Дарья Донцова - Чудеса в кастрюльке Страница 35

В конце концов в списке осталось всего три объекта: круглосуточная аптека, охранное агентство и машинописное бюро, по непонятной причине работающее день и ночь без перерыва.

Я покусала нижнюю губу. Так, охранное агентство оставлю напоследок, вначале обращусь в аптеку. Во-первых, там, скорей всего, не так уж много служащих, а во-вторых, Маргарита Федоровна была врачом. Резонно предположить, что у нее есть знакомые среди фармацевтов. Аптека оказалась крошечной. Находилась она на первом этаже и имела вход с улицы. В железной двери было прорезано окошко и висела табличка: «После десяти вечера звоните». Внутри обнаружилось совсем мало свободного места. Все пространство было заставлено стеклянными шкафами, а за узким прилавком стояла только одна женщина, бабуська лет шестидесяти.

– Слушаю вас, – весьма любезно сказала она. Я сделала несчастное лицо и заныла:

– Простите, это вы работали третьего числа вечером?

– А в чем дело? – удивилась провизор.

– Я покупала аспирин и забыла папочку с документами.

Фармацевт улыбнулась:

– Если у нас, то все, уж извините за каламбур, как в аптеке! Ничего не пропадет. Вы не поверите, что люди тут только не оставляли! Один раз клетку с хомяком забыли. Погодите, в шкаф загляну.

Быстрым шагом она ушла в глубь помещения.

Я облокотилась о прилавок и от скуки принялась рассматривать разноцветные коробочки и тюбики.

– Папка, говорите? – высунулась женщина.

– Да, черная такая, вроде небольшого портфельчика, внутри отделения.

– Нету.

– Как же так!

– Значит, не у нас оставили.

– Больше негде. Вы меня не помните? Так третьего числа голова болела, прямо в глазах темно, еле сюда доползла, папочку на подоконник положила, ну, думаю, конец мне пришел. Спасибо, вы какое-то чудодейственное лекарство дали, я вмиг ожила!

Женщина за прилавком сморщилась:

– Верно, вам в самом деле плохо было, если меня с Зоей Андреевной спутали. Третьего она дежурила.

– Может, подскажете ее телефон?

– Зачем?

– Вдруг она папку спрятала.

– Мы всегда кладем потерянное в шкаф.

– Всякое бывает.

– Не бывает, – обозлилась пенсионерка, – где угодно, но не у нас. А телефон я не дам.

– Почему? Вам что, жалко, да?

– Вовсе нет, просто я не знаю его. Приходите в восемь вечера, Зоя Андреевна заступит на дежурство.

Потерпев сокрушительный разгром, я вернулась домой и от тоски переделала кучу дел: убрала квартиру, запихнула в стиральную машину белье и даже отправилась на рынок за овощами.

В поход по магазинам со мной увязался Ванька.

– Сумка небось тяжелая, одной не допереть, мужская сила потребуется, – сурово сказал он.

Внутри стеклянного павильона, где гомонила шумная толпа, «мужская сила», вздохнув и ткнув ручонкой в прилавок, сообщил:

– Здеся самые хорошие шоколадки. Сколько хошь бегай, дешевше не найдешь!

Я посмотрела на сомнительного происхождения лакомства и пообещала:

– Будешь вести себя тихо, никуда не убежишь, получишь киндер.

Ваняша радостно кивнул, и мы двинулись к лотку, на котором торговали творогом. Бойкая румяная молодуха, увидев покупателей, затарахтела, словно пневматический молоток:

– А ну, кому свеженькое? Пробуй, хозяюшка, и ты, сынок, не стесняйся. Молочко, сметанка, ряженка.

Мы съели по кусочку белой массы, и я попросила:

– Полкило, пожалуйста!

Бабенка отложила творог и уже шлепнула его на весы, но тут же была остановлена Ванькой.

– Не пойдет.

– Ты чего, малец? – удивилась деваха.

– А… ты обманываешь!

У торговки от изумления выпала из рук лопатка.

– На весы глянь? Цифры знаешь? С походом положила.

– Слышь, Вилка, – тоном взрослого человека, отца семейства, заявил Ваняша, – ну-ка отщипни кусок.

Сама не понимая почему, я послушалась ребенка, положила в рот творог и тут же выплюнула. Кислая, горькая масса, ничего похожего на то, что пробовала пару секунд назад.

– Завсегда так делают, – пояснил Ванька, – сверху навалют хорошего, а внутри… срань. Бабка знаешь как ругается! Пошли к другой!

Оставив изумленную торговку у весов, мы двинулись вдоль ряда и выбрали чистенькую бабушку. Наученная горьким опытом, на этот раз я велела отковырнуть частичку от того ломтя, который она приготовила для взвешивания.

Следующий урок Ванька преподал мне в отсеке, где отпускали сыр. Порывшись в кусках, я выбрала один и протянула продавщице.

– Берите, – улыбнулась та, – уже завесили, видите, написано, пятьсот граммов.

Я хотела было открыть кошелек, но Ванька тихо буркнул:

– Вели на весы положить!

– Зачем?

– Врет! Нет там полкило.

И точно, стрелки показали четыреста пятьдесят граммов.

– Что же вы обманываете? – возмутилась я.

– Так тут рынок, – философски заявила торгашка, – не обдуришь – не заработаешь!

После этих двух казусов я доверила покупки Ваньке. И надо сказать, мальчишка отлично справился с задачей. Он тщательно отобрал картошку, понюхал колбасу, забраковал чересчур дешевые сосиски и велел взять про запас вологодское масло.

Через час я пересчитала оставшуюся наличность и была приятно удивлена. В кошельке осталось намного больше денег, чем я рассчитывала, поэтому Ванька получил не одно, а сразу целых три яйца.

«Мужская сила» выказала полный восторг и, издав вопль команчей, кинулась смотреть на прилавок с игрушками. Я постояла у газетного ларька, купила новую книжицу Смоляковой и оглянулась. Ванька топтался у витрины, где были представлены сборные модели. Я подошла поближе.

– Гляди, – в полном восхищении заорал мой спутник, – скелеты собирать! У-у, здорово! Скелет динозавра, тигра, слона…

Видя, с каким вожделением он смотрит на недоступные коробки, я вновь вытащила кошелек.

– Выбирай, но только маленький.

– Bay! – завопил Ванька так, что у продавщицы в отделе посуды зазвенели чашки. – Вилка! Я тебе всю жисть верой и правдой служить буду!

Мне стало смешно и одновременно грустно. Ну зачем Маринка завела ребенка? Похоже, что ни она, ни баба Клава не любят мальчика. Одет он был у них хуже некуда, игрушек практически не имел, кроме пары отвратительных пистолетов.

– Давай, давай, – поторопила я ликующего Ваньку, – времени мало.

– Хочу скелет Покемона, – заявило дитя.

– Такого нет, – ответила продавщица.

– Почему?

– Ну Покемона живого не бывает, – принялась растолковывать девушка, – а в этой серии только животные.

– Так Покемон взаправдашний.

– Лучше возьми тигра, – посоветовала я, – он страшней.

Еле волоча сумку на колесах, мы дошли до шоссе и поняли, что попали в трудную ситуацию. Вдоль дороги тянулась железная палка, уж не знаю зачем установленная на тротуаре. Перешагнуть ее чистый пустяк, но вот перетащить тяжеленную торбу практически невозможно. Во всяком случае, мне не справиться. Впрочем, впереди виднелся небольшой разрыв, но прямо около него был припаркован джип. Внутри сидел парень лет тридцати. Я постучала в окно.

– Чаво? – поинтересовался водитель, опустив стекло. – Иди себе мимо, не подаю.

– Вы не могли бы на пару минут отъехать?

– Чаво?!

– Сделайте одолжение, уберите на мгновение джип. Видите, у нас с ребенком очень тяжелая сумка, а перейти дорогу можно только в том месте, где стоит ваше авто.

– Ну и чаво?

– Я протащу сумочку, и вы встанете назад.

– А-а… Не-а, не могу.

– Почему?

– Хозяин велел тут стоять.

– Так я же не прошу вас никуда уезжать! Лишь на пару секунд отъехать.

Шофер окинул взглядом меня, одетую в затрапезную синтепоновую куртку, Ваньку, шмыгающего носом, потом скользнул глазами по сумке на колесиках, из которой высовывались кульки, и буркнул:

– Не-а, не велено двигаться. Я растерялась:

– Но вы загородили проход.

– И чаво?

Я беспомощно оглянулась. Железная палка тянулась очень далеко, следующий разрыв находился на перекрестке, почти в трехстах метрах от того места, где стояли сейчас мы с Ванькой. Но альтернативы нет, придется делать громадный крюк. Я уже хотела сказать мальчику: «Пошли вперед», как Ваняша хриплым голосом заявил:

– Слышь ты, хрен с горы, откати колеса, чего нам зря переть?

– Это ты мне, малец? – изумился парень.

– Тебе… мать, – спокойно сказал ребенок, – давай… отсюда, пока… не получил. Ща папка подойдет, он тебе полные охапки… насует.

В глазах шофера мелькнуло нечто человеческое. Я приободрилась и добавила:

– Мой сын прав… отсюда, а то без… останешься.

Водитель мигом завел мотор и отъехал. Мы с Ваняшей стащили торбу и бодро поволокли ее к дому. В лифте мальчик обиженно протянул:

– Ага, мне нельзя так разговаривать, а тебе – пожалуйста? Несправедливо получается.

Чувствуя полную педагогическую беспомощность, я попыталась оправдаться:

– Ты еще маленький.

– Значит, взрослым можно? – уточнил Ваня.

– Нет, но иногда случается такая ситуация, когда нужно. Видишь ли, мы просили этого шофера по человечески, а он не желал понимать, пришлось договориться с ним на том языке, который… Педагогический запал кончился.