Дарья Калинина - Сделай мне счастье Страница 37

— Пицца? Ко мне? Может, и заказывал, не помню уже. Говоришь, ждет? Ну так пускай заходит.

Так Оксана оказалась на этаже, который и был ей нужен. Чисто выбритый, но какой-то опухший мужчина в широком бархатном халате принял из рук Оксаны коробку. После этого он еще немного постоял в дверях, слегка покачиваясь и распространяя вокруг себя одуряющий запах перегара. Запах был таким стойким, что его не в состоянии был забить даже французский парфюм, которым этот господин щедро себя опрыскал. Видимо, несмотря на всю его вальяжность, это был любитель крепких напитков, и сейчас он с трудом приходил в себя после долгого запоя. Ванну он принял, волосы причесал, даже побрился, но избавиться от запаха было труднее.

— А пиво? — спросил он наконец.

— Алкогольные напитки только в пиццерии, на дом не доставляем.

— А-а-а… Ну ладно. — И мужчина небрежно сунул ей в руки смятую купюру. — Сдачи не нужно.

Дверь из прекрасного полированного красного дерева вновь закрылась. И девушка шмыгнула к дверям квартиры Воронцовых. Но только она протянула руку, чтобы нажать на звонок, как в холле вновь возник давешний покупатель.

— Слышь, а ты за пивком не сгоняешь? — спросил он. — А то пицца без пива — деньги на ветер.

— Водка без пива.

— А мне так больше нравится.

Дядька был явным любителем пожить в свое удовольствие. Его огромное пузо был не в силах скрыть даже широкий халат. Будь у Оксаны такой живот, она бы так халат затянула, что никто бы и не увидел. Но этого мужика такие пустяки ничуть не смущали.

— Так что? — повторил дядька. — Сгоняешь?

— Я не могу. Занята.

Но тот не уходил.

— А ты чего к Воронцовым ломишься?

Видя, что он все равно не отвяжется, Оксана объяснила:

— Мне хозяйка нужна. Она мне деньги должна за пиццу еще с прошлого раза.

— Чтобы Ленка пиццу в долг брала? Ни за что не поверю. У ее мужа денег куры не клюют. Уж на пиццу точно хватит.

— У нее мелких не было. Она велела потом зайти.

Мужчина еще немного подумал, а потом предостерег Оксану:

— Ты к ним лучше сегодня не ходи.

— Почему?

— Сгоняешь за пивом, все тебе расскажу… по-дружески.

— Ну, я даже не знаю.

— Иди, — ухмыльнулся мужик, — предложение выгодное. Магазин через дорогу, скажешь, что для Чапаева, тебе сразу дадут что нужно.

Оксана подумала и согласилась. Если информация сама идет в руки, глупо ее упускать.

Пиво Оксане в магазине действительно выдали без вопросов, стоило ей сказать про Чапаева. Тут мужик не соврал, и это обнадежило Оксану. Если в мелочи не обманул, может, и в главном не кинет?

Обратно через проходную со строгим охранником она прошла без проблем, Чапаев уже предупредил охранника. Сам он ждал Оксану, стоя в дверях квартиры. И едва увидев ее с тремя запотевшими бутылками, выхватил одну и влил в себя сразу половину.

— Ох, хорошо! — крякнул он.

— Скажите, а почему вас Чапаем зовут?

Не отрывая губ от бутылки, мужчина протянул руку, извлек из кармана куртки паспорт, открыл и протянул Оксане. На первой странице красовалась фотография нового знакомого Оксаны, а рядом стояла фамилия.

— Чапаев, — прочитала Оксана. — Илья Викторович. Так вы и правда Чапаев! Ничего себе.

За это время мужчина допил бутылку, повеселел и сказал:

— Вот теперь и пицца кстати. Тебе ведь ее Ленка заказывала?

Оксана кивнула. Мужик ухмыльнулся:

— Я так сразу и понял. Не до пиццы Ленке сейчас. С мужем разводится.

Оксана хотя и знала об этом, но сделала большие глаза.

— Ого! А с чего вдруг?

Она ожидала, что новый знакомый начнет рассказывать про измену, но он сказал совсем другое:

— А чего не развестись? Детей у них нет. Ленка-то не хотела — то слишком рано, то карьеру делать надо, то еще чего. А теперь уже поздно наследника рожать. Тридцатник ей стукнул.

— Разве тридцать — это так уж поздно для рождения ребенка? Я знаю женщин, они и в сорок два и даже в сорок шесть первого рожали.

— Ты это Борьке объясни, — хмыкнул Чапаев. — У него другое в мозгу прописано. Если бабе тридцатник стукнул, все, у него интерес потерян. Он и первую свою жену ровно в тридцать турнул, Ленку тогда взамен нее привел. Теперь Ленкина очередь пришла пост сдавать. Борис давно жену предупреждал, что в тридцать лет она может считать себя свободной.

