Максим Забелин - Первый человек на Марсе Страница 4

Пошел вызов, и через некоторое время на том конце заспанный мужской голос произнес:

– Да…

– Добрый вечер.

– Кто это?

– Это вам с дачи звонят, – решил сразу не выкладывать карты на стол Димон.

– Кто? – переспросил дядька.

– С дачи, – упорствовал Петров.

– С какой, …*,[2] дачи? Кто это?! – начал приходить в себя собеседник.

– Я был в погребе!

Это шокирующее откровение, похоже, вывело пензяка из себя, и он заорал:

– В каком, на …**,[3] погребе? Обдолбился, скотина! Два часа ночи, я, …*, у меня, …*, определитель, я тебя…

Петров быстро положил трубку и поправил очки. Номера в тетради, скорее всего, были не телефонные… или адресат переехал.

Папки также не добавили ясности – среди туманного содержания документов про все ту же «группу КР40 В», одни из которых требовали немедленно ее «заложить», а другие «считали это нецелесообразным», он нашел несколько черно-белых фотографий, сделанных явным непрофессионалом. На первой были корпуса завода или фабрики – ничего удивительного – такой пейзаж Петров регулярно видел из своего окна, затем пара снимков людей, заглядывающих в огромную трубу, на следующих – в нескольких ракурсах космический челнок «Буран» – его Димон тоже узнал, но качество снимков было ужасным, словно снимали при экспозиции менее 100. Очевидно, этот фотолюбитель, пощелкав друзей на заводе, двинул в Парк Горького, но вместо того, чтобы поснимать с колеса обозрения виды города, извел целых 6 кадров на «Буран».

«Может, его тогда только выставили, – подумал проницательный риелтор, – поэтому такой интерес? Да хоть бы снял нормально – а то снизу, сбоку, а тут вообще половина в кадр не влазит! Не объяснили человеку, как техникой пользоваться».

Петров с гордостью вынул свой цифровик и пролистал все сделанные на даче качественные снимки. Остановился на мотоцикле. В течение 15 минут разглядывал его, а затем уснул.

Утром, уже на работе, он все снимки загрузил в компьютер и уложил в отдельную директорию. Сереги не было. Уехал показывать очередной таун-хаус, поэтому Петров спокойно навел справки о мотоцикле.

Спустя несколько часов стало ясно, что в гараже на даче спрятан настоящий шедевр – прекрасно сохранившийся, без видимых следов ржавчины «АМ-600» Таганрогского инструментального завода. Выпуск 1939 года, 16 лошадей, 95 км/ч по прямой.

Стоимость его колебалась от 7 до 12 тысяч долларов!

Изо всех сил пытаясь скрыть возбуждение, Димон в тот же вечер поехал выяснять, что знает о его мотоцикле нынешняя владелица дачи.

За столом в кабинете Лэндиса собрались четыре человека. Во главе сидел сам шеф Отдела внешней разведки, напротив, по правую руку от него, – уже знакомый нам старик по имени Джеймс. Слева – высокий лысый джентльмен в плохо сидящем костюме, рядом – довольно молодой и порывистый, одетый в военную форму майор.

– Что вы скажете, Кромвелл? – обратился Лэндис к высокому.

– Я думаю, сэр, это какая-то техническая ошибка…

– Какая ошибка?! – перебил его старик. – На моей памяти оборудование ни разу не давало сбой, а подобное стоит и в Ливии, где температура под 50, и во Вьетнаме, где влажность около сотни!

– Может, белка проникла в погреб? – неуверенно предположил Кромвелл.

– Хороша белка, – осадил его Джеймс, указав глазами на бумагу, лежащую посреди стола. – По-вашему, естественный отбор научил ее письменности?!

– Позвольте возразить, уважаемый господин полковник, – ответил лысый старику, – я видел исходный текст, он куда больше напоминал случайный набор цифр, чем кодировку.

– Однако же в итоге мы имеем «строгого полярника», а не «лесной орех»!

– Господа! – воскликнул Лэндис. – Я прошу вас успокоиться. Да, возникла проблема. Но мы здесь для того и собрались, чтобы решить ее.

Кромвелл замолчал и недовольно сглотнул. Шеф еще раз посмотрел на бумагу:

– Ясно, что это писал человек. Вопрос в том, что это за человек? Кто-то из нашей Сети? Русская разведка? Или просто случайный прохожий?

Кромвелл едва заметно пожал плечами, Кроуни налил себе воду из графина.

– Я не думаю, что это случайность, – произнес вдруг доселе молчавший военный, он поднес бумагу к лицу и еще раз ее внимательно прочитал. – Видите, здесь есть два ключевых слова – зимний и полярник – анализировать, конечно, – дело специалистов, только для меня предельно очевидно, что речь идет о какой-то миссии на севере.

– Что скажешь, Джеймс? – после некоторой паузы произнес Лэндис.

– Возможно, майор прав, – ответил старик. – В последнее время их лодки все чаще рвут норвежские сети, есть даже подозрения, что русские пытаются возродить проект «Северный полюс», но я пока воздержался бы от скоропалительных выводов. На сегодняшний день ясно одно – в гостях у Тополя кто-то побывал и, к несчастью, сидя за этим столом, нам не узнать его имени и намерений…

– Я считаю… – неожиданно перебил его майор и тут же густо покраснел.

– Говорите, я закончил, – кивком головы извинил его полковник.

– Уважаемые господа, я предлагаю срочно отправить в Россию диверсионную группу. Перебросить через Эстонию. Уже через сутки они будут на месте, и мы получим исчерпывающую информацию о том, что произошло.

– А если это ловушка? – критически посмотрел на майора Кромвелл. – Тогда ваши головорезы устроят пальбу?!

– За своих людей я отвечаю, это настоящие солдаты, за плечами которых не одна операция. Тем более, их цель просто оценить обстановку и доложить.

– К сожалению, майор прав, – остановил начавшуюся дискуссию Лэндис небрежным взмахом руки. – Почему «к сожалению»? Потому что у нас нет времени придумать более действенный план и на сегодня это, пожалуй, единственный способ получить информацию быстро. Без нее мы, как слепые котята, ползаем по кругу в поисках теплой молочной груди… К-хм! Если это случайность, мы сможем быстро сориентироваться и решить, что делать дальше, если же это действительно русские спецслужбы, нам лучше об этом узнать завтра самим, чем послезавтра со страниц газет.

Генерал Лэндис замолчал и оглядел присутствующих:

– Я не сторонник действовать, не обдумав все до конца, однако другого выхода, похоже, нет, – добавил он. – Майор, отправляйте спецгруппу.

3. Грибник и роботы

Василий Степанович был грибником. Он поднимался утром, чесал копчик потом переносицу, клал в корзину заготовленные с вечера бутерброды, закидывал за спину рюкзак, брал стоящую у порога палку и шел в лес. Он безошибочно угадывал, где прячется грибница, с улыбкой собирателя доставал из кармана старый перочинный ножик с надписью «кедр» и аккуратно срезал пузатые боровички, хитрые опята и надменные грузди. К обеду, когда его рюкзак уже бывал обычно полон, он присаживался под дерево, доставал бутерброды и медленно их жевал, думая о своем. На обратном пути он, как правило, добирал лукошко и присаживался на своем обычном месте у трассы. В иной день грибы разбирали и за час, а иногда он мог просидеть дотемна, так что его сгорбленный силуэт выхватывали из темноты слепящие фары проносящихся мимо иномарок.

В своем поселке Василий Степанович прожил без малого пятьдесят лет. Сразу после войны его родители переехали сюда из Львова. Маленький Вася ходил здесь в школу, а после того, как окончил в городе ПТУ, вернулся в поселок работать электриком. По молодости за ним водился забавный украинский акцент, за который он получил прозвище Бандеровец, но после он практически изжил эту дурную привычку, и теперь лишь смягченное «г» напоминало о Львовщине.

Едва он вышел на пенсию, как наступили тяжелые времена. Перестройка напирала на поселок со всех сторон. Гласность разъедала колхоз изнутри. Почти все перешли на натуральное хозяйство, а потом, кто поумнее, стали ездить в город продавать молоко, мясо, овощи. Остальные просто кормились со своего огорода.

После того как умерла жена, Василий Степанович познакомился с одиночеством и даже нашел с ним общий язык. Он стал малоразговорчив, почти не бывал у соседей. Зимними вечерами сидел и слушал радиопередачи, проникновенные дикторские голоса вселяли в него веру. Безоглядную веру в чудодейственную силу космодиска и циркониевого браслета. Однако денег на то, чтобы заказать себе эти необходимые каждому пенсионеру вещи, у него не было. Потому он и решил собирать грибы, продавать их проезжающим, а вырученные деньги откладывать на покупку. За неполных два сезона скопилось на две третьих космодиска и на семь звеньев циркониевого браслета. В поисках легкой наживы пенсионер изучил все окрестные леса, но заблудился лишь однажды. Он долго плутал, поправляя тяжелые лямки рюкзака, несколько раз останавливался, прислушиваясь, не шумит ли в стороне трасса, вскоре начал беспокоиться, но тут неожиданно вышел к озеру, на берегу которого стоял большой двухэтажный дом с пристройками и баня.