Иоанна Хмелевская - Все красное (журнальный вариант) Страница 4

— Меня это вообще не касается! — вспылила Зося. — Меня тошнит от убийств!

Алиция вдруг очнулась.

— Тип в красной рубашке ничего не значит, — заявила она решительно. — Мало ли с кем Эдек мог спьяну ездить на угольном фургоне! Все это бесполезно. Не знаю, зачем завтра снова устраивать этот ад. Никто ничего не помнит. А кстати, мне готовить такой же ужин? В холодильнике — ни крошки!

— Может, он надеется, что убийца хлопнется в обморок и тем себя обнаружит? — предположил Павел.

— Чушь! — сердито сказала Зося. — Обойдутся! Пусть наедаются дома!

— Кофе, — предложила я Алиции. — В крайнем случае — остатки водки.

— Водку жалко…

— Ну, без водки. Пиво. Вечер по-датски, с одним пивом. Эва, может быть, привезет апельсиновый сок.

Про апельсиновый сок Эва, конечно, забыла. Была слишком взволнована и расстроена необходимостью снова приехать в Аллеред в том самом наряде, что и накануне. Два раза кряду появиться в одном и том же платье, да еще в присутствии тех же людей — с этим могла смириться далеко не каждая женщина.

Бардак, устроенный на этот раз, был вне конкуренции. Сидевший на месте Эдека полицейский (он должен был в надлежащий момент крикнуть что-нибудь и стукнуть стаканом по ящику) от усердия постоянно издавал дикие рыки. Посланный в машину за соком Рой принес банку смазочного масла. На журнальных столиках стояло с полтонны сахара, муки и соли в разнообразных сосудах. Пива оказалось мало. Точнее, мало закрытых бутылок, которые Павел должен был открывать. Содержимого открытых бутылок хватило бы еще недели на две. Датская полиция во главе с г-ном Мульгором наблюдала за нами с легкой паникой. Какой-то элемент покоя вносили Лешек и Хенрик, сразу занявшие свои места и погрузившиеся в продолжение вчерашней беседы.

— Я ставлю на мужчину, — заявила Анита, наблюдая за Роем, плутавшим в темноте с банкой. — Нужно иметь немалую силу в руке, чтобы так запросто это проделать…

— Тебе хорошо говорить, — раздраженно сказала Эва. — У Хенрика алиби. А Рой шатался за его плечами целый вечер…

— Ну, дорогая моя, муж-убийца — это же так интересно!

По заметному даже в темноте блеску глаз я поняла, что вряд ли отношение Эвы к Аните будет в дальнейшем особенно нежным. Анита же купалась в сенсации, как саламандра в огне.

Веселый вечер наконец подошел к концу. Г-н Мульгор, тысячу раз извинившись, сообщил нам, что никому нельзя покидать Аллеред без его согласия. Эве, Рою и Аните разрешалось жить дома, не выезжая за границы Роскилля и Копенгагена. Полной свободой пользовались лишь Лешек и Хенрик.

— Мне очень жаль, дорогая, что вынужден бросить тебя в такой идиотской ситуации, — печально сказал Лешек. — Но я должен отплыть. Да и вряд ли от меня был бы толк. Чем меньше здесь будет гостей, тем лучше для тебя.

Алиция меланхолично кивнула.

— Приезжай, когда все это кончится, — сказала она со вздохом.

Г-н Мульгор собирал свою команду. Я стояла на пороге террасы и видела, как в кухонном проеме Эльжбета задержала Алицию и что-то сказала ей. Алиция оживилась, но на полуслове их прервали: уезжали представители власти. Пройдя мимо меня, Алиция вышла на террасу. Эльжбета скрылась на кухне.

Я сделала шаг, чтобы тоже выйти, но вдруг услышала в прихожей какой-то шорох. Было совсем темно, и я лишь уловила, как дверь скрипнула и кто-то тихо вышел наружу…

Я обошла дом и вышла на дорожку. Там стояли Рой и Эва, Анита и Хенрик, Лешек, Зося, Алиция и Павел. Полицейские как раз уезжали.

Я задержалась у калитки, поглядела на них и ощутила беспричинную тревогу. Кто же из них минуту назад вышел из темной передней так таинственно и так осторожно?

В понедельник Алиция сочла за лучшее пойти на службу. Домашний арест никто особенно близко к сердцу не принял, и все собрались ехать в Копенгаген. Зося должна была встретиться там с Алицией и вместе с ней вернуться домой. Мы с Павлом хотели посетить Тиволи. Эльжбета намеревалась пойти к приятелям и вернуться позже. Г-н Мульгор на все дал согласие…

В доме не было ни крошки съестного. Мы с Зосей обошли магазины и среди прочего купили виноград — любимое лакомство Алиции. Вымыли его, красиво уложили в миску, поставили на низкий стол у дивана. И вышли из дома…

Я стояла вместе с Павлом у рулеточного стола в Тиволи и думала об убийстве. Эта история все больше мне не нравилась.

