Татьяна Луганцева - Жена №5 Страница 34

— Интересное место… Егор — брутальный тип, он ведь хозяин всей этой гостиницы, этих земель, этой деревни, — перечисляла Яна.

— Этих женщин… наверное, тоже считает себя хозяином, — вторил Рустем.

— Да, и попали мы сюда тоже весьма странным образом. Ехали за аферисткой, прости господи, нарвались на еще более веселую ситуацию, — отметила Яна, внимательно всматриваясь в его лицо и глаза, — что-то и в тебе есть странное.

— Вот только на меня не перебрасываемся! Оставляем в покое. Пожалуйста!

— Когда я тебя целовала, я заметила нечто странное… ой! — закрыла рот рукой Яна.

— Когда ты меня что?! — оторопел Рустем. — Когда это было? Вот уж такое бы я точно запомнил!

— А ты без сознания был, в машине еще… Не знаю, что на меня нашло… — сконфузилась Яна.

— Воспользовалась моим бессознательным состоянием? — прищурил глаза Рустем.

— Именно так.

— Понятно, почему поцелуй показался тебе странным. Еще бы, целоваться с человеком, вырубленным транквилизаторами. Ты бы еще сексом со мной занялась.

— Не поцелуй был странным, а ощущение. Что-то странное было в тебе.

— Интересно, — они продолжали танцевать, — есть только один способ проверить это — поцеловаться снова. — Сделав это оригинальное предложение, он честно посмотрел ей в глаза.

Яна кивнула: исключительно ради дела. Сам поцелуй первой прервала она же.

— Нет, что-то не так…

— Что, опять?!

— Сейчас все нормально… Странно? Мне показалось, что ли?

Рустем рассмеялся в голос.

— Ну, ты и выдумщица! Я тебя и так бы поцеловал, без всей этой истории!

— Так ты думаешь, что я все выдумала?! Ну и самомнение! Да нужен ты мне! У меня жених есть! — легко пихнула его в грудь Яна.

— Я в курсе! Князь, граф, герцог…

— Первый вариант правильный — он князь.

— Я рад за тебя. — Рустем улыбался в тридцать два зуба.

— Я тоже рада за себя, — подтвердила Яна, вздрагивая.

— А сейчас старинная русская забава — разбери матрешку на скорость, — перекрыл всех зычный голос какого-то мужчины в одежде скомороха.

Народ разбился на две команды, Яна, вцепившаяся в Рустема мертвой хваткой, оказалась в одной команде со своим спутником. Ее тут же выдвинули капитаном — из-за высокого роста, яркой одежды и, конечно, потому, что она чудесным образом проявляла свои способности в предыдущих конкурсах. От другой команды вперед выдвинулся большой мужчина, алчно глядящий на свою соперницу. А рядом стоял: Егор, но он вел себя так, словно до этого никогда не видел Яну, не общался с ней, не принимал их с Рустемом у себя в доме и никогда не конфликтовал по поводу средневекового метода наказания Олеси. На середину поляны выкатили двух матрешек, размером с человеческий рост, и дали отсчет. Яна со своим соперником кинулись каждый к своей деревянной кукле.

— Яна! Яна! Слава! Слава! Давай! Быстрее! Скорее! Ура! — Толпа загудела с новой силой, скандируя и болея за своих игроков.

Яна сцепилась со своей матрешкой не на жизнь, а на смерть. Одна половина гигантской игрушки была плохо пригнана ко второй. Дерево где-то рассохлось, где-то было плохо отшлифовано, где-то набухло, и Яне стоило нечеловеческих усилий раскрыть первую фигуру. Она почти сразу же сломала два ногтя и ободрала кожу. Ее соперник между тем справился уже с третьей одежкой. Он косился на Яну и весело улюлюкал, видя ее замешательство. Она с новым приступом ярости накинулась на деревянную куклу, которая издевательски улыбалась ее титаническим усилиям.

— Давай, Яна, вперед! Давай! — поддерживали ее болельщики.

Мужчина в костюме скомороха заводил толпу.

— Ой-ой-ой! А девушка-то проигрывает! Эх, надо было и этой команде выставлять мужчину! Слишком хрупкие руки, слишком тяжело открываются деревянные матрешки! Ну, что же вы?! Болейте, болейте за своих! Внутри каждой куклы имеются два сюрприза, а победившей команде — вина!

Народ снова загудел, а Яна все так же воевала с матрешками, уже ненавидя их одинаковые румяные лица с улыбками. Ей в голову даже пришла глупая мысль, что они похожи на жен Егора Шимякина, что сон-кошмар был в руку. Еще она подумала, что зря они с Рустемом не вызвали милицию сразу, как только обнаружили сладкую парочку. Надо было брать любовников тепленькими и везти в Москву. Тогда бы они не попали в гости к местному царьку и теперь бы не переживали за Олесю. Пока все эти мысли проносились в голове Яны, фортуна оказалась на ее стороне. У соперника заклинило предпоследнюю фигуру, а она, наоборот, приноровившись, стала быстрее раскрывать матрешки, просовывая в трещины свои длинные ногти. И, несмотря на то что Слава лидировал весь поединок, последнюю матрешку первой раскрыла именно Яна, сломав при этом последние ногти.

