Дарья Донцова - Судьба найдет на сеновале Страница 35

– Ты права, – кивнул я, – но лучше не придвигать его к окну, а установить посередине.

– Три! – крикнула Шарлотта.

Спустя минут пять мы уже ходили вокруг монстра, занявшего центр комнаты.

– Параша, – вздохнула Лота.

– Диван тут ни к чему, – кивнул я.

– Хуже зуба бабы Мани!

– Гостиная смахивает на лобби отеля, – согласился я.

– Неуютно. Вокзал.

– Просто отвратительно.

– Прем назад? – засуетилась Шарлотта.

– Три! – провозгласил я. – Эй, ухнем!

– Запевай! – обрадовалась Лота. – В лесу родилась елочка…

– В лесу она росла, – подхватил я, толкая «Базилио».

Оказавшись в очередной раз в гостевой спальне, я похлопал Лоту по плечу:

– Молодец! Уложились в полторы минуты.

– Ты, дядя Ваня, молоток, – похвалила меня она.

– У нас сложилась отличная команда, – сделал вывод я.

– В черный день не пропадем, – захихикала моя помощница, – можем перепихунькиванием софов зарабатывать.

– Софей, – поправил я. – Хотя… Нет, наверное, правильно «соф». Раз одна «софа», значит, множественное «софы».

– Может, «софени»? – предположила Лота.

– Да нет, «софы», – пробормотал я. – Или у этого слова вообще множественного числа нет?

– Как же сказать, если их не одна? – удивилась девушка.

– «У нас в комнате много соф», – сказал я. – Хм, не звучит… Попробуем иначе. Она – софа. Зададим вопрос: нет кого-чего? Нет соф.

– Получается, будто ты про птицу говоришь, – усомнилась Шарлотта. – Лучше «софеней», так понятнее. Дядя Ваня, давай диванчик тут оставим? Не очень красиво, но лучше, чем в зале.

– Отлично, – согласился я и сел на «Базилио», пытаясь понять, изменяется ли слово «софа» по падежам. «Софа» – «сова», различие всего в одной согласной. Нет кого-чего? Сов. И соф.

Я вздохнул. Иван Павлович, не нервничай, непривычная физическая работа повлияла на твой мозг, сейчас выпьешь чаю, и голова встанет на место.

– Чего ты такой смурной? – спросила Шарлотта, плюхаясь рядом.

Я открыл было рот, но не успел вымолвить ни звука. Раздался оглушительный треск, подушки подо мной куда-то делись, сверху свалилось нечто огромное.

– Спасите! – завизжала Лота.

Я начал барахтаться, кое-как свалил тяжесть, рухнувшую на меня, и понял: лежу на полу в груде деревяшек и поролоновых подушек.

– «Базилио» умер, – зашмыгала носом Шарлотта, выползая из-под руин дивана и поднимаясь на ноги. – Ваще в лапшу растренькался. Ой, дядя Ваня, у тебя такие трусы прикольные – синие в зайчиках! Или это цветочки?

Я сообразил, что в момент падения пояс халата развязался, попытался запахнуть полы, и тут раздался звонок в дверь.

– Выкарабкивайся, дядя Ваня, я открою, – крикнула Лота и ринулась в прихожую.

Я попытался встать, потерпел неудачу, опять уперся рукой в пол и услышал из прихожей голос Николетты:

– Вава! Что происходит?

Глава 27

– Здрассти! – раздалось следом хрипловатое чириканье Шарлотты. – Вы, наверное, бабушка дяди Вани? Очень рада с вами познакомиться. Меня Лота зовут.

Я вскочил на ноги.

– Вава, прикройся, – голосом, от которого веяло арктическим холодом, приказала маменька, входя в комнату. – Чем вы тут занимались?

Я запахнул халат, попытался ответить, но меня опередила Шарлотта.

– Диван долго мучили, – заявила она. – Туда-сюда, взад-вперед… И развалили!

– Отвратительно, – побагровела Николетта. – Вава, это кто? Ты привел домой падшую женщину?

– Откуда вы знаете, что мы с дивана упали? – опешила Лота.

– Прошу меня простить, я сейчас вернусь, – пробормотал я и удрал в свою спальню.

Когда я, одетый в брюки и рубашку, вернулся на место смерти «Базилио», Шарлотты в гостевой не было, а Николетта напоминала одну из химер, украшающих собор Нотр-Дам. При виде меня маменька топнула ногой.

– Позор! Ты позволил себе разломать диван с девицей, которая мне совершенно не нравится. Что скажет Кока, когда узнает?.. А Люка? Да она тебя больше никогда не пригласит на суаре! Вава, юноши нашего круга не ломают мебель в компании с… с…

Я молча ждал, пока матушка подберет подходящее слово. Что сказать в ответ на ее гневный спич? Что я давно не юнец и буду безмерно рад, если Люка забудет о моем существовании? Ведь посещение вечеринок, устраиваемых заклятой подружкой Николетты, – одна из самых тягостных моих обязанностей.

