Маргарита Южина - Пончик с гвоздями Страница 35

Архиповы забыли, зачем пришли. Первой опомнилась Оксана:

– Так у тебя что, сын есть?

– Господи, что тебе в голову пришло? И почему вы здесь? – дрожа голосом, спросила Марианна. – Какого-то сына приплели!

– Но ты же только что просила у его отца алименты! И сын у тебя с мачехой! – настаивала Архипова.

– Оксана, не мели чушь. И вообще сейчас мы уже ложимся спать! Вы что, еще в карты не наигрались? – нервно выкрикнула Марианна, явно находясь на грани срыва. И сорвалась: – Все! До свидания! Мне совсем не хочется с вами говорить, я устала!

– А когда вы к нам вваливаетесь, вы ведь не спрашиваете, устали мы или нет! – взвился Миша. – Каждый день у нас жируете, а нас, значит, за дверь гоните?!

Марианна поняла, что болтанула лишнего, но, видимо, очень боялась, что Никита услышит то, что ему слышать не положено, и еще более резко заявила:

– Короче, все пожелания в письменном виде, а сейчас шли бы вы отсюда… Не до вас мне, ей-богу.

Такого Миша уже не мог вынести. Он рванулся к Зудовой, но Оксана его перехватила:

– Пойдем отсюда! Куда ты? Успокойся. Теперь мы их близко к дверям не подпустим.

Миша смачно плюнул, и Архиповы уехали, даже не дождавшись Никиту.

– Я про серьги только позже вспомнила, но не стала скандалить – потом-то Марианна их куда угодно спрятать могла. А Зудовы приходили еще раза два, да только мы их и на порог не пускали.

– Уточните, пожалуйста. Значит, вы говорите, у Зудовой был сын?

– Почти уверена. И живет он с мачехой. Отказалась, наверное, стерва, а на моих рычала!

– Она не называла имени того, с кем говорила?

– Да нет, конечно. Марианна, как нас увидела, побелела, точно больничная стенка, а потом и давай кричать. Я ведь понимаю, она растерялась от нашего прихода, ей надо было срочно от нас избавиться, вот женщина и пошла на крайние меры – начала нам грубить. То есть я все понимаю, но человека, который бросил своего ребенка чужой тете, за человека не считаю. Так, живой организм, и не больше.

Клавдия распрощалась с Архиповой и заторопилась домой. Надо было срочно поделиться новостью с супругом.

Однако вечером рассказать Акакию полученную информацию она не решилась. Как-то слишком уныл был ее Кака, куда ему плохие новости сообщать. А то, что его бывшая возлюбленная разбрасывается детьми, будет для него очень плохой новостью. Лучше ему сказать при более удобном моменте. Еще в мозгах Клавдии гвоздем торчал Кирилл – подозрительный знакомый свекрови. Его надо было обязательно найти, но только вот как…

Вечером опять звонила Аня. У них снова намечалось какое-то увеселительное мероприятие, и дочь зазывала родителей с собой.

– Нет, Аннушка. Как-нибудь в другой раз, – осторожно отказалась Клавдия Сидоровна, и та не стала настаивать.

Правда, Акакий не очень обрадовался, услышав, что очередной праздник отменяется.

– Вот, сидим теперь дома, как сычи, – бубнил он, пялясь в телевизор. – Я понимаю маму, она человек уже пожилой, ей тяжело по вечеринкам скакать. А нам-то с тобой, Клава, зачем молодость губить на диване? Поехали бы с дочерью, повеселились… Они не в ресторане собираются?

Клавдия неожиданно одарила супруга теплым взглядом.

– Какочка! Ты у меня сокровище! – нежно промурлыкала она. – Конечно, с молодостью на диване ты немного лишка хватил, а вот с рестораном… Катерина Михайловна! Срочно одеваемся!

– Господи, Клавочка, что ты задумала? Ночь на дворе… – отмахнулась свекровь.

Она уже окончательно распрощалась с мыслями о пропавшем личном счастье и даже достала откуда-то старые мотки шерсти, чтобы хотя бы научиться вязать, как делают все приличные старушки.

– Катерина Михайловна, бросьте немедленно путать мне шерсть, Кака потом ни за что не распутает! Давайте немедленно возьмите мою косметичку и усаживайтесь рисовать лицо – мы едем в ночной клуб. Кака, у тебя еще остались деньги, Данил давал?

Кака зашлепал ртом и захлопал себя по пустым карманам.

– Понятно, опять я должна последние копейки из кошелька доставать, – буркнула Клавдия, вспомнив, что деньги Даня передал в руки ей самой. – Кака, ты наденешь свою тройку…

– Клавочка…

– Не перебивай! Я знаю, что она уже не новая, но, Кака, я тебе вот что скажу: двенадцать лет для костюма – не возраст. И потом, извини, но в том свитерке, что ты заставил меня купить у нашей соседки, у тебя внешность северного отшельника. А мы едем в ночной клуб!

Акакий не перечил, он готов был сейчас нацепить что угодно, лишь бы снова туда, где цепочки огней, где фонтаны музыки, где заповедник красивых девушек.

– Кака, я тебя сразу предупреждаю – от меня ни на шаг! – на всякий случай грозно рыкнула Клавдия, видя, что на лице мужа блуждает блаженная улыбка.

Собирались они недолго. Даже Катерина Михайловна. Напрочь забыв про печаль, она быстренько разукрасила себе лицо, напялила какую-то блестящую хламиду и теперь поторапливала невестку. В ее голос опять вернулись капризные нотки, и женщина не переставая канючила:

– Я не хочу ехать на троллейбусе, пусть Кака вызовет такси. Это просто издевательство, у меня испортится прическа. Клавдия, немедленно вызови такси.

– Сейчас Кака возьмет машину и довезет нас, он же не будет сегодня пить, – мило улыбнулась Клавдия.

У Акакия Игоревича, похоже, были несколько иные планы, потому что он тоже подвывал в тон матери:

– Клавочка, ну зачем гонять «Волгу», давай и правда вызовем такси.

– Или ты везешь нас на «Волге», или мы отправимся без тебя, – категорично заявила супруга. И Акакий Игоревич потрусил в гараж. Не оставаться же дома из-за такой безделицы.

В клуб «Ночной павлин» Распузоны заявились в самое время. Конечно, еще рано было для стриптиза, но еще бы чуть-чуть, и им бы не досталось мест. Акакий Игоревич вел себя здесь совершенно по-свойски.

– Голубчик, а принеси-ка нам по шашлычку и по салатику с кальмарами. А еще устрицы… Да, устриц обязательно! Потом еще водочки грамм… – щелкнул он пальцами официанту.

– Не слушайте его, – невежливо вклинилась в разговор Клавдия. – Всем по салатику, бутылочку винца на ваш вкус для дам и… и фрукты.

– А горячее? – жарко зашептал Акакий в ухо жене.

– Дома я тебе пельмени отварю, – отпихнула его плечом Клавдия и нежно улыбнулась молоденькому официанту. – А на горячее кофе, пожалуйста.

Пока ждали заказ, можно было оглядеться.

– Клава, а с какой такой радости ты нас сюда привела? Я тебе честно скажу, порядочная девушка… – начала вовсю стрелять глазами по сторонам Катерина Михайловна.

– Ах, мама, оставьте! Мы сейчас здесь только потому, что когда-то вы умудрились встретиться здесь со своим Кириллом. Кто знает, может, он завсегдатай этого борделя, а мне бы очень хотелось с ним побеседовать. Так что вы, мама, зря времени не теряйте, приглядывайтесь, может, и мелькнет где забрало вашего рыцаря.

Катерина Михайловна поправила чуть растрепавшийся пушок на голове и приладила на нос очки.

Время шло, уже принесли заказ, Акакий даже управился и со своей тарелкой, и с блюдом матери, а никого интересного Катерине Михайловне углядеть не удавалось. Здесь, конечно, не было Кирилла, и даже никого другого, кто был бы достоин ее внимания. Так, зеленая молодежь. Правда, сидела в углу парочка мужчин лет сорока, но те были какие-то очень уж угрюмые, с ними совсем не хотелось общаться. Настроение женщины медленно падало.

Зато Акакий вертел головой, как сова, на сто восемьдесят градусов. Такого обилия прелестных девушек ему еще не приходилось наблюдать безнаказанно. И, главное, Клавдия совсем забыла про него. Она все глазела в одну сторону и пыталась спрятаться за тонкий стаканчик.

– Кака, приглядись повнимательнее, ты эту девушку никогда не видел? – прошептала она наконец, указывая мужу на стройную рыжеволосую красавицу, одетую в узкие кожаные брючки и белоснежную блузку, расстегнутую до пупа.

– Артистка, что ль, какая?

– Кака, вспомни! Ты должен был ее видеть!

– Нет, ну, Клавочка… да разве такая станет со мной встречаться! – пожал плечами Акакий Игоревич и налил себе дамского винца.

Жена, не отрываясь, наблюдала за девицей, и даже руки у нее дрожали от напряжения. Эту Клавдию никогда не поймешь. И чего уставилась? Вот ему, Акакию, например, больше по душе вон та, светленькая, в коротенькой юбочке. Нет, юбочка действительно коротенькая, а девчонка еще так наклоняется… Ах, шалунья!

– Ты куда пялишься? – последовал резкий тычок со стороны жены. – Я тебе кого показываю! Ты что, так и не допетрил? Это же Лера! Та самая странная горничная, помнишь, которая нашего Жорку в телевизор отправила.

– Так я же не был тогда с вами, когда вы с ней разговаривали, – обиженно надулся муж. Тычок оказался слишком сильным.

– Ой-ой, с кем приходится работать! Да она же работала у Агафьи в Новый год. Неужели не помнишь?

Нет, он не помнил. Он тогда все время смотрел на Марианну. На Марию Зудову. И ему было не до горничных. А девчонка недурна.