— Ура! — закричала поддерживающая ее команда, ожидавшая теперь выпивки.

— Там сюрприз! Сюрприз! — прыгал вокруг Яны развлекающий скоморох.

Яна тоже заметила что-то, лежащее в маленькой последней матрешке, присмотрелась, хорошо разглядела и благополучно потеряла сознание.

Глава 15

Как всегда в последнее время, Яна, открыв глаза, оказалась в милом домашнем месте. Белое постельное белье с кружевом, светлые деревянные потолки, красивый праздничный абажур с бахромкой, и все то же до боли знакомое лицо Рустема.

— Ты как? — первый его вопрос.

— Как всегда, лучше всех, — ответила она, хлопая ресницами, хотя лучше ей при этом не становилось.

— Значит, жива, — вздохнул Рустем, откидывая со лба темные волосы.

— А где я?

— В гостинице. Помнишь милый гостевой домик? — ответил он.

Яна поднялась на кровати и осмотрелась.

— Что-то часто я стала терять сознание, интересно, а не ты ли меня заразил?

— Надеюсь, что нет, — он странно смотрел на нее.

— Что у тебя с лицом? — покосилась Яна.

— С глазами. Наелся транквилизаторов, зрачок расширился, — ответил он.

Яна вздохнула.

— С тобой хочет поговорить местный следователь, — отводя глаза в сторону, произнес Рустем.

— Значит, мне не приснилось и не показалось…

Перед глазами Яны всплыло яркое зрелище — отрубленный окровавленный человеческий палец в последней из матрешек. Он сразу выпал на землю, за ним упала матрешка, а следом и Яна. Падая, она ударилась головой и потеряла сознание.

Местный следователь оказался очень маленького роста и щуплой комплекции. Большими в нем были только очки с огромными увеличивающими линзами, отчего глаза выглядели двумя огромными плошками, очень редко мигающими и внимательно рассматривающими собеседников.

— Здравствуйте! — очень интеллигентным и неожиданно низким голосом поздоровался он, почему-то глядя на Рустема. — Мне необходимо поговорить с вами как со свидетелями.

— Что вы хотели узнать у меня? Не мой ли это пальчик? Нет, мои все на месте, — сказала Яна, не понимая, почему на нее так и не обращают внимания.

Следователь, открыв рот, смотрел исключительно на Рустема. Яне показалось, что у него даже очки запотели.

«Ориентация, что ли, соответствующая?» — мелькнула шальная мысль. Она уже хотела порадовать Рустема, что в ряду его поклонников прибыло, и злорадно добавить, что зря он вышел из квартиры.

Но следователь перебил ее мысли, закричав не своим голосом:

— Рус, ты, что ли?!

— Я, — ответил Рустем, косясь на Яну, давая ей понять, что он не знает этого человека.

— А я смотрю, ты это или не ты!? И тут вижу — ты! — продолжал радоваться следователь. — Как жизнь-то? Где ты? С такой рожей небось в театральный пристроился, как и хотел?!

— Я?

— Ну, конечно! Не папа же римский! — Хохотнул следователь, дружески ударив по плечу. — Где ты вообще обретаешься?

— Я в Москве живу, — беспомощно ответил Рустем, словно прося защиты у Яны.

— Как вас зовут? — спросила она, придя на помощь другу, но следователь абсолютно не реагировал на нее, как будто ее и в комнате-то не было.

— В Москве? — протянул следователь. — Надо же, ты же в Прагу рвался?

— Куда? — Рустем испугался еще больше.

— Все обещал нам с ребятами чешского пивка налить, когда в гости приедем.

Яна слушала этот странный диалог и внутренне хихикала. По лицу Рустема было видно, что он вообще не в курсе, о чем речь, а по раскрасневшемуся и радостному лицу следователя можно было предположить, что он встретил доброго старого знакомого. Конечно, больше всего ее умиляло, что этот маленький очкастый человек упорно продолжал ее игнорировать.

— А наших-то видишь кого? — спросил следователь.

— Извините, а наши — это кто? — осторожно спросил Рустем, покрываясь потом от напряжения.

После непродолжительной паузы следователь наконец-таки уточнил:

— Рустем Шаломенцев?

— Да, это я.

— Я — Вова Царев, — наконец-то представился он. — Вовка-царь! Ты что, не помнишь?! — ужаснулся следователь, отчего его глаза стали казаться просто огромными.