теперь ей будет трудно довольствоваться только их обществом. Неужто и она тоже способна на предательство? Мисс Мак-Картри пошла на кухню и вдруг замерла, пораженная ужасной мыслью. Откуда Аллан и Нэнси знали, что сегодня утром Иможен проснется так поздно? Ведь обычно она вскакивает с первыми лучами солнца! Шотландка сразу вспомнила странный вкус приготовленного Алланом чая, охватившее ее потом оцепенение, а утром — горечь во рту и мигрень… Снотворное! Они подсыпали ей снотворного! Но, в таком случае… У мисс Мак-Картри замерло сердце… Бумаги! Она бросилась на лестницу, распахнула дверь и радостно вскрикнула: драгоценный конверт лежал на камине, на самом видном месте! От волнения у Иможен подкосились ноги, и она тяжело упала на стул. По крайней мере Аллан хоть не вор… Обычная любовная история! Хороший урок для тебя, Иможен! В следующий раз хорошенько подумаешь, прежде чем забывать о возрасте! Интересно, посмеет ли Нэнси теперь поглядеть ей в глаза, когда обе вернутся на работу? Дрожащей рукой мисс Мак-Картри схватила бесценный пакет. Наверное, сэр Генри уже вернулся в «Торфяники»… надо как можно скорее завершить миссию и уехать в Челси, в свою уютную квартирку… И больше ничего ей не надо, ничего…