Анна Ольховская - Ухожу в монастырь! Страница 38

– С ним-то мы справимся, но мы ведь не знаем, кто охраняет мальчишку!

– Тоже верно, а я как-то упустил это из вида. Странный он все-таки, этот Кай. Мало того, что переспал с самкой недочеловека – брр, даже думать противно, – так еще и ребенка ее принял! И это имея такую женщину, как Брунгильда!

– Причем имея, когда захочет он, а не как мы – когда захочет она. – Похотливый хохоток был вбит обратно увесистой плюхой. – Эй! Ты с ума сошел?!

– Не смей отзываться в подобном тоне о будущей Матери Нации и нашем лидере! Только с ней у нас есть будущее, иначе мы так и останемся гнить под землей из-за трусости старикашек! И если Мать Нации осчастливливает тебя допуском к своему прекрасному телу, ты должен быть благодарен! Брунгильда поручила нам ответственнейшее дело – выследить, где Кай прячет своего выродка, и обеспечить доставку и выродка, и Кая живьем. Щенок отправится в генетическую лабораторию – он, оказывается, унаследовал способности отца – и там послужит нашему общему делу. А Кай станет донором спермы, не более того. Мать Нации больше не желает рисковать и распорядилась спрятать своего мужа от фрау Ландберг и Президиума. Пусть думают, что дебил заблудился в лесу!

– Все-таки ты конь, Ганс! – уважительно пропыхтел напарник. – Я так запыхался, что еле пару слов сказать могу, а ты вон какие речи толкаешь! Черт, как же шлем мешает! У меня голова вспотела под ним, зудит неимоверно! Еще и снег этот, все лицо залепил!

– У меня тоже. Но придется терпеть. Что касается снега – без него мы бы вряд ли смогли так долго находиться вне подземелья днем. И обходиться без темных очков.

– Ага, только очков нам и не хватало сейчас для полноты ощущений. Их бы в секунду залепило, а очков с мини-щетками у нас нет. Кстати, жаль.

– Ну и кто из нас конь, а, Клаус? Все болтаешь и болтаешь, причем не по существу. Это что, нервное?

– Нет, просто скучно тащиться молча.

– А мне не скучно. Твоя болтовня мешает сосредоточиться, к тому же нас может услышать Кай. Так что лучше заткнись и держи связь с нашими.

– Ладно, – буркнул Клаус, расстегивая украдкой шлем.

Снимать он его, конечно, не стал, но, отломав на ходу прутик, с наслаждением запустил его под шлем, угомонив наконец чесанием зуд.

И весь оставшийся путь продолжал украдкой, периодически отставая от Ганса на шаг, почесываться, словно кабан под деревом. Даже похрюкивал еле слышно от удовольствия. К тому же метель постепенно угомонилась, и можно было не дышать друг другу в спину, а отстать на большее расстояние, продолжая кабаньи удовольствия.

В общем, Клаус так расслабился, что едва не хрюкнул во весь голос, налетев на предупреждающе вытянутую руку напарника:

– Оргх! Ты чего?

– Тс-с-с! Кажется, пришли! Смотри!

Откинув украдкой прутик подальше, Клаус вгляделся в указанном направлении:

– Точно, пришли! Ты смотри, да он тут настоящую крепость оборудовал! Вон забор какой высоченный, да еще и с проволокой поверху! Слушай, если Кай сейчас туда зайдет, выкурить его обратно будет трудно!

– Ты прав! Пора остановить его! Нет, погоди! Калитка открывается! Сейчас посмотрим, у кого наш супер-пупер выродка прячет. Фу-у-у, – пренебрежительно усмехнулся Ганс, – какой-то старый пень!

– Да, но у пня в руках довольно современное ружье! И неизвестно, кто еще находится внутри, мальчишки ведь не видно.

– Погоди, погоди, – подобрался Ганс, нашаривая на поясе кобуру. – Смотри, старый гриб что-то сказал Каю, и тот оглянулся в нашу сторону!

– Думаешь, нас заметили? Но как?

– Тебе не все равно – как? Стреляй в деда, а я – Каю по ногам!

Сосредоточившись на цели, преследователи не услышали, как за спиной хрустнула ветка.

А в следующее мгновение на их плечи обрушилась мускулистая, свирепо рычащая тяжесть. И мощные клыки сомкнулись на запястьях державших оружие рук…

Глава 38

Где-то через полчаса Снежная красотка, похоже, устала. Во всяком случае, завеса снега, поначалу плотно-непроницаемая, постепенно редела, хлопья уменьшились почти наполовину, а потом и вообще вспомнили, что они, между прочим, девочки, и красивые девочки, которым не пристало появляться на людях (во всех смыслах) в таком громоздком и нелепом наряде.

И в воздухе запорхали изящные ажурные снежинки, искрясь на изредка прорывавшемся сквозь тучи солнце.

В общем, последнюю треть пути Кай буквально пролетел – если можно назвать полетом таран сквозь сугробы с периодическими падениями и барахтаньем в снегу.

