Валентина Андреева - Новый год со спецэффектами Страница 4

Пытаясь вынуть жареного гуся, я тут же получила по рукам. Странное дело: невероятным образом скособоченный с моей помощью гусь, до этого толком не влезавший в сумку, сразу же занял соответствующее своему жареному статусу положение – улегся на блюде так прямолинейно, что даже осталось свободное место для салатов.

– Господа! Минуточку внимания! – отбиваясь умолкнувшей телефонной трубкой от собаки, проорала Наташка, удивив меня до крайности. Кроме двух дам, меня и Деньки в квартире никого не было. Стоило так стараться? – А где же «господа»? – заметив их отсутствие, сбавила громкость вещания подруга.

– Они, так сказать, «господствуют» в моей квартире. Не знаю, с какой целью.

– Сейчас все обалдеют от радостной неожиданности! Наши планы удачно меняются. Новый год мы встретим у черта на куличках! Ирка, навостряй все лыжи, едем за двести верст с гаком! В лес! На природу! Представляешь, какое счастье?! Не представляешь, если заедаешь мои слова конфетой. Денька, фу! Нашла у кого сладкую подачку просить! Ир, ну зачем ты ей конфету с ликером суешь? На фига ж мне пьяная собака в машине? Давай тащи всех сюда. Я объявление сделаю.

После Наташкиного «объявления» стало ясно, что время на сборы у нас крайне ограничено. Мы едем в загородную резиденцию Машуни. Вместе с продовольственными корзинами, лыжами, Аленкой и Славкой. Третьего января Борис Иванович и Дмитрий Николаевич отчалят как люди, для которых закон не писан – по роду деятельности у них нет новогодних каникул, недавно обретенных основной массой российских граждан. Вместе с ними уедут и дети, для которых закон писан. Только без особой разницы. По нему студенческие каникулы наступают лишь с двадцать пятого января. А мы с Наташкой получали право самим решать – уезжать домой или оставаться «каникулярить» с Машуней в медвежьем углу. Хорошо помню, как радовалась предстоящей поездке.

3

Давно замечено, что подготовка к празднику гораздо лучше самого мероприятия. Лично мне нравится предпраздничная суета в поисках подарков, горы рукотворных самоцветов в магазинах, исстари именуемых почему-то елочными игрушками. Самой елке, срубленной под самый корешок, явно не до игрушек. Но кто ж ее спрашивает? И какой же без нее, спящей лесной красавицы, елочный базар? Даже если она в полном смысле елка-палка, все равно в воздухе витает неповторимый запах ее хвои, сопровождающий новогоднее убранство улиц! Возникает трепетное чувство ожидания чего-то необычайно хорошего, укрепляется детски наивная вера в чудо – хотя бы в то, что беды и неурядицы останутся в уходящем году. Все это задолго до решающего момента держит в приподнятом настроении. И только в последние часы перед боем курантов, когда особенно чувствуется усталость от столь длительной подготовки, начинаешь понимать, что твои запросы, пожалуй, непомерно велики. А к двенадцати часам остается одно самое главное пожелание родным и близким – чтобы они были живы и здоровы. Ну а если особенно повезет и в Новом году выпадет выигрышный лотерейный билетик судьбы, то и безоблачно счастливы.

На сей раз эта самая усталость наступила намного раньше, примерно к часу дня. После долгих согласований и препирательств было решено отправиться в медвежий угол на двух машинах. Машуня вместе с Алькой выедут на японке «Субару» чуть раньше и будут ждать нас в оговоренном месте сразу после съезда с кольцевой автодороги. Еще раньше, тридцатого декабря, укатили родители Машуни. Она была удивлена – хотя дом там благоустроенный, родители никогда не горели желанием наезжать в него зимой. Их внезапное решение замешательства не вызвало. Машуня сразу заявила, что они люди общительные и компанейские, гостям всегда рады. Даже нет необходимости оповещать их заранее. Отец вообще помешан на сюрпризах. Сообщая об этом, Машка ощутимо нервничала. Причину мы поняли по-своему. И она подтвердила наши с Наташкой предположения, заметив, что не следует упоминать о фортеле Рената. Это сюрприз из другой, неприемлемой для родителей категории. И вообще, лучше не принимать участия в разговоре с мамой по поводу сложившихся у дочери отношений с «этим типом». Отрицательные качества зятя – любимая тема родительницы. Она его смертельно ненавидит еще со времени, когда он был в статусе жениха. После свадьбы негативное отношение тещи к зятю только усилилось. По поводу отсутствия или, наоборот, внепланового присутствия Рената Машуня лично собиралась навешать родителям лапшу на уши. Исключительно ради сохранения их здоровья и остатков своей нервной системы.

