Безумный март в Питере - Ольга Скляренко Страница 37

– То есть, ты хочешь сказать, что не заинтересована в том, чтобы Пашкина фирма накрылась медным тазом? – недоверчиво уточнила я.

– Ну, такая комбинация может быть мне выгодна только в одном случае – я сама ее спланировала и подготовилась. Очень хорошо подготовилась. За день или даже месяц такое провернуть нереально, уж поверь мне.

– А откуда мне знать, что ты не подготовилась заранее? – спросила я.

– Ниоткуда, – призналась Вера. – Тут сложно что-то доказать. Тебе придется поверить. Или не поверить. Но это так и есть. Да, возможно, у нас с Павлом иногда возникают некоторые моменты, вроде той истории с «Флора-Сити».

– «Флора-Сити»? – я вспомнила, что пропавшие договоры были именно с этой компанией.

– Ну да. Это крупная компания, у нее сеть цветочных магазинов. Они лет пять работают в основном с Кольцовым. Но несколько недель назад они вышли на мою фирму. Не скрою, я бы не отказалась переманить их.

– Сами вышли? – подозрительно переспросила я.

– Ну, почти. Специально я за ними не гонялась.

– И что?

– Ничего. Павел их удержал. Насколько я могу судить, пойдя на очень выгодные для них и не выгодные для себя условия. В общем, это обычное дело. Конкурентная борьба – основа рыночной экономики. Яна, это обычные наши дела. Такие ситуации возникают постоянно. Это практически рутина. Мы с Павлом крутимся в этом последние лет десять. И у нас уже выработалось своя система взаимоотношений. Без этого никак. Обычно в таких случаях мы договариваемся. Это я к чему тебе рассказываю? Понимаешь, я хорошо отношусь к Павлу. У нас полное взаимопонимание, ну, насколько это возможно в бизнесе. Я знаю, что ждать от него, он знает, чего ждать от меня. И мы всегда умели договариваться и идти на компромиссы. Если компания Павла уйдет с рынка, появиться кто-то другой. Я не смогу взять все его объемы. И очень большой вопрос – кто это будет? Лично мне сюрпризы не нужны. Более того, если это так, и кто-то ведет игру против Павла, то мне тоже надо напрячься. Вполне возможно, что кто-то агрессивный и с большими деньгами хочет просто провести передел рынка. И кто знает, не окажусь ли я следующей в этой войне? В общем, тут все сложно.

– Да уж, – пришлось признать мне. – Я вообще ничего в этом не понимаю. Только знаю, что вокруг Пашки творится что-то странное в последнее время. И что это – цепь случайностей или чья-то интрига…

– А ты не преувеличиваешь? Сейчас уже не девяностые. Бизнес перестал быть сильно криминальным. Всякое, конечно, бывает. Но разносить кабинет директора, о таком я давно не слышала. Может быть, тут дело не в бизнесе?

– А в чем?

– Вдруг это что-то личное? Ты же сама рассказывала – внезапное появление его бывшей, потом этот друг его, из-за которого вы поссорились.

– Вряд ли его бывшей нужно, чтобы у Пашки были проблемы с деньгами. Если только из мести. Но это уже слишком. Мы же не на Корсике, чтобы вендетту устраивать. Да и за что? Ну расстались они. Так это же она Пашке изменила, а не он ей.

– Кто знает, чужая душа – потемки, – Вера пожала плечами. – Еще кофе?

– Нет, спасибо. Пашка уже, наверное, сейчас подъедет. И убьет меня…

– Не убьет, не волнуйся, – улыбнулась Вера. Разговаривать про мои отношения с Павлом ей явно нравилось больше, чем вести беседу про бизнес. Или она нарочно уводит разговор? Черт, подозревать Веру было даже как-то нечестно, после того, что она для меня сделала. Но я не могла не подозревать. И это было очень неприятно.

– Думаешь, мы помиримся? – спросила я.

– Да вы уже, считай, помирились. Ну, если только ты не наделаешь глупостей. Яна, просто прояви терпение. Кольцов – хороший мужик. И явно к тебе не равнодушен. И ты его любишь. Это видно. Просто попытайся его понять. И не стоит чуть что убегать в ночь. Тебе еще повезло, что ты встретила меня и не умотала на эмоциях в свою Москву.

– Да уж, – я представила, как я сейчас бы брела по зимней Москве. Без телефона, ключей и, главное, без надежды снова увидеть Пашку и поежилась.

И тут в дверь позвонили.

– Ух ты! Быстро он добрался! – засмеялась Вера.

– О, господи, – запаниковала я.

– Спокойно! Главное – терпение.

И Вера пошла в прихожую. Я последовала за ней.

– Вера? Доброе утро! Где она? – услышала я Пашкин голос.

– Доброе утро, Павел. Проходи. Может быть, кофе? – светски ответила Вера.

– Нет, спасибо. Где Яна?

– Да тут она, твоя Яна, не переживай. Яна!

Я подошла поближе и увидела Павла. Вид у него был, как у спятившего маньяка. Вера была права, он явно провел бессонную ночь.

– Привет!

– Что ты творишь?!!! – накинулся на меня он, потом покосился на Веру и взял себя в руки. – Собирайся, мы уезжаем! Дома поговорим.

– Павел, не стоит сильно ругать Яну, – сказала Вера. – Я встретила ее на Невском, всю в слезах. Привела к себе и утешала всю ночь, – она исподтишка мне подмигнула.

– Спасибо, Вера, – совершенно искренне поблагодарил ее Павел. – Я твой должник.

– Не за что. Я очень рада, что поближе познакомилась с Яной. Ян, вот тебе моя визитка, тут прямой номер есть, ты звони, если что, поболтаем. Только непременно звони, я буду ждать.

– Спасибо, ты мне очень помогла. Я обязательно позвоню.

Я благодарно улыбнулась Вере, надела сапоги, Павел помог мне надеть пальто, я подхватила сумку, и застыла…

На тумбочке, рядом с моей сумкой лежала сумка Веры – небольшая, в форме саквояжа. Тут же валялся пакет. Обычный пластиковый пакет с рекламой какого-то магазина. И из этого пакета высовывался кусочек папки. Светло-голубой пластиковой папки. Точно такой же, в которой были те пропавшие договоры. Я ее очень хорошо запомнила.

– Что-то не так? – поинтересовалась Вера. – Ты что-то забыла?

– Нет, все в порядке, – пробормотала я, машинально застегивая пальто.

– Пойдем тогда, – Павел нетерпеливо подтолкнул меня к выходу. – Вера, еще раз спасибо.

Я вышла из Вериной квартиры, думая про эту папку. На самом деле, это вообще ничего не значит, таких папок – миллионы. Ничто прямо не указывало на то, что это именно та самая папка. Но не много ли совпадений? Просто на каждом шагу, сплошные совпадения. У меня уже крыша ехала. Еще чуть-чуть, и я сама себя начну подозревать.

Пашка недовольно сопел за моей спиной, пока мы шли к лифту. В кабинке он тоже молчал. Мы спустились на