Ирина Градова - Средняя общекриминальная школа Страница 4

– Да это почти что бинарный урок получился, – похвалила незнакомая учительница в сиреневой кофте на черных пуговицах.

– Все было очень в тему формирования единой картины мира.

– И этот момент, когда они расставляли пункты плана по порядку, был очень уместен. И логику развивает, и способность сортировать информацию, все, что требуется по новым стандартам, – дополнила другая.

– Физкультминутку мы проводим на английском по просьбе их учителя, потому что им пока еще трудно изучать новый язык. Нагоняем, так сказать… – сказала я, стараясь сгладить самый эпатирующий момент урока. Правда, с тем же успехом я могла сказать про бешеное животное, что оно немного злое, но в целом обычное и его можно погладить. Никто бы не поверил.

– Не волнуйтесь, это было даже оригинально. Межпредметная связь, как вы знаете, одна из последних тенденций… – успокоила меня методист.

Урок неожиданно показался всем как минимум нормальным. Вот уж не думала, что педагогика похожа на современное искусство, где любой бред можно выдать за шедевр.

Наконец, завуч повела гостей в актовый зал, где собиралась дальше капать им на мозги о том, как должна быть реализована реформа образования, несмотря на то, что в действительности никто не собирается ее реализовывать. Завуч собиралась безжалостно вывалить на пришедших кучу умных слов.

Я отключала проектор все еще трясущимися руками, когда ко мне заглянула Людмила Ивановна.

– Извини, но ты бы не могла пояснить, как ты обычно используешь на уроках работу в группах и какое внимание уделяешь межпредметной связи? Народ просит… Если что – тебя зовут Марина Павловна.

– Я уже запомнила, как меня зовут. Сейчас приду.

– Не сейчас, а бегом!

В актовом зале раздавался гул, слишком сильный даже для большого сборища педагогов. Из дверного проема выскочила та самая учительница в сиреневой кофте, на этот раз бледная и напуганная, и бросилась к нам с Ленкой, которая присоединилась ко мне по пути.

– Девчонки, у нас человек умер!

– Кто?!

– Ваш директор.

– Как?!

– Комментировал реформу образования, неожиданно сел на пол, сказал, что накатила слабость, потом упал, подергался в судорогах и умер. Мы думали, что это эпилепсия, пытались чем-то помочь, но даже врачей вызвать не успели.

– Пена изо рта была?

– Не видела. Сами посмотрите, он там лежит, возле сцены.

Уже не первый раз рядом с нами умирает какое-нибудь начальство. Впору подозревать Ленку в причастности к этим смертям.

Наш актовый зал был хоть и небольшой, но красивый. Свежий ремонт, большие окна по обеим сторонам, новые стулья с обивкой под кожу – все это производило благоприятное впечатление. Но сейчас его омрачал труп у подножия низкой сцены. Директор лежал на спине, раскинув руки и согнув одну ногу. Люди в сознании так не лежат. Я присела рядом и пощупала его руки. Ледяные. Как будто пришел только что с мороза.

На мокрой, очень потной кисти виднелось пятно темно-красного цвета. Неужели так быстро стали образовываться трупные пятна? Я закатала директорский рукав. На предплечье было четыре небольших кровоизлияния, судя по виду, совсем свежих. Ленка украдкой сфотографировала их на телефон, пользуясь всеобщей суматохой.

Кое-какие странности сразу бросались в глаза: во-первых, почему покойник весь мокрый, во-вторых, что за странные кровоизлияния у него по всему телу? На лице и другой руке тоже проступили пятнышки.

Нет, конечно, это не может быть геморрагическая лихорадка – у нас не Тропическая Африка – но откуда-то же берутся эти кровоизлияния! Я поспешно встала и вытерла руки о собственные брюки. Учителя нашей школы сразу замолкли и насторожились. Я не стала сеять панику и вслух предполагать, что директор помер от какой-то инфекции – у нас и так по школе конъюктивит гуляет с начала года. Я просто попросила всех отойти подальше и вызвать «Скорую».

