Джанет Иванович - Лужёная глотка Страница 35

— Только не это.

— Ага. И цепь с поручнем все еще на нем.

Хукер разразился смехом.

— Я даже не знаю, кто сейчас более жалок… он или мы.

Я сгорбилась на сиденье.

— Похоже, этот приз все-таки за нами.

Бинз сел и огляделся вокруг. Он тяжело, по-сенбернарски, вздохнул, дважды повернулся вокруг своей оси и шлепнулся на прежнее место.

— Похоже, мы здесь надолго, — сказала я. — За пятнадцать минут все точно не утрясется.

Хукер протянул руку и провел кончиком пальца по моему затылку.

— Хочешь заняться любовью?

— Нет! — Да. Но не здесь и не сейчас. Я не собиралась отдаваться ему посреди автострады. Пусть даже мы займёмся примирительным сексом, но все должно пройти по высшему классу. И уж определенно не на заднем сиденье внедорожника.

— Хотя бы несколько поцелуев, — проговорил Хукер. И прижал руку к сердцу. — Умоляю.

— Может, тебе еще и потрогать меня хочется?

— Ладно, не без этого.

— Нет.

Хукер вздохнул.

— Дорогая, ты бессердечная женщина. Просто ходячий облом.

— Канючь, сколько угодно, своим техасским говорком — тебе это не поможет.

Хукер ухмыльнулся.

— Когда мы только познакомились, это сработало.

— Точно, а теперь не сработает.

— Поживем — увидим, — ответил Хукер.

Прищурившись, я посмотрела на него.

— Да ладно, признайся, — подначивал Хукер, — ты меня страшно хочешь.

Я улыбнулась, и он улыбнулся в ответ. Мы оба понимали, что это значит. Он держал меня за руку, и мы сидели вот так, не разнимая рук, и смотрели в ветровое стекло на то, как устраняют последствия аварии, словно на некое телевизионное шоу.

Здесь собрались пожарные машины и кареты скорой помощи с трех округов, а от такого количества мигалок даже со здоровым человеком вполне мог случиться припадок. Однако ж на нас не пикировал с неба вертолет авиационной скорой помощи, и, казалось, никто не метался поблизости в исступленной попытке спасти чью-то жизнь. Поэтому я надеялась, что никто серьезно не пострадал. Наконец, на месте происшествия осталась только одна пожарка. И все «скорые» одна за другой отправились в путь, некоторые со включенными спецсигналами — но ни одна из них не умчалась под вой сирен. Еще один хороший знак.

Эвакуаторы с полицией, отрабатывая внешний периметр места крушения, растаскивали машины. Дорога пока еще была перекрыта, но размеры завала постепенно шли на убыль. Эвакуаторы дюйм за дюймом пробирались к самому сердцу аварии.

— Они собираются снимать фургон с «Хаммера», — воскликнула я. — Хочу на это посмотреть.

Я не рискнула вновь вскарабкаться на машину. Слишком уж все теперь было освещено. И слишком много глазеющих людей поблизости. Так что я встала возле внедорожника, натянула на голову капюшон толстовки и спрятала руки в карманы, съежившись от холода.

После долгих споров водитель эвакуатора прицепил к автобусу трос и медленно сдал назад. Поскольку задняя часть «Хаммера» превратилась в три фута спрессованной стали и стекловолокна, автобусу, в действительности, не пришлось слишком высоко падать. Наконец, с изрядным скрежетом фургон поддался и громко стукнулся о землю. От удара он подпрыгнул, слегка закачался, а затем безмолвно замер, стоически снося свое плачевное состояние.

Теперь, когда автобус сняли с «Хаммера», стало понятно, как Родригесу удалось сбежать. Самый сильный удар пришелся как раз по правому боку: да так, что обшивка полностью отвалилась, оставив на месте двери зияющее отверстие. Вероятно, Родригеса при ударе швырнуло в сторону, а после, обнаружив, что поручень сломан, он избавился от своих оков.

Хукер высунул голову из машины:

— Что там происходит?

— Они стащили фургон с «Хаммера», а теперь, похоже, собираются забраться внутрь. Наверное, чтобы убедиться, что внутри никого не осталось.

Хукер втянул голову обратно во внедорожник и скользнул вниз. Полиция вот-вот обнаружит в спаленке автобуса беднягу Берни Миллера. А его сложно будет спутать со Спящей Красавицей.

Я наблюдала, как двое копов с фонариками вошли внутрь. Шли долгие секунды, и все это время я стояла, не дыша. Наконец, копы вышли и встали возле фургона. Один из них что-то говорил по рации. Полицейские прибывали и прибывали. Несколько полицейских в штатском проталкивались сквозь толпу. Патрульный разматывал желтую ленту, оцепляя пространство вокруг автобуса.

Я прислонилась к внедорожнику.

— Они его нашли, — прошептала я.

