Галина Куликова - Вуду для «чайников» Страница 38

— Я благоустраиваю находящуюся в моей собственности жилплощадь, — высокопарно заявил Славкин. — И вы мне не можете этого запретить.

— Запретить не могу. Но помешать — запросто.

— Не надо нам угрожать! — взвизгнула Тамара. — Мой муж сверлил, сверлит и будет сверлить!

— Потом пеняйте на себя, — пожал плечами Репьев и захлопнул дверь у них перед носом. — Ну и типы, — пожаловался он приятелям, которые сервировали стол, как в ресторане — с салфетками и хрустальными фужерами.

— Это не таксист? — спросила Лайма, появляясь в гостиной. — Куда же он подевался?

Она надела шорты, доходившие ей до колен, и трикотажную рубашку-поло, в которой она выглядела хрупкой, как подросток. Влажные волосы собирать в пучок не стала, а распустила по плечам, окончательно добив этим впечатлительного Репьева.

— Я очень рад, — признался он, подойдя к ней поближе, — что вы сохранили мою визитную карточку.

Лайма хотела честно признаться, что она тоже рада, но тут снова позвонили в дверь.

— Теперь уж это точно таксист! — воскликнула она и пошла вслед за хозяином к двери.

Однако это оказался не таксист, а высокий человек с волнистой шевелюрой, которая вся была странным образом зачесана на один бок. Человек был в костюме, галстуке-бабочке и клетчатых тапках.

— И что? — гневно спросил он, вскинув подбородок. — Долго вы будете портить Вагнера вашим идиотским постукиванием?!

— Послушайте, Макар, это невыносимо! — ответил Репьев. — Если я хочу послушать Вагнера на ночь, я надеваю наушники. Ваш рояль, к сожалению, в наушники засунуть нельзя. Поэтому вы должны думать о том, в какое время вам заниматься вашими… гаммами, С этим нужно что-то делать…

— Вы невежественный чурбан, — высоким голосом сообщил Макар. — С настоящей музыкой ничего нельзя сделать!

— Зато что-нибудь можно сделать с музыкантом, — рассердился Репьев. — Вот поиграй еще на ночь глядя, увидишь, что будет.

— И поиграю! — с вызовом заявил Макар и помахал указательным пальцем в воздухе. — Никто мне не запретит.

В этоу момент наверху опять взвыла дрель, и разговаривать стало невозможно. Музыкант гордо удалился, махнув полами пиджака, похожими на ласточкины крылья.

— Юр, иди, а то все остынет! — позвал Латышев. — Лайма уже рассказала нам о том, как вы познакомились.

«Интересно, какова ее интерпретация событий?» — подумал Репьев и уже сделал шаг от двери, как звонок прозвенела третий раз.

— Бывают дни, — крикнул он через плечо, — когда я начинаю подумывать о домике в деревне, о вишневом садике и собственных курах…

На этот раз приехал шофер с сумочкой. Репьев щедро его вознаградил, но тот не хотел уходить, не повидав Лайму.

— Ну… Это было… — задохнулся он, увидев ее целой и невредимой. — Это было такое… Из ряда вон выходящее! Я полагал, что вы — труп. И завтра собирался звонить в вашу организацию. Только телефон не нашел. Про нее, оказывается, никто не знает.

— Естественно, —проворчала Лайма. — Она ведь засекречена. И я советую вам держать рот на замке.

— А та… женщина? Та страшная женщина, — поправился он. — Я думал, она вас догонит.

— Я тоже так думала, — призналась Лайма и содрогнулась. — К счастью, все обошлось.

— Она бежала за вами, как рысь за белкой, — все никак не мог успокоиться таксист. — А глаза у нее прямо горели огнем!

«Слава богу, я этого не видела», — подумала Лайма, проводив шофера и возвратившись к столу. Воспоминание о мулатке отбило у нее аппетит. Она некоторое время ковырялась в тарелке, и Дубов наконец не выдержал и спросил:

— Вам не понравилось наше фирменное блюдо?

— Мне о-о-очень… — начала она, но тут дверной звонок снова тренькнул — раз, и другой, и третий.

— Невероятно! — хохотнул Латышев. — Стоило нам собраться всем вместе, как началось светопреставление.

На самом деле он ошибался — светопреставление еще не началось, но уже готовилось начаться. И Репьев сам открыл дверь ему навстречу.

На пороге стояла женщина в белом обтягивающем трико и теннисных туфлях. Ее мускулистое тело казалось вылепленным из гипса. На незнакомке была черная полумаска, скрывавшая верх шоколадного лица, а в руках, спрятанных под длинными перчатками, она держала короткий меч без ножен с опасно посверкивающим клинком.

— Вы к кому? — глупо спросил Репьев, увидев эдакое чудо на коврике перед собственной дверью.

