Фаина Раевская - Взрыв на макаронной фабрике Страница 38

Вот и теперь прямо передо мной маячил этакий уродец. Причем этот гад был сейчас без какого-либо прицепа, то есть в облегченной форме. Знаете, такая кургузая кабинка и маленький хвостик сзади. Видимо, почувствовав облегчение, водила гнал по левому ряду, словно заправский гонщик, тем самым загораживая обзор и мешая проехать. Пару минут я ругалась нехорошими словами (Рассел, слава богу, дал мне списать конспект русских народных выражений). Затем несколько раз посигналила звуковым сигналом, а потом и фарами. «КамАЗ» остался глух к моим требованиям уступить дорогу.

– Идиот! Это тебе не «Париж – Дакар»! – И, стиснув зубы, я крутанула руль вправо.

Мне казалось, что там достаточно места, чтобы обогнать упрямого водилу, а потом показать ему в окно средний палец. По странному стечению обстоятельств шустрый «Фольксваген-Гольф» тоже, видимо, решил, что проскочит, и поднажал. В этот момент я как раз перестраивалась вправо… Последнее, что я помню, это искаженное ужасом лицо водителя «Фольксвагена».

Очнулась я на обочине дороги. Странно, но я по-прежнему сидела в своей машине и судорожно сжимала руль. Голова уютно устроилась на какой-то белой тряпочке. Черт, опять Тимуру придется менять подушку безопасности! Если дело и дальше так пойдет, то без этой детальки мне не поздоровится!

– Эй, – раздался стук в окно, – ты жива?

Я сантиметр за сантиметром ощупала свое бедное тело: вроде руки, ноги, голова на месте. Легкое головокружение в мыслительном аппарате не считается.

– Ага, жива! – обрадованно воскликнула я.

– Ну, тогда тебе лучше умереть, – посоветовал голос снаружи.

– Почему это? – удивилась я.

Умирать после того, как я только что избежала неприятной встречи с «КамАЗом», не хотелось. Тем более я уже почти раскрыла дело о якутских алмазах и практически утерла нос дорогим следственным органам России и Аме-рики.

– Потому! Глянь, что наделала! – Голос принадлежал какому-то мужичонке в кепке а ля Лужков и в стареньких протертых джинсах «Верея».

В целях сохранения здоровья выйти из салона я не рискнула: а вдруг меня будут бить? Поэтому я аккуратно отлепила голову от подушки безопасности и несмело повела глазами влево. Ничего себе! В пяти метрах от меня на боку лежал тот самый «Фольксваген». Возле него сидел шофер и мотал головой из стороны в сторону. Никаких заметных повреждений я на нем не увидела. Зато дальше… Мне захотелось оказаться от места аварии где-нибудь на Северном полюсе в компании с моржами. Красавец «Мерседес», именуемый в народе «глазастым», грустно смотрел на мир окривевшими фарами. Точнее, у него уцелели только поворотники. Рядом с ослепшим автомобилем прогуливался квадратный дядька и произносил какие-то слова. Смысла их я понять не могла, потому как, во-первых, здорово тюкнулась головой, а во-вторых, вообще было плохо слышно. Я торопливо повернула ключ в замке зажигания. Рассел был прав, когда хвалил американские машины. «Форд» завелся с полоборота, и я, стараясь не привлекать ничьего внимания, потихоньку тронулась с места.

«Вот и славно! – рассуждала я. – Главное, все живы! А фары что? Фары – это мелочь!»

– Стой, падла! Убью! – послышался где-то поблизости громкий вопль.

«Интересно, кому это он?» – подумала я и нажала педаль газа.

Прямо перед носом моей машины возник тот самый квадратный дядька, который произносил нехорошие слова. Он уперся своими штангами, которые по иронии судьбы оказались там, где у нормальных людей руки, в капот. Наверное, товарищ не понимал, что время пионеров-героев прошло и не следует вот так с голыми руками бросаться под колеса автомобиля.

– Уйди с дороги, придурок! – рявкнула я, приоткрыв окно. – Замочу, как полотенце в тазике!

Хозяин покалеченного «мерса» ошалел от такой наглости, опустил руки и отпрыгнул в сторону. Я лихо рванула с места. Последние слова, которые я смогла разобрать, касались номеров моей машины и почему-то моей же мамы.

Мне удалось справиться с волнением лишь тогда, когда я вновь выскочила на шоссе и отъехала от места происшествия на пару километров.

– Некогда мне с ними разбираться, – успокаивала я себя. – Папаша Шульц не желает отвечать. Может, меня еще один труп ждет? А здесь все живы, чего ж еще?

Виталий Шульц действительно не желал брать трубку, и это настораживало. Если не сказать больше. Слабым утешением служило лишь то, что в этом случае у него был ма-аленький шанс остаться в живых. Думаю, если бы Тимур попытался скрыться, люди Кузина уже сообщили бы об этом.

Возле подъезда, где жил Шульц, стоял уже знакомый джип. Дверцы были открыты, из салона валили клубы сигаретного дыма и торчала нога, больше напоминавшая ствол баобаба.

«Кузины бойцы на привале», – усмехнулась я, подходя к дверце водителя.

– Эй, молодежь! Хорош спать, работать пора! – Я легонько пнула «баобаб» ногой.

Тут же раздалось ворчание, перемежаемое непарламентскими выражениями. Стайка воробьев испуганно слетела с березы. В салоне произошло движение, и передо мной, подобно сказочной Сивке-Бурке, возник… Отстой. С другой стороны выскочил еще один боец. Лицо у парня выглядело так, словно его вдавили большим пальцем внутрь черепа. Ну точно Клоп!

– Привет, мальчики! – поприветствовала я братков. – Отдыхаем?

– Не-е, – помотал головой Отстой. – Мы на задании.

– Оно и видно. Где клиент?

Клоп протянул руку в направлении подъезда и уверенно пробасил:

– Там. Машина на стоянке. Он уже три часа у старика какого-то торчит. Микрофон не берет – у них музыка так орет, что микрофон заглушает.

Я с любопытством заглянула в салон джипа. На заднем сиденье лежал приборчик, очень напоминавший мне спутниковую антенну. По фильмам я знала, что это – дистанционный микрофон. Направляешь его на нужные окна, и сидишь, слушаешь чужие разговоры.

– А еще вот…

Клоп порылся в наружном кармане просторной рубашки и протянул миниатюрную аудиокассету.

– Это из офиса юридической конторы, – пояснил он.

– Клиент там бабу завалил, – добавил Отстой. – Дела-а…

Я повертела в руках малютку кассету. Ну и как, спрашивается, мне ее прослушать? Может, поднести ее к уху и потрясти головой? Ладно, решила я, пряча кассету в карман джинсов, разберемся. Сейчас нужно ювелира спасать.

– Значит, так, мальчики, – решительно скомандовала я. – Один здесь остается, второй – со мной к этому старикану. Что-то не по душе мне эта музыка…

Отстой кивнул напарнику, и Клоп залез обратно в салон.

По мере приближения к квартире Шульца громкость музыки возрастала. Я уже легко различала голос Фоменко и слова его плоских шуток. Удивляюсь, неужели у руководства популярной радиостанции так туго с чувством юмора? Возле двери ювелира мы остановились. Здесь грохот стоял такой, что запросто мог бы перекрыть децибелы какого-нибудь сверхзвукового самолета. Даже не пытаясь перекричать запевших Киркорова с Распутиной, я знаками указала Отстою на электрощиток. Парень кивнул, открыл железную дверцу и щелкнул черненькими тумблерами. На подъезд пала ти-шина.

– Ну, господи, благослови! – вполголоса попросила я, готовясь к самому худшему.

Звонок, разумеется, не работал, поэтому пришлось стучать. Металлическая дверь отозвалась гулким эхом, но открыться не поже-лала.

– Так я и знала, – тоскливо произнесла я. – Опоздали мы. Открыть можешь?

В общем-то, спросила я без особой надежды. Дверь была прочная, а замок добротный. Но Отстой кивнул и извлек откуда-то пистолет, деловито навинтил на него глушитель и недолго думая пальнул по замку. Я даже испугаться не успела.

– Готово, – удовлетворенно изрек От-стой. – Самая надежная отмычка! Пошли. Я впереди.

Спорить я не стала и покорно перешагнула порог квартиры ювелира, стараясь держаться за спиной парня.

– Слушай, – спустя какое-то время, оторопело заговорил бандит, – а тут никого нет…

– Чего ты болтаешь? – заволновалась я. – Такого не может быть!

– Сама смотри.

Осмелев, я рысцой обежала квартиру папаши Шульца. Заглянула во все шкафы, под кровати, даже в холодильник не поленилась заглянуть. Действительно пусто! Но самое интересное, что следов борьбы или обыска тоже не было. Я устало опустилась на пол и неожиданно всхлипнула.

– Ты че? – изумился Отстой.

Я подняла глаза, примерно с полминуты изучала рельеф его лица, а потом заговорила. Мой монолог длился недолго, но за это время молодой человек услышал очень много интересного в свой адрес лично и в адрес всех криминальных элементов. Досталось даже японской якудзе и сицилийской коза ностра. Перебивать меня Отстой не решился и терпеливо дослушал речь до конца. При этом лицо его сделалось пунцовым, а на лбу выступила испарина.

– Но ведь он не выходил! – пробубнил Отстой, когда я закончила сольную партию. – Мы никуда… и машина на стоянке. Клоп проверял!

– Не стоит считать других глупее себя! – назидательно произнесла я. – Теперь даже школьникам известен отходной путь через чердак или крышу. И потом, я же видела, как вы… хм… дежурите! Мимо вас запросто мог бы пройти небольшой танковый корпус в сопровождении парочки бэтээров. Ладно, черт с вами. Пошли отсюда, работники хреновы!