Маменька показала пальцем на руины «Базилио».

– После этого ты, как честный человек, обязан жениться на девице. Но я категорически против появления в нашей семье особы с сомнительной репутацией и непонятным происхождением. Свадьбу справите через мой труп! Твой отец перевернется в гробу, когда услышит, что ты связался с уличной бабой.

– Шарлотта – порядочная девушка, – возразил я, тихо радуясь, что в этот момент Лота отсутствует. – Она приехала в Москву на учебу, и у нас с ней нет интимных отношений. Николетта, в чем причина твоего визита?

Матушка воздела руки к небу.

– Боже! Вы слышали? «В чем причина твоего визита»… Ну, я сейчас все объясню маленькой дряни, которая решила охмурить глупого Ваву и через его постель подобраться к деньгам моего мужа! Чему она обучается в Москве, ломая диваны? Молчишь? Стой и не двигайся, я сама разберусь! За что мне такие страдания и муки? Случалось ли еще с кем-нибудь такое несчастье? Прийти и узнать, что мой мальчик неразумное существо… Ну, я сейчас наведу порядок!

Маменька резко повернулась.

– Ты куда собралась? – спросил я.

Николетта посмотрела на меня через плечо.

– Надеюсь, ты уже расплатился с мадемуазель? Если нет, то я сама дам ей сто рублей – дороже она, судя по ее виду, не стоит – и выставлю ее вон. Вон!!!

Я испугался, что матушка закатит один из своих громких скандалов, и воскликнул:

– Не трогай Шарлотту! Не приближайся к ней!

Николетта вздернула подбородок.

– Да, да, унижай меня. Усаживай пить чай вместе со шлюхой. Введи ее в наш дом. Вот она, черная неблагодарность за то, что я забочусь о тебе с рождения! Думаешь остановить меня? Но я защищаю честь древнего рода, за моей спиной аристократические предки, которые восстают из могил и кричат: «Николетта, уйми Ваву!»

– Сделай одолжение, успокойся, – попросил я. – Шарлотта…

Неожиданно у меня закончились слова и заломило правый висок.

Матушка решительно двинулась к двери.

– Стой! – закричал я. – Обещал хранить тайну, но придется ее раскрыть. Шарлотта – дочь Николая Кузьмина.

Николетта остановилась.

– Это кто такой? Впервые слышу!

– Николай Егорович – владелец всех бензоколонок на трассе Москва – Владивосток, – вдохновенно соврал я. – Кузьмин живет на Сахалине, Шарлотту в раннем возрасте отправил в Китай, она училась там в школе. Сейчас девушка вернулась на Родину. Отец устроил ее в медицинский вуз, а меня попросил присмотреть за девочкой. Лота наивна, не знает московских реалий, детство и отрочество провела в Шанхае, говорила там исключительно на мандаринском языке, русский знает не очень хорошо, делает смешные ошибки. Николай Егорович – владелец многомиллиардного состояния и, конечно же, опасается, как бы дочурка не стала добычей альфонса, охотника за деньгами. Она единственная наследница всех его активов, но воспитывалась в строгости, понятия не имеет о размере состояния отца. Кузьмин не говорил ей о своих капиталах, не покупал бриллиантов, Лота не катается по маршруту Москва – Париж – Лондон – Нью-Йорк, не прожигает жизнь на тусовках. Миллиардер хочет, чтобы дочка вышла замуж за достойного человека, родила детей, стала врачом. Я купил для спальни Лоты диван, однако тот оказался хлипким, развалился, когда девушка утром на него села. Шарлотта испугалась, закричала, я решил, что случилось несчастье, и как был, прямо в халате, бросился на помощь, но поскользнулся и упал. И тут появилась ты. Кстати! Что привело тебя ко мне?

Я выдохнул и уставился на Николетту. Молодец, Иван Павлович, очень ловко соврал, сплел целую сагу. Может, мне надо писать фантастические романы?

Глаза маменьки округлились, рот приоткрылся, на гладком лбу собрались было морщинки, но вколотый в него ботокс живо их разгладил.

Я улыбнулся. Отлично, Николетта мне поверила и судорожно пытается просчитать, какой доход приносят бензоколонки на трассе Москва – Владивосток. Может, я сглупил? Следовало упомянуть дорогу от Мурманска до Петропавловска-Камчатского, поскольку она длиннее?

И тут в комнату вошла Лота.

– Тетя Николетта, – вежливо произнесла она, – я подумала, вдруг вы кофейку захотите? Сварила вам чашечку лото со сливочками. Вы такая худенькая, можете жирное, сладкое и мучное есть. Дядя Ваня тоже не завтракал. Не сердитесь за диван, мы его перепихунькивали с места на место, а он растеребенькался. Я новый куплю! Прямо щас побегу!

– Ангел мой, – прокурлыкала маменька, – это не должно тебя волновать. Не забивай свою хорошенькую головку нудными пустяками. Через пару часов мои люди привезут сюда новый диван, и поверь, он будет наилучшим. Обожаю латте! Готова пить его днями и ночами.