Галина Куликова - Витязь в овечьей шкуре Страница 37

Лучше — три. Поговорить с Андреем Алексеевичем об астрономии (положить его на обе лопатки!).

Увеличить количество отжиманий от пола в два раза. Повести Марину в «Современник». Завоевать одобрение ее отца во что бы то ни стало".

— Чудесно! — воскликнула Наташа. — Это самая интересная программа-минимум, которую я когда-либо видела.

— Еще ему надо включить в свой план выработку характера, — сказал Покровский тоном молодого учителя, размышляющего о судьбах страны. — Он постоянно краснеет! Вы обратили внимание?

Когда они вышли в холл встречать провинившуюся парочку, то увидели, что никаким румянцем там и не пахнет. Оба были бледно-зеленые, как поганки, и, судя по всему, отчаянно трусили.

— Папа, — с надрывом сказала Марина, — что же такое творится?

Они обнялись, и Покровский попытался ее успокоить:

— Ничего-ничего, все образуется. Вот увидишь. Надо только подождать. Ты должна сейчас проявить мужество.

Валера Козлов стоял рядом с пакетом в руках.

В пакете лежало штук шесть порций наполовину растаявшего мороженого.

— Берите! — жалобно предложил он, обращаясь к Лине. — Мы всем купили.

Вероятно, это была попытка задобрить семью.

Лина с сомнением заглянула в пакет, потом сунула в него руку и достала кривое эскимо в мокрой бумажке.

— И вы берите! — предложил Валера Наташе и потряс перед ней своим «мешком Деда Мороза».

Наташа выбрала крем-брюле в вафлях, которое немедленно накапало ей на босоножки.

— Я сейчас блюдечки принесу! — всполошился Генрих. — Давайте сюда вашу пачку, Наталья. "

Наташа не отвечала. Пустыми глазами смотрела она в пространство, а внутри у нее все вибрировало от напряжения. Наконец, эконом отобрал у нее брикет, и она с трудом взяла себя в руки.

— Дайте уж мне тоже мороженого, — сказал Вадим, поглядев на Наташу пристально. — Не пропадать же добру.

Когда Марина отправилась в свою комнату переодеваться, Наташа нагнала ее в коридоре и спросила:

— Марин, мне очень важно знать: вы с Алисой разговаривали об отце? Я имею в виду его предполагаемую женитьбу? Хотя бы на том дне рождения?

— А что? — Было видно, что она занервничала.

— Пожалуйста. Я пытаюсь помочь Андрею Алексеевичу, но мне нужны факты. Факты, а не лабуда, которой все тут друг друга потчуют.

— Я… Мы… Мы еще раз встречались с Алисой.

Тут, в доме. Она приезжала, когда отца не было, — выдавила из себя девушка, — Я ему не говорила. Но вы никому не расскажете?

— Никому, не сомневайся. Ты что, обещала Алисе свое содействие? Хотела помочь ей вернуть расположение отца?

— Как я могла? Папа в личных делах такой скрытный. Нет, я просто сказала, что проинформирую ее, если узнаю что-нибудь важное.

— И что же ты узнала в тот раз, когда Алиса приезжала в Березкино?

— Папа разговаривал по телефону с Вадимом и упомянул, что не пригласит Люду на шашлыки в следующем месяце, потому что терпеть не может внушать женщинам ложные надежды.

— Алису это, конечно, обрадовало, — задумчиво сказала Наташа. — Она наверняка воспринимала Люду как свою главную соперницу.

— Я не знаю. Возможно. Папа больше ни с кем не общался так тесно, как с ними двумя.

Наташа возвратилась в холл и, отведя Покровского в сторону, сказала, лихорадочно блестя глазами:

— Андрей Алексеевич, мне нужно ненадолго уехать.

Он некоторое время молча смотрел на нее, потом неожиданно разрешил:

— Можете вообще все это бросить к чертовой матери. Уезжайте совсем! Я заплачу вам за потраченное время и за упущенные возможности. Что вы тут, в самом деле, подвергаетесь опасности? Архив — это такая вещь, которую можно разбирать всю оставшуюся жизнь, — Нет, я не уеду, — покачала головой она. — Я все равно прохожу свидетельницей по делу, так что совсем выбросить вас из головы у меня не получится. Я хочу вас вытащить.

— Вы.., что-то узнали? — с еле уловимой надеждой в голосе спросил он.

— Я знаю не больше вашего. Может, даже меньше. Просто у меня возникла одна догадка, которую следует проверить. Но мне не на чем добраться до города.

— Я вас отвезу, — сказал Покровский.

— Вы заснете за рулем, и мы разобьемся, — отказалась Наташа. — Пусть меня лучше Вадим довезет или вон Валера Козлов.

Вадим отчего-то замялся в ответ на ее просьбу, а вот Валера Козлов охотно согласился. В сущности, Наташе только и нужно было, что добраться до цивилизации. На оживленной трассе легко подхватить любую машину.

