Дмитрий Щеглов - Участковый – Васька Генерал Страница 4

– Извини девочка. На машине невозможно по Москве передвигаться. Пока доедешь до работы, тебя несколько раз подрежут и ты уже никакой. Тут один знакомый профессор мне рассказывал, я говорит из интеллигентной семьи, понятия не имел, что такое ненормативная лексика, а как только сел за руль, откуда только что взялось.

– А у нас сосед, – сказала Лиза, – крестьянин, всю жизнь проработал на скотном дворе, назем вилами кидал, а дома свиней держал, лошадь, и не поверите, за двадцать лет я ни разу, ни разу от него не слышала ничего похожего на сквернословие. Я ведь из деревни.

– Он старовером был?

– Нет, он ни старовером, ни профессором не был. Просто культура внутренняя была у человека, книги читал, библиотеку собирал.

Эдит расхохоталась.

– Ну и штучка ты Елизавета. Скажи-ка лучше, что ты пообещала генеральному директору? Что ты постараешься сделать?

– Фазан!.. – Елизавета запнулась. Не приучена она была тыкать людям. – Роман Октябринович просил просмотреть документы!

Эдит понимающе улыбнулась и кивнула головой:

– Коли ты умная девочка, давай чайку попьем, да посидим ладком, а я тебе о своей жизни немного расскажу. Она, всякая жизнь поучительна.

Чайник быстро вскипел. Эдит налила себе чаю, а Елизавета приготовила быстрорастворимый кофе. Дