Иоанна Хмелевская - Золотая муха Страница 4

Поинтересовалась у владельца магазина, тот попытался отделаться от меня ничего не значащими общими словами, но не на ту напал. Понял, что так просто не отвертится, и выдал тайну золотого ключика.

— В принципе бусинки — это отходы производства. Остаются после того, как большой кусок отполируют и распилят на пластины. А если возникнет необходимость, то дополнительно отполируют в так называемом полировочном барабане, по-другому нельзя. Что? Дырочки? Ну, это не проблема.

Для кого как. Не говоря уже о том, что я понятия не имела о существовании полировочного барабана и не представляла, как он выглядит.

Мой благоверный тем временем осматривал более крупные изделия и интересовался ценами. Очень увлеченно осматривал, вон, даже глаза разгорелись. В магазин вошли двое иностранцев и приобрели два кулона, две брошки, браслет и кольцо, все в серебре. У бабы глаза горели не хуже, чем у Пупсика, и по ней было видно — будь ее воля, скупила бы всю лавочку.

Иностранцы удалились, и хозяин вернулся к нам.

— Не так давно была тут одна американка, — доверительно сообщил он, видно уже подружившись с нами. — Купила медальон, знаете такие, на серебряной цепочке. Очень интересный медальон, из цельного кусочка янтаря, причем отчетливо просматривается в нем с самого краю малюсенькая мушка. Чудо! И что пани думает? Приходит через несколько дней и просит перенести мушку в середку медальона, чтобы симметрично было — Кретинка!

— Вот именно! Никакого представления об янтаре у этих американцев!

— И что вы ей ответили?

— Я ей ответил: «Уважаемая леди, эта мушка сидит в этом месте уже десятки миллионов лет, и нет такой силы, чтобы переместила ее на другое». Знаете, как после этого она зауважала мушку?

Пупсик подключился к беседе:

— Кажется, кроме нас, только немцы разбираются в янтаре?

— Да, немцы разбираются, и даже очень неплохо. Они умеют выбрать лучшие изделия. Больше всего их интересуют как раз такие, с мушками, с травками. И очень много вывозят их.

С этого дня Пупсик перестал капризничать. Наутро он разбудил меня в шесть часов, воспылав внезапной страстью к морским прогулкам на рассвете. К счастью, нам не пришлось собирать в темноте камешки и засохшее гуано, поскольку дождя не было, ветер стих и не нагонял тучи, так что солнце получило возможность взойти в нормальное время. На берегу кое-где темнели кучки засохших водорослей; если покопаться, в них изредка попадались довольно невзрачные крупинки янтаря.

— Я разочарован! — торжественно объявил Пупсик. — Будучи вождем краснокожих, утверждаю: сегодня мы здесь первые, до нас не было ни души, разве что были да испарились. А где янтарь?!

Я высказала предположение — возможно, в районе Советского Союза. До границы было довольно далеко, не хотелось переться пешком, поэтому мы вернулись на шоссе к машине и, проехав немного, обнаружили несколько домиков и дорогу к морю. Точнее, некое подобие дороги. Почему-то в данном случае мы проявили редкое единодушие и свернули на эту трассу. Подпрыгивая на корнях могучих сосен и проваливаясь то и дело в ямы, мы наконец потеряли терпение, бросили машину и устремились через дюну пешком. Форсировав ее, обнаружили по ту сторону рыбачий порт.

Судя по карте, все это — домики и оба порта, морской и на заливе, называлось Новая Корчма. Не углядев никакой корчмы, мы порасспрашивали местное население и узнали, что поселок называется проще — Пески. В морском порту пограничный контроль потребовал у нас документы. В те благословенные времена каждый гражданин ПНР обязан был всегда иметь при себе документы, забреди он даже в дикую пущу И у нас документы тоже оказались с собой, пограничники ознакомились с ними и отпустили на волю Теперь можно спокойно отправляться на прогулку.

Мы двинулись по пляжу на восток, оставив сзади несколько вытянутых на песок рыбачьих лодок. Отсюда до границы было три с половиной километра и ни живой души в пределах видимости. Можно сказать, девственная территория, по которой не ступала нога человека. И ни одного янтарика! Вот уже явственно стала видна пограничная сетка. Мой драгоценный песик примеривался было закапризничать, как мы углядели черную полосу перспективного мусора. И, Езус-Мария, на самом ее краю лежал кусок янтаря! Нет, не потрясающих размеров, всего-то с лесной орех или, может, с грецкий, но Пупсик бросился на него, как дикий зверь, глаза опять нехорошо разгорелись, а щеки запылали лихорадочным румянцем.

Я поспешила обогнать его, пока он не наложил лапу на все:

— А вон тот, чур, мой! Не трожь!

Короче говоря, в мгновение ока мы стали обладателями четырех кусочков янтаря, вполне удовлетворивших наши скромные потребности и казавшихся нам огромными. Главное, получилось по справедливости: два ему и два мне. И вдобавок насобирали на этом Эльдорадо целую пригоршню мелких янтарных осколков. Впрочем, не таких уж мелких, некоторые были с горошину. В Сопоте ничего подобного и в глаза не видели.

— Они что, как грибы? — поинтересовался Пупсик, подозрительно глядя на море. — Есть места, где они водятся, а есть и такие, где не бывает?

— Откуда мне знать? — рассеянно отвечала я. — Гляди-ка, до русских уже рукой подать.

Русские наблюдали за нами с пограничной вышки. Не думаю, что им это доставляло особое удовольствие, но других развлечений не было. На этом и кончились, собственно, наши успехи. Развернувшись, мы двинулись обратно.

* * *

Темнело рано, что неизбежно привело к сокращению прогулок на свежем воздухе, и вечерами оставалось излишне много свободного времени.

В Морской Кринице мы жили уже несколько дней. В местном магазине работала продавщица исключительной красоты, но этот факт не сразу дошел до меня. Я как-то не обратила внимания, что Пупсик не только охотно, но и по собственной инициативе отправляется за продуктами, причем этот процесс отнимает у него чрезвычайно много времени. Дошло до меня лишь в тот день, когда я битый час не могла дождаться сигарет.

— Никак ты лично принимал участие в сборе табака! — едко заметила я, выхватывая у него из рук пачку. — В этой лавчонке очередей не бывает. А может, неожиданно выбросили полендвицу?

— Нет! — ответило мое бракованное счастье. — Просто было любопытно, о чем говорят в магазине. Знаешь, тут что-то готовится, обстановка какая-то тревожная.

О, это уже интересно!

— Поясни.

Пупсик не привык слушаться, он всегда командует. Вот и теперь аккуратно положил на комод сетку с покупками, не спеша снял куртку и повесил в шкаф, выглянул зачем-то в темное окно, взял термос, взвесил в руках и, открутив крышку, вылил остатки чая в стакан. Лишь после этого присел к столу и стал рассказывать:

— Из того, что там болтали, я понял — мы оказались на самом кончике какого-то янтароносного пояса, так сказать золотой жилы. Насчет русских ты права, если уж в этих местах море выбрасывает янтарь, то чаще всего в их стороне, в районе Лесничувки. А пески..

— Пески знаю. Что еще за лески?

— Да не Лески, а Лесничувка. Поселок так называется. Мы там были, помнишь, где пограничный пост. Так вот там обычно и собирают самый обильный урожай. А главное, они знают, когда именно...

— Кто знает?

— Рыбаки.

— Откуда знают?

— Слушай, я ведь не на допросе. Смени тон! Не знаю откуда. И сюда наезжают искатели аж из Стегны, но местные их всегда опережают. На всякие хитрости идут — создают препятствия и ставят преграды.

— Преграды? — удивилась я. — На шоссе?

— Да нет! Те пробираются по дюнам, лесными тропинками, вот они и... Помнишь ямы, на которые мы наткнулись? Еще пришлось возвращаться. Так вот. их нарочно вырыли песковцы. чтобы враги не пробрались. А где можно проехать, подкладывали цепи с шипами, ведь те в основном на мотоциклах добираются. Правда, конкуренты уже ученые — прихватывают запасные покрышки. Но уж если оба колеса... Вот они и готовят месть!

— Езус-Мария! Дикий Запад! Какую еще месть? Естественно, Пупсик задумался, глядя в черное окно. Я набралась терпения.

— Слушай, заварила бы чайку. Я купил...

— Заварю, но ты сначала доскажи до конца. Так что же готовится?

— Неплохо бы и пообедать. Приготовишь?

— Если не перестанешь меня злить, ничего не приготовлю! Разве что нам светит ужин. Поскольку на море шторм и свежей рыбки не достать, хозяйка обещала выставить маринованного угря.

— Не шутишь? — обрадовался Пупсик. — Обожаю угрей! Под него очень хорошо пойдет рюмочка яжембяка. И еще...

Я понимала, что мы здорово уклонились от темы, но и самой хотелось есть. При одном слове «ужин» в желудке так и засосало.

Питались мы в своей комнате. Я огляделась. Надо расчистить место, негде поставить тарелки, придется убрать со стола посторонние предметы, а это непросто сделать. Наше временное жилище меблировано было скудно, можно сказать, жили по-спартански: две кровати, шкаф, комодик с выдвижными ящиками, стол, три стула, одно кресло, стоячая вешалка и больше ничего. Ощущался явный недостаток в горизонтальных плоскостях. И в самом деле, куда убирать стаканы, термос, продукты, тарелки, книжки, газеты, добытый янтарь и черт знает что еще? Маленького столика и узкого комодика явно не хватало. Утешало то соображение, что мы все-таки находимся в лучших условиях, чем курортники в разгар сезона, тогда в комнату набивалось как минимум по три человека.