Выехали мы около трех часов, и на кольцевой капитально застряли в пробке. Я получила долгожданную возможность спокойно вспомнить о том, что забыла взять с собой, а также, к сожалению запоздало, придумать достойный ответ Дмитрию Николаевичу на нанесенное мне оскорбление по поводу несобранности, но озвучить его не решилась. Дорога не то место, где следует сводить счеты с мужем, сидящим за рулем. Одна Наташкина приятельница – наглядный тому пример. И тема-то для ссоры с супругом была пустяковая – сонная муха, которую эта ненормальная из-за маниакального стремления к стерильности всеми силами пыталась выжить из машины: боялась, что истопчет ей грязными лапами полиэтиленовый пакет, в котором лежал батон хлеба. Чтобы не мешать мужу и не создавать аварийной обстановки, надоедливо ворча, она ухитрилась выставить муху за окно очень осторожно и аккуратно – вместе с батоном. И тут голодный с утра муж, настойчиво просивший оставить насекомое в покое – само проснется и улетит, – не выдержал, заявив, что сожрал бы батон вместе с мухой, считая это большим бутербродом или кулебякой. Женушка отметила, что в таком случае он сидит не на своем месте, оно у него в хлеву. Слово за слово, разгорелся скандал, который оборвался из-за аварии. Супруг отвлекся на рассуждения о том, где желал бы видеть свою вторую половину в данный конкретный момент, и врезался в притормозивший «жигуленок». Наташкина приятельница, довольно серьезно долбанувшаяся о переднее стекло, невольно, но основательно прикусила язык. Когда ее доставили в больницу, он распух до такой степени, что не помещался во рту. Так до сих пор и не помнит, за кем осталось последнее слово.

До момента съезда с кольцевой все уже порядком устали подшучивать над «пробками», Наташкой, которая агитировала ближайших соседей-водителей организовать акцию за очередное расширение дороги еще на три-четыре полосы, и впали в угрюмое молчание. Оно закончилось радостными восклицаниями сразу после съезда с кольцевой. Стоя на обочине рядом со своей серебристой «японкой» Машуня пыталась обратить наше внимание на себя – призывно размахивала руками над русой головкой, с которой слетел капюшон. Излишнее действо, поскольку не заметить ее было невозможно. В светлом замшевом полушубке, отделанном мехом, она напоминала Снегурочку. Ренат, похоже, заработал катаракту на оба глаза, если перестал видеть в своей жене красавицу.

Короткая остановка для взаимных приветствий, в том числе и с забившейся на заднее сидение Алькой, чуть не переросла в длинную. Наташка начала делиться с Машуней воспоминаниями о чудесном аромате, исходившем от жареного гуся на стадии его приготовления, чем заставила Машуню раскаяться в том, что она ничего «такого» с собой не прихватила, поскольку вообще не везет никаких продуктов. Инстинктивный процесс слюноотделения, вызванный Наташкиными откровениями и начавшийся у всех, кроме меня (мешало воспоминание о «бутерброде» с сонной мухой), был прерван неуверенными коллективными заверениями в том, что костлявая рука голода в ближайшее время нас не коснется. Правда, Славка говорил с излишней горячностью. Похоже, в душе тоже не был в этом уверен. И именно он предложил немедленно ехать дальше, чтобы убедиться в правильности общих выводов.

До определенного момента я чувствовала себя вполне сносно, но зимняя езда настолько притупляет чувства, что невольно начинаешь «клевать носом». Белое однообразие надежно скрывает от глаз все прелести окружающей среды, населенные пункты теряют свою индивидуальность. Узкая дорога с двумя полосами движения из-за снежных наносов превратилась в полутораполосную, радовало только то, что встречных машин практически не было. Почти все ехали прочь из Москвы. Легкий обмен взаимными колкостями дочери и сына иногда подкреплялся облегченными шлепками Алены по братику в доказательство того, что женщина всегда права. Дать сдачи Славка не мог – слишком трудно развернуться на переднем пассажирском сидениье. Шлепки следовали довольно часто, следом раздавался грозный глас Дмитрия Николаевича, призывающий обоих к порядку, и я невольно сбрасывала с себя дремоту. До тех пор, пока мы не свернули на узкую дорогу в лес.

Вначале я ощутила какое-то смутное беспокойство. Было такое впечатление, что мы заблудились, но упрямо продолжаем двигаться вперед, слепо надеясь на правильность избранного пути. Потом пришла головная боль, а за ней открытие – косметичку, где наряду со средствами макияжа лежали таблетки, оставила дома. В порядке исключения из правил я даже вспомнила, где именно. На кухонном столе, когда второпях пыталась сунуть зарядное устройство для мобильника в сумку. Вместе с самим мобильником. Или без него? Решила не делиться своими сомнениями. Лишняя головная боль ни к чему.