Незваная гостья ничего не ответила, сделала ловкий выпад и приставила острие к его подбородку.

— Прочь с дороги! — потребовала она и, перехватив меч другой рукой, изо всех сил ударила хозяина квартиры рукой в живот.

Тот согнулся пополам и выдавил из себя:

— Если вы на обед, то у нас есть столовые ножи с зубчиками. Они гораздо безопаснее вашего тесака!

Не обращая на него внимания, мулатка, широко шагая, двинулась в комнату.

Несмотря на полумаску, Лайма мгновенно ее узнала и от ужаса потеряла дар речи. Вилка с кружком перца, которую она несла ко рту, застыла на полпути.

Латышев и Дубов изумились до невозможности.

— Здравствуйте, — вежливо начал первый, но дама в полумаске не обратила на него никакого внимания и солдатским шагом двинулась вперед. По ее сценарию, дело должно было закончиться в две секунды.

Пока присутствующие сообразят, что происходит, она проткнет девчонку и скроется с места происшествия, оставив орудие рядом с жертвой. Нет, в жертве. Пусть эти мужики потом рассказывают милиции, что им только в голову взбредет. А она будет уже далеко.

Если у Лаймы перед глазами в эти секунды пронеслась и не вся жизнь, то уж последние несколько месяцев точно. Нет, спецагент не может быть таким беззащитным. Первый серьезный противник, и она — труп. Дубняк просчитался. И Тагиров тоже. Она всех подведет. Она представила, как Медведь и Корнеев стоят над ее окровавленным телом, как кладут цветы на ее могилу. Если бы она успела, то разрыдалась бы от жалости к себе.

Мулатка тем временем отвела руку назад и с шумом выдохнула воздух, готовясь нанести смертельный удар.

— Эй, вы чего это! — закричал Дубов и вскочил с места. Потом сделал бросок и провел удар, который заставил нападавшую отскочить назад.

Рука с мечом отлетела в сторону. Оружие больше не было нацелено Лайме в грудь. Поняв это, она вдруг ощутила такую слабость, что едва не сползла под стол. И в ту же секунду силы снова вернулись к ней. И она так разозлилась! Схватила с подоконника кактус и швырнула противнице в голову. Мулатка отклонилась, и горшок пролетел мимо, разлетевшись на тысячу черепков.

В ту же секунду из коридора вылетел Репьев со свирепым выражением на лице.

— Что тут, черт возьми…

Договаривать он не стал, сообразив, что женщина в полумаске готовится метнуть свой меч. В Лайму! В женщину его мечты, можно сказать. Он прыгнул вперед и сделал подсечку. Мулатка успела увернуться, но от Лаймы снова отвлеклась. Тем временем Дубов с Латышевым тоже не сидели на месте. Оба заняли боевую стойку, согнув коленки и пружиня, словно боксеры перед поединком. Выставили вперед руки, держа их как-то странно, раскрытыми ладонями наружу. Так делают сказочные ведьмы, насылая на род людской беды и несчастья. Репьев, оказавшийся у мулатки в тылу, проделал то же самое.

Сообразив, чтос ней собираются сражаться сразу три мужика, мулатка издала гортанный крик и махнула мечом сначала в одну сторону, потом в другую, пытаясь отогнать их, как назойливых мух.

— Что будем с ней делать? — между тем крикнул Латышев.

— Перво-наперво вытесним из квартиры, — ответил Репьев. — Я сейчас дверь пошире распахну, гоните ее в коридор.

Услышав это заявление, Лайма открыла рот. Наверху надрывалась дрель, а сосед за стеной продолжал шпарить на фортепьяно. Грохот и музыка Вагнера оказались отличным сопровождением последующих событий. В квартире разгорелась настоящая битва! Трое безоружных мужчин скакали вокруг вооруженной мулатки, подныривали под ее локти, подскакивая и ловко уклоняясь от ударов. Она же размахивала мечом с таким остервенением, как будто задумала посносить всем головы. Однако ни разу ее усилия не увенчались успехом.

— Мальчики, вы кто? — крикнула раскрасневшаяся Лайма, поверив наконец, что ее не дадут в обиду. — Супермены?

Репьев засмеялся и провел серию ударов, которые заставили мулатку сделать несколько шагов назад. Потом еще несколько шагов и еще.

— А теперь что? — крикнул Дубов, когда они оказались на лестничной площадке. — Возьмем ее измором? Или попробуем нокаутировать?

— Не, нам ее не завалить, — засомневался Репьев. — В любом случае, сначала разоружим.

— Ха! — крикнула мулатка, сделав красивый мах мечом, и кончик ее лезвия чиркнул прямо по плечу Латышева. Рубашка мгновение пропиталась красным.

Лайма, застрявшая в дверях, увидела кровь и мгновенно потеряла самообладание.

— Я вызову милицию! — завопила она.