Дарья Донцова - Жаба с кошельком Страница 34

Я попятилась:

– Как умерла?

– Сгорела.

На какое-то время я лишилась дара речи, но потом все же сумела спросить:

– Но как? Отчего пожар?

Парень пожал плечами.

– Небось электропроводку замкнуло.

Я уставилась на него. Неполадки с электричеством? Вот это навряд ли, Андрюшка очень боялся пожара, хорошо помню, как он, строя дом, говорил:

«Особое внимание проводам. Купил супербезопасные, в тройной оплетке, да еще сверху термостойкий, неразгрызаемый футляр».

«Кто же у тебя провода кусать станет?» – засмеялась я.

«А мыши? – на полном серьезе ответил Андрюшка. – Эти дряни везде пролезут. Лучше перебдеть! Знаешь, сколько особняков сгорело из-за грызунов?»

Еще Андрюша категорически запретил делать в ванных комнатах полы с подогревом, мотивируя свое решение все тем же страхом пожара.

«Закоротит – и ку-ку», – заявил он Зайке, которая, приехав на новоселье, спросила: «А почему не хочешь иметь теплый пол?»

«Детей у нас нет, по плитке никто не ползает, а сам я на коврик после ванны становлюсь, – сообщил Андрюшка, – да и не холодно мне».

– Сомнительно, что беда приключилась от электричества, – вырвалось у меня.

– Специалисты разберутся, – начал подталкивать меня к воротам парень, – уезжайте спокойно, книга ваша сгорела, тут так полыхало, ничего не осталось! Может, проводка, а может, от сигареты непотушенной занялось.

Я молча посмотрела на пепелище. Валентина не курила. И потом, что за странная закономерность: только человек даст показания, изобличающие Вику, как на следующий день помирает: Сергей Прокофьев, Нина Супровкина, теперь Валентина.

– Еще хорошо, что только один дом пропал, – продолжал меня подпихивать к выходу милиционер, – вон сушь какая стоит. В пятницу в Карабасове весь поселок накрылся, шашлычок одна компания решила сгоношить, мигом занялось, а тут соседи подсуетились вовремя.

– Какие? – машинально спросила я, открывая калитку.

– А с правой стороны, – ответил милиционер, выталкивая меня на дорогу, – вызвали пожарных.

Я постояла пару мгновений, решительно повернула направо, дошла до глухих ворот, выкрашенных зеленой краской, и позвонила.

– Кто там? – прокряхтел домофон.

– Откройте, пожалуйста, я от соседей, от тех, что сгорели.

Калитка распахнулась. Я вошла в идеально ухоженный двор и очутилась перед скамейкой, на которой сидела девушка лет двадцати, возле нее возился в траве малыш.

– Добрый день, – улыбнулась я, – меня зовут Даша, давно дружу с Литвинскими, вашими соседями, приехала вот, а тут такое! Не знаете, как случилось несчастье?

Девушка тяжело вздохнула:

– Это я пожарных вызвала, так испугалась! Горело, словно там не обычный дом, а бензохранилище! Наверное, до нашего особняка не дошло бы, хотя кто его знает. Я вообще-то не хозяйка, а няня Кирюши, меня Настей звать.

Я села около Насти на скамеечку.

– Вы молодец, такую беду предотвратили, жители поселка должны вам подарок купить.

Настя засмеялась:

– Светлана Константиновна, Кирюшина мама, то же самое сказала, пообещала духи сегодня привезти. Только благодарить следует Кирюшу, а не меня. Он ночью раскапризничался, захныкал…

Настя подошла к ребенку, но тому, очевидно, приснился кошмар, потому что он никак не желал успокаиваться. Няня взяла мальчика на руки, поносила по комнате, потом подошла к окну, отдернула занавеску, хотела сказать: «Смотри, Кирочка, все спят: и птички, и деревья», но не успела, онемела от страха. Над соседним участком занималось зарево.

Сунув мальчика в кровать, Настя опрометью кинулась к телефону.

– И во сколько же это случилось?

Девушка насупилась:

– Часа три пробило, максимум полчетвертого. Вот несчастное место! Вы знаете его историю?

– Какую?

– Ну сначала у хозяина первая жена погибла, потом его самого вторая супруга отравила, тут все об этом только и говорят. Приведешь Кирюшу на детскую площадку, няньки лишь о Литвинских гудят. Как да чего. Народ болтает, будто прежняя хозяйка, когда умирала, потребовала от мужа больше никогда не жениться, он пообещал, да слова не сдержал. Вот и полыхнуло.

– Глупости!

– Но так говорят, – не сдалась Настя, – все как один.

– Марта, жена Андрея Литвинского, умерла в горах, – ответила я, – она погибла в лавине. Андрей в это время находился тут, никаких обещаний Марта с него не брала, ерунда это! Лучше скажите, вы ничего подозрительного не заметили?

– Нет, – пожала плечами Настя.