— Ничего себе!

— А что? Его право. У каждого мужика насчет баб свои заскоки. Одному только рыжих подавай, другим толстушек. Вот я, к примеру, если баба не модель, даже и не взгляну на нее. А Борька на молоденьких шибко падкий. Так что он себе новую молоденькую да свеженькую и нашел. И сегодня в дом как раз ее и привел. Ленка сначала скандалить пыталась, да Боря ей живо объяснил, кто в доме хозяин. Квартира на него записана. Дом за городом тоже его. Бизнес, машины, гаражи, счета… Чего ни коснись, все Борису принадлежит, у Лены и нет ни шиша.

— Но у супругов вся собственность считается совместно нажитой.

— Ты прямо как моя бывшая жена рассуждаешь! — развеселился Чапаев. — Та тоже твердила, что все у нас пополам, пока я ей брачный договор не продемонстрировал. А там черным по белому все условия прописаны. Вот и пришлось моей благоверной в однушку топать, да еще и благодарить, потому как я имел полное право ее вообще на улицу выставить.

Этот тип и раньше-то был Оксане не слишком симпатичен своими развязными и в то же время барскими замашками, а узнав, как он поступил с бывшей женой, она стала смотреть на него и вовсе с отвращением.

— Вот и Ленка пыталась чирикать про какие-то права. Но Борис ей доходчиво все объяснил. Стены у нас в доме толстые, но и то мне было слышно, как он орал.

— А чего орал-то?

— А что мужики в таких случаях орут? Что давно ему надоела. Что старая. Что на старых у него не… Что только и ждал момента, чтобы Мальвинку домой привести. Что Ленка может валить, а что к чему по хозяйству, Мальвинка и сама разберется.

— Что же Лена?

— Тоже покричала, да недолго. Вещи ее уже вниз сносят. Борис ей велел все шкафы от шмоток освободить, вот и таскают баулы с ее добром.

— Ну и дела.

Оксана даже не знала, что еще прибавить. Получалось, что мужу Елены Воронцовой была по барабану ее измена. Можно сказать, она соответствовала его планам как нельзя лучше. Опостылевшая жена уходит к другому, освобождая место для длинноногой Мальвинки. С другой стороны, мужчины такие странные существа, вроде бы им женщина и не нужна, и надоела, и сами бы хотели от нее избавиться, а нет, если узнают, что эта старая кляча успела наставить им рогов, нипочем добром не отпустят. Постараются наказать и ее, и любовника.

И подозрения с новой силой охватили Оксану. Она принялась осторожно расспрашивать, что за человек этот Борис. И очень скоро услышала множество подтверждений своим подозрениям. По словам соседа, муж Елены отличался взрывным характером, не терпел ни малейших проколов и много раз гонял жену по дому всего лишь за поданный кофе не той температуры.

— Конечно, Ленке с ним несладко жилось. Но за бабки и не такое стерпишь. Они с Борисом уже лет пятнадцать вместе, притерпелась за столько-то лет.

— А мне Лена рассказывала, что у нее любимый мужчина есть.

Мужик, который в этот момент присосался уже ко второй бутылке, аж поперхнулся. Пиво потекло у него по подбородку, но он и не подумал его вытирать, а уставился на Оксану.

— Да ну? У Ленки любовник? Да она, похоже, из породы камикадзе!

— Думаете, муж мог возмутиться?

— Возмутиться! За измену он и убить мог. Он Ленку из-за платья, которое ему слишком открытым показалось, так однажды отчихвостил, что она долгое время только длинные рукава и носила. А ты говоришь, любовник.

— Значит, Лена мужу про любовника не рассказывала?

— Да скажи она Борису такое, весь дом бы слышал. Точно тебе говорю, прознай Бориска про любовника, и убить бы мог. И ее, и его, и всех, кто об этом знает.

— Что вы!

— Запросто. За таким не заржавеет. Знаешь, чем он в девяностые занимался?

Дальше последовал рассказ о подвигах Воронцова. Они были чудовищно разнообразны. И закопанные живьем враги, подвешенные за ребра на осинах предатели или те, кого Борис Воронцов по прозвищу Ворон счел таковыми, исчислялись десятками. И это были только те, про которых знал Чапаев.

— Теперь-то Боря сам такими делами не занимается, теперь он в чистеньких ходит. Только людям все равно рты не заткнешь. Помнят люди-то про его подвиги. Да и сам он, как выпьет, ими хвалится.

— И не боится?

— А чего ему бояться? За давностью лет все ему списано, а не списано, так дружками его все базы вычищены, дела из архивов изъяты, доказать ничего невозможно. Вот и хвалится.

— А вы давно его знаете?

— Давненько. Лет десять, как дом сдан. С тех пор и наблюдаю этого субъекта во всей красе. Выпиваем иногда вместе, Борька как выпьет, все про свои прошлые дела и выкладывает.