— Павел, скажи правду! — потребовала я, решив поставить вопрос ребром. — Переждем тринадцать… Не ты убил Эдека?

— Почему я? — возмутился Павел, не отрывая глаз от крутящегося круга. — Переждем девятку…

Моя страсть к азартным играм всегда была неукротима.

— Который раз? — спросила я с интересом.

— Сейчас будет восьмой.

— Будь внимателен. Может скоро выйти… Не знаю, почему ты. Если окажется, что это ты, тогда и начну удивляться. А сейчас я спрашиваю: ты?

— Нет, — рассеянно ответил Павел. — Зачем мне его убивать? И никакого стилета у меня никогда не было. Смотри, смотри — тринадцать!..

Он кинул дикий взгляд на номер в обводе круга.

— Нет, проскочило! Сейчас, слава богу, тоже не будет! Послушай меня, оставь на девятке.

— Сейчас?

— Да. Точно не ты?

— Честное слово! Ну?.. Есть!

— Девять. Четыре кроны, — сказал крупье.

— Ставь еще раз. Должно выйти. Слушай, если это не ты…

— Это мое? — оживился Павел, показывая на жетоны.

— Твое. Забирай. Слушай, если не ты…

— Девять. Восемь крон, — сказал крупье.

— О!.. — утешился Павел и сгреб следующую кучу железок. — Ну, теперь опять переждем. Теперь должно быть тринадцать.

— Не будет, но поставь. Слушай, если не ты…

— Пять и девять. Четыре кроны, — сказал крупье.

— Я же говорила, чтобы держался девятки. Ставлю на тринадцать. Или нет, переждем. Послушай в конце концов, что я говорю! Если это не ты, то скажи мне, где ты был, когда все помчались провожать полицейских?

— Там же. Помчался провожать.

— Каким путем? Вокруг дома?

— Ага. Я теперь пережду четверку.

— А перед этим ты был на террасе?

— Ага.

— Разорюсь на этом идиотском тринадцатом… А еще там кто был?

— Все. Сейчас поставить?.. Нет, еще пережду.

— Кто все? Вспомни… Ну, есть!

— Тринадцать. Восемь крон, — сказал крупье.

— С шестого раза вышла, ставлю. Пережди четверку. Все — это кто? Кого-то должно не хватать?

— Кого? — заинтересовался Павел.

— Не знаю. Я тебя спрашиваю. Вспомни, кто там был.

— Хенрик и Эва. Лешек. Полицейские. Алицию тоже видел. В общем, все были. Ага, Эльжбету я не видел.

— Она была на кухне. А кто вышел из дома через другие двери, — ты не видел? Посмотри на эту четверку!

— Нет, я теперь пережду семерку. Знаю, кто не выходил. Хенрик и Лешек. Эва почти все время была с ними. Она пришла сразу за полицейскими. А тот, кто не был, он что?

— Ничего. Но, возможно, это был убийца. Какой мне толк от Хенрика… похоже на то, что и Эва отпадает…

В последний вагон последнего поезда в Аллеред мы вбежали за секунду до отправления. Выходя на платформу, столкнулись с Алицией и Зосей, которые ехали в соседнем вагоне.

— И чего мы так спешили, — сказал Павел обиженно. — Думал, что ты уже давно ждешь и рвешь на себе волосы от волнения.

— А если бы не спешили, то шли бы двадцать километров пешком или ночевали на вокзале? — заинтересовалась Алиция.

— Конечно, — сказала Зося желчно. — Он никогда не спешит, а потом оказывается, что вмешались высшие силы.

— Ой-ой! Какие такие высшие силы! — оскорбился Павел. — Ну, раз что-то случилось…

— Не раз, а по крайней мере двадцать раз!

Мы с Алицией оставили их выяснять отношения с глазу на глаз и пошли вперед.

Зося с Павлом остались далеко позади. Мы повернули на тропинку, ведущую к калитке.

— Эльжбеты еще нет? — удивилась Алиция. — Везде темно!

— Может, она в ванной? Или спит…

— Да ну! Она поздно ложится…

Алиция не могла найти ключ, и я открыла дверь своим.

— Куда он мог подеваться, всегда лежит тут, в сумке, в карманчике, — бормотала Алиция, входя следом за мной и зажигая свет в прихожей. — О, Эльжбета! Ты почему сидишь в темноте? А где сюрприз? — Все это она говорила, не двигаясь с места и роясь в сумке. Я вошла в комнату, нажала на выключатель и буквально вросла в пол на пороге комнаты, потеряв разом голос и силы.

На диване за столом сидел совершенно незнакомый тип. Его лицо было какого-то ужасного сине-зеленого цвета. Рот полуоткрыт, вытаращенные глаза неподвижны, руки бессильно разбросаны по сторонам.

Алиция наконец нашла ключ, и вдруг, что-то почувствовав, посмотрела на меня, потом на диван у стола.

— Что вам… — начала она и замолчала. Медленно поставила сумку и медленно подошла к дивану.

— Это и есть сюрприз? — спросила она с ужасом. — Кто это?