– Может, кто крался к дому Литвинских с канистрой в руках?

Настя подняла Кирюшу, отряхнула его и сказала:

– Я все время ребенком занята, случайно к окну подошла, да и далеко дома стоят, вы на восемнадцатый участок сходите, к Мартиньяновым, они ближе живут.

Я не поленилась воспользоваться ее советом и сбегала к Мартиньяновым. У тех дома тоже была лишь няня, с жаром ответившая:

– А мы вообще все спали, нас пожарные разбудили, загрохотали, заорали, вот дом и проснулся! Правда, что у них горничная насмерть сгорела? Ой-ой, проклятье-то действует.

Поняв, что от этой бабы тоже не добиться толку, я не поленилась пройти на шестнадцатый участок, но он оказался наглухо заперт и украшен запиской «Почту просьба оставлять у охраны», очевидно, жильцы отправились отдыхать.

Ничего не узнав, я села в «Пежо» и поехала в ОМО-банк, в зал, где занимаются пластиковыми карточками. Довольно просторное помещение было пустым, вернее, в нем отсутствовали клиенты, девушки-клерки сидели на рабочих местах, я оглядела их, блондинка была только одна, хорошенькая девочка возле углового столика. Перед ней табличка «М. Гордеева».

Я пересекла зал, села около прилавка и сказала:

– Здравствуйте, Майя.

– Добрый вечер, – заученно ответила она, – чем могу служить?

– Мне нужна распечатка по этому счету.

Маечка кивнула, взяла карточку, постучала по клавиатуре компьютера и воскликнула:

– У вас же VIP-обслуживание! Вам в другой зал, здесь простые клиенты.

– Вы не можете выполнить мою просьбу?

– Конечно, могу.

– Тогда в чем дело?

– Но в VIP-зале комфортней, чай, кофе.

Меня почему-то не затошнило при упоминании напитков, более того, в голове появилась мысль: наверное, неплохо глотнуть чайку.

– Видите ли, – улыбнулась я, – у VIPов полно народа и всего две сотрудницы, а вас много, и клиентов нет.

– Случается такое, – кивнула Майя, – сейчас вам все приготовлю, а чай и сюда принесут, или лучше кофе?

– Вы так любезны, чай, пожалуй.

Маечка сняла трубку и тихонько сказала:

– У меня VIP, чай в общий зал.

Пока она возилась с компьютером, симпатичный мальчик в белой куртке притащил поднос с чашкой, чайничком, сахарницей и печеньем.

Я осторожно отхлебнула глоток и обрадовалась. Чай упал в желудок, и меня не затошнило! Так, теперь положим туда сахар.

Но и сладкая жидкость удержалась в моем организме. Окончательно осмелев, я схватила печенье, поднесла к губам и моментально была наказана. Рао-вао-сао-мао. Чай снова оказался во рту. Я отшвырнула печенье, проглотила воду еще раз и попыталась успокоить себя. Ничего, видна положительная динамика. Вчера меня скрючивало от сладкого напитка, а сегодня я спокойно его пью. Смерть от голода мне не грозит, на чае с сахаром можно прожить очень долго. И потом, если так пойдет, завтра, наверное, я смогу съесть сухарик!

– Пожалуйста, – Майя положила передо мной белый листок.

Я сделала вид, что читаю его, и воскликнула:

– Это что, а?

– Магазин «Манеж», тысяча рублей, салон «Риволи», вы там что-то покупали.

– Безобразие! – гневно воскликнула я, – какое безобразие! Только и норовите нас надуть. Тысячу спереть, фу! Сто лет не посещала «Риволи», и потом, ну-ка гляньте, покупка прошла не под моим кодом. Отвратительно.

Старательно изображая из себя истеричную, капризную клиентку, я очень боялась переборщить. А ну как Майя испугается VIPовского гнева и позовет Олега Семеновича? Управляющий сразу сообразит, что дело тут нечисто.

Но Маечка блестяще справилась с ситуацией самостоятельно, наверное, она не раз попадала в такое положение.

– Понимаю ваше негодование, – кивнула она, – в банке не должно ничего пропасть, ни тысяча рублей, ни одна копейка. Но, извините, пожалуйста, у вас счета в порядке.

– Ты мне не хами, – прошипела я, – где тысяча! Код не мой.

– У вас есть присоединенная карточка? – улыбаясь, словно японка, спросила Майя.

– Да, у дочери.

– Помните защитный код?

– Конечно! Или полагаете, что я не знаю финансовых документов своего ребенка? – нагличала я.

Но Майя не дрогнула:

– Проверьте, это он?

Я сделала вид, что изучаю распечатку, потом принялась изображать раскаяние:

– Простите, дорогуша, погорячилась.

– Бывает.

– Обидела вас!

– Вовсе нет.

– Накричала!

– Ваша реакция вполне объяснима, деньги не должны исчезать со счета.