– Второй раз за час поедут, – проворчала Людмила Ивановна и послушно взялась за телефон. Как и ожидалось, диспетчер не поверила еще одному вызову, но завуч включила интонацию настоящего учителя, которой машинально подчиняются все, и нам пообещали бригаду. Галина Михайловна ушла встречать медиков, а мы с Ленкой еще раз осмотрели тело. С покойника мощным потоком стекал холодный пот, прикоснуться невозможно. Очень подозрительно.

Неужели отравление?

Стоит ли оставить свои измышления при себе или поделиться ими с врачами? Скорее уж, рассказывать придется полиции. Кто поверит, что мужчина лет сорока пяти умер в один момент своей смертью? Как минимум один допрос нам обеспечен.

Мы бестолково переминались с ноги на ногу в коридоре, возле актового зала, когда Галина Михайловна привела за собой бригаду врачей.

– Стойте здесь, сейчас посмотрим вашего пациента. Пропустите полицию, когда она подъедет, – приказал высокий носатый врач средних лет. Его мы помнили еще по делу об убийстве министра на экзамене.

– Девчонки, вы же труп осмотрели? – вполголоса спросила нас Ольга Владиславовна, как будто это была наша прямая обязанность заниматься всеми трупами в школе.

– Странная смерть, – уклончиво сказала я. – Пусть дальше врачи занимаются. Только скажите: он ничего не ел, не пил перед приходом сюда?

– Если да, то я не видела, – открестилась Ольга Владиславовна. – Он сразу стал выступать, попросил меня взять слово после него. Был бледнее обычного, но голос твердый. Потом на полуслове прервался, сел на пол… ну и дальше… того.

– О, полиция! – воскликнул кто-то незнакомый. Полиция приехала основательно политая осенним дождем, поэтому ее куртками можно было пол мыть. Уже знакомый майор Забродин с нами поздоровался (коллеги не удивились), полноватый эксперт нам помахал как давним друзьям, и оба они вошли в актовый зал.

– Ваши знакомые? – уточнили гости семинара, которые наверняка уже пожалели, что пришли. Наша школа не напрасно пользуется дурной репутацией.

– Да, пересекались, когда министра убили, – как бы невзначай обронила Ленка.

– Так это вы Самарина Елена? – обратились к ней гости с восторгом в голосе. Ленка кивнула. Еще бы, ей было приятно, а после выхода большой статьи в газете она готовилась чуть ли не раздавать автографы.

– А Комарова Лидия?…

– На больничном, – встряла Людмила Ивановна, чем не дала мне прославиться.

– А я так вообще Марина Павловна, – заявила я.

– Расступитесь! Он жив! – заорала со слезами радости Ольга Владиславовна, которой об этом крикнул врач. Не то чтобы она хорошо относилась к директору, просто в случае его отсутствия или смерти она автоматически становилась исполняющим его обязанности, а это дело хлопотное.

Врач, водитель «Скорой», наш учитель музыки Леонид Павлович и трудовик Иван Андреевич вынесли потного полупокойника на полотнище и загрузили в машину. Автомобиль тут же взвыл сиреной и поехал в больницу с нарушением всех правил дорожного движения.

– Что с ним случилось, кто-нибудь понял? – уточнила химичка. Ее шлемообразные черные волосы слегка примялись, потому что она схватилась за голову, узнав, что директор жив.

– Отравился наверняка, – уверенно сообщила пожилая физкультурница.

– Чем?

– Девочки, чем он мог травануться? – обратилась физкультурница к нам, как будто мы его сами потравили, а теперь должны похвастаться перед всеми.

– Совсем необязательно, вовсе не отравление… Может, сердечный приступ? – предположила Ленка, чтобы сбить с толку слишком догадливых.

Конец ознакомительного фрагмента.