Хукер посмотрел на меня.

— А почему шепотом?

— Это слишком ужасно, чтобы произносить вслух.

Машина без опознавательных знаков с полицейской сиреной прорезала транспортный поток и затормозила подле разбитых вдребезги автомобилей. Из нее выбрались два человека в форме, а следом за ними Шлепок и Делорес. Вся компания торопливо двинулась к автобусу, и даже на таком расстоянии мне было видно, как у Шлепка глаза полезли из орбит. Он встал, как вкопанный, и безвольно свесив руки по бокам, с разинутым ртом уставился на место происшествия. Уверена, будь я чуточку ближе, увидела бы, как кровь отливает у него от лица и учащается дыхание. Он слегка покачнулся, и один из копов повел его вперед к фургону. Дойдя до двери, они остановились, о чем-то разговаривая. Коп указывал на автобус, а Шлепок делал вид, что слушает, хотя я подозревала, что ничто из сказанного не запечатлевалось у него в мозгу.

Я запрыгнула обратно во внедорожник и схватила лежавшую на заднем сиденье сумку.

— У меня где-то здесь был бинокль, — пояснила я Хукеру. — Я должна это видеть. Похоже, они собираются затащить Шлепка в фургон. Могу поспорить, хотят, чтобы он опознал тело!

Хукер напялил капюшон и затянул завязки.

— Ни за что такое не пропущу.

Я отыскала бинокль, мы выбрались из машины и встали неподалеку от нее. Шлепок, очевидно, уже находился в фургоне с полицией. Делорес стояла немного поодаль, окруженная двумя копами. Над головами стрекотал журналистский вертолет, а подвижная станция спутниковой связи с одной из радиостанций в Шарлотт все ближе подбиралась к автомобильному затору.

Я направила бинокль на дыру в том месте, где раньше была дверь, и принялась ждать появления Шлепка. Первым в проеме возник коп, Шлепок — следом. Любой нормальный человек ужаснулся бы, обнаружив в своей постели собственного же мертвого наводчика. А Берни выглядел особенно устрашающе после того, как мы его выкопали. Но вслед за ужасом, предполагается, приходит грусть, или, по крайней мере, святое уважение к покойному. Шлепок же, что характерно, писал кипятком. И, кажется, вовсе не из-за смерти Берни, а потому что его автобус оказался уничтожен. Я не специалист в том, что касается чтения по губам, но на сей раз проблем не возникло. Шлепок был в ярости, он с побагровевшим лицом и вздувшимися на шее венами, топая, расхаживал вокруг, уперев руки в бедра, и выкрикивал неприличные слова.

— Твою мать, твою мать, да твою ж мать! — Он всплескивал руками и указывал на свой раскуроченный автобус. — Как, черт возьми, это могло случиться? Какой придурок это сделал? Да вы хоть представляете, сколько стоит этот гребаный фургон? — прицепился он к какому-то копу.

Он все еще ходил взад и вперед, жестикулируя, когда каким-то образом наши глаза встретились. И я увидела, как в них отразилось узнавание. На секунду он словно бы застыл. Не зная, что думать. Что предпринять. В конце концов, Шлепок захлопнул рот, крутанулся на пятках и зашагал обратно к полицейской машине. Он рывком распахнул дверь и упал на сидение. Делорес засеменила к нему на своих высоченных каблуках. Два копа в штатском отправились следом, оба выглядели так, словно им не помешало бы вытащить от греха подальше пули, дабы не возникло искушения пристрелить Шлепка.

— Похоже, самое время попытаться убраться отсюда, — обратилась я к Хукеру. — Кажется, Шлепок нас заметил.

Движение еще не возобновилось, но некоторые переехали через разделительную полосу, а внедорожники, решившись испытать себя на проходимость, с грохотом перевалили через бортики и взобрались на дорожные насыпи, чтобы добраться до расположенных на перекрестке парковок, а уж оттуда разъехаться другими дорогами. В целом, пробка уже и близко не была столь непроходимой, как раньше, и Хукер смог проложить себе путь сквозь затор и свернуть с дороги.

Внедорожник мчался, не разбирая дороги, и, к счастью, мы наткнулись на торгующую фаст-фудом забегаловку. Накупив целый пакет еды, мы остановились у прилежащей заправки, наполнили бак, снова разжились продуктами в магазинчике при станции и скрылись в дали.

Хукер по привычке повернул на север. Мы не собирались возвращаться на склад. Опасались светиться в мотелях. Не хотели втягивать в это дело друзей. Поэтому припарковались на стоянке перед супермаркетом, накормили Бинза, а сами принялись уничтожать пакет пончиков. Я доедала второй пончик, когда у Хукера зазвонил телефон. Звонил Шлепок, и Хукеру даже не было нужды включать громкую связь — я и без того все прекрасно слышала. Шлепок прямо-таки бесновался в трубке.