Но это было даже весело! Наверное, благодаря нетерпеливой радости сына, возбужденно щебетавшего сейчас у Кая в голове.

И вот наконец сквозь укутанные в снежные шубы стволы деревьев стал виден высокий забор, окружавший владения Степаныча.

Дошел! Кай облегченно улыбнулся и заторопился вперед, не опасаясь снова угодить в яму – окрестности хутора он изучил хорошо.

«Встречай, Помпон, папа уже пришел!»

Мальчик почему-то не ответил. Но ничего странного в этом не было – они и так общались с сыном очень долго, ничего подобного прежде не случалось. Наверное, Михаэль просто устал, а может, ему надоело. Ведь наяву общаться с отцом гораздо интереснее! Особенно когда папка подкидывает его вверх, так, что сердце замирает от восторга, и ни капельки не страшно, потому что знаешь – сильные руки тебя обязательно поймают.

Кай улыбался все шире, пытаясь представить: какой сейчас его Помпошка? Да, они не виделись всего два месяца, но сын сейчас в таком возрасте, когда за два месяца ребенок меняется очень сильно.

В монолите ограды появилась щель, постепенно превратившаяся в полуоткрытую калитку.

Сердце мужчины радостно забилось – вот сейчас он увидит сынишку! Сейчас!

Но вместо Михаэля в проеме калитки появился Степаныч. И выражение лица старика Каю не понравилось. Очень не понравилось.

– Что? – выдохнул мужчина. – Что-то случилось с Михаэлем?!

– С мальчонкой все в порядке, – хмуро буркнул Степаныч. – А вот с тобой что?

– То есть?

– А то и есть. Ты пошто своих гадов белобрысых сюда притащил? Видать, за два месяца тебе мозги-то прополоскали! Решил сдать мальчонку нечистой крови, да?

– Степаныч, ты с дуба рухнул? Что ты несешь?! Никого я не тащил! – Кай недоуменно оглянулся на лес.

И с ужасом увидел двоих в белом, в которых безошибочно угадывались его соплеменники: высокие, стройные блондины, похожие друг на друга, как братья.

– Но… как?! – От невозможности увиденного измученный разум Кая отказался помогать, оставив хозяина наедине с неправильной реальностью – разбирайся сам.

А разбираться времени не было – оружие в руках преследователей уже поднялось на нужную высоту.

За спиной клацнул затвор дедовой винтовки, но выстрелы со стороны леса грохнули раньше…

Правда, расстреляли, как оказалось, ближайшее дерево. Потому как довольно проблематично целиться, когда твою руку грызут. И при этом утробно рычат. А ты валяешься на снегу и визжишь подстреленным зайцем.

– А я гляжу – Казбек с Локом насторожились, потом на забор кидаться начали и рычать, – процедил Степаныч, держа под прицелом Кая. – Сначала думал, волки голодные опять бродят, но на зверье псы по-другому гавкают. Я и попер на площадку глядельную, что ты соорудил. И глядеть начал в тудыть, куда псы указали. Тебя увидал, порадовалси. Но и засомневалси: чегой-то на тебя собаки рычать стали бы? А потом присмотрелси – а следом за тобой энти двое шлепают! И даже не скрываются особо, так, поотстали чутка, и все. Я и скумекал – перевоспитали нашего Кая, вправили-таки ему скособоченные, как фрицы думають, мозги. Велел Михаэлю показать псам, что им делать надоть, а сам приготовился к встрече. Иэ-э-эх ты, скурвился, значцца! Как ты мог – сына свово на опыты! – Старик болезненно поморщился и сплюнул под ноги Каю. – И не вздумай мне щас в голову залезть – мигом курок спущу!

– Степаныч, – устало покачал головой Кай, – прекрати молоть чепуху! Ну, ты сам подумай – зачем мне было вас поднимать, что называется в ружье, заставив собираться? Если бы я решил отдать сына для опытов – фу ты, бред какой, даже произносить вслух не хочется, – я вообще бы сюда не пошел, да еще в такую метель! Указал бы своим людям координаты, тебя отправил на охоту, и мальчика взяли бы мирно и без шума.

– Ты мне зубы-то не заговаривай! – прикрикнул Степаныч, тщетно пытаясь скрыть заерзавшее в голосе сомнение. – Почем я знаю, что в твоей башке деется? А факт – вон он, вернее, они, под деревьями валяитси, верещить мерзопакостно. Ежели ты ничего плохого не задумал – почему их привел, а? Тока не говори, что не заметил, ты ж у нас даже зверье за версту угадать можешь, а энти тебе чутка не в затылок дышали!

– Не заметил я их, не заметил! Хотя признаю, сглупил, расслабился, не подумал.

– Об чем ты не подумал? Што мало их привел?

– Прости меня, Степаныч, но ты дурак.

– Ишшо и обзываитси! – возмутился старик, дернув винтовкой. – А ну, марш к своим! Иди-иди, супостат белесый! Щас будешь их к дереву привязывать, а потом я тебя привяжу.