— Довези меня до города и можешь возвращаться.

— Как вы думаете, а возвратиться — это удобно? — спросил серо-зеленый Козлов.

— Удобно-удобно. Тем более что сегодня Андрей Алексеевич к тебе благоволит. Уж не знаю, почему, — приврала она.

Окрыленный Козлов перелетел Кольцевую и высадил ее у ближайшей станции метро. После чего умчался обратно в Березкино, а Наташа достала из сумочки телефонную карту и сунула в автомат. На память набрала номер и застыла в немом ожидании. Когда трубку сняли, она тихо сказала:

— Парамонов? Это Наталья Смирнова. Мне бы с Негодько поговорить. Нету у меня его телефона.

Но мне срочно нужно! Он пообещал, что не бросит меня, вот что! Пусть выполняет свои обещания. Вы милиция или кто? Хорошо, я перезвоню через полчаса.

Выйдя на дорогу, она остановила частника и отправилась проверять возникшую у нее версию.

Благо, ехать далеко не пришлось. Через полчаса она отыскала еще один телефон-автомат и снова позвонила Парамонову.

— Валентин Львович уже едет к вам, — обрадовал ее тот. — Не вздумайте никуда слинять, а то он вам голову оторвет.

Негодько явился на свидание взъерошенный, как воробей, побывавший в луже.

— Что случилось? — спросил он, подсаживаясь за Наташин столик в придорожном кафе и отхлебывая кофе из той чашки, которую она для него заказала.

— А у вас есть полномочия отдавать вещи на экспертизу? — осторожно спросила Наташа. — Тут такое дело… Надо проверить одну мою версию.

Если все сойдется, я вам сразу расскажу подробности. Это по поводу убийства женщин в Березкине.

— Вас что-то больше заботят чужие дела. О себе-то не хотите подумать?

— Ну пожалуйста!

— Где вещь? — спросил Негодько, допивая кофе.

— Вот, — ответила Наташа и достала из сумочки целлофановый пакетик с землей.

— Боже мой, откуда вы ее выскребли? С чьей-то могилки?

Наташа уселась поудобнее и пообещала:

— Я сейчас вам все-все расскажу.

— А мне некогда, — бросил Негодько. — Потом изложите. У меня есть еще две минуты, так что лучше я вам изложу то, что стало известно по вашему делу.

— А на меня заведено дело? — удивилась Наташа.

— Дело заведено по поводу убийства двух Наташ Смирновых, не прикидывайтесь пустоголовой дурой! Вас тоже хотят убить, не забыли?

— А! — воскликнула она. — Ну конечно. Как я могу забыть, я же прячусь. Ночью я пережила такой ужас, когда в меня ткнули ножом…

— Появился свидетель, который открыл нам глаза на все происходящее. Сидел себе, скотина, дома, и даже в голову ему не пришло к участковому заглянуть.

— Свидетель чего?

— Похищения. Недавно возле супермаркета исчезла жена одного предпринимателя.

— Ой, я знаю! Мне Ольга Кушакова рассказывала.

Негодько зыркнул на нее недовольно и пояснил:

— К супермаркету подъехал автомобиль, из него вылезли два бугая, взяли тетеньку под белые ручки и засунули в салон. Потом по сторонам огляделись — а неподалеку, возле строительства, там, где трубы прокладывают, стоит мадам с болонкой на руках и, разинув рот, на них смотрит. Они — к ней. Но дойти не успевают — к супермаркету как раз подъезжает микроавтобус. Из него вываливается целая компания людей, и один красавчик радостно кричит:

— О! Наташка Смирнова! Привет, красавица!

Собачку выгуливаешь?

Красавица хватает собачку под мышку и бежит домой. Заметь — в милицию не звонит. Сидит себе — и ни гуту. А на следующий день ее убивают.

А потом еще одну.

— Еще одну — зачем? Они же свидетельницу видели!

— Значит, плохо разглядели. В темноте дело происходило. Вот и перестраховались. Мужик-то при них крикнул: «О! Наташка Смирнова!» Они это, конечно, запомнили.

— А по собачке нельзя было определить? — жалобно спросила Наташа. — Раз собачки нет — значит, не та женщина.

— Шутите вы, что ли? Эти типы человека похитили, там деньги на кону огромные, а они будут выяснять про собачек? Замочили всех, кто в районе проживал под таким именем, — и концы в воду.

Вот вас только не достали.

— Почти достали, — застучала зубами Наташа. — Если бы не туалетная бумага, меня бы уже похоронили на сельском кладбище. Но вы их уже арестовали, конечно?

Негодько отвел глаза:

— К сожалению…

— Как это?! Да возле моей квартиры вертелся какой-то качок! Даже моя подруга его видела. Взять его за жабры — и все!

— Все! — передразнил Негодько. — А там женщина в заложницах. Думаете, все так элементарно — отловил, расколол…. Надо его не просто так взять, а на чем-то. Чтобы он с нами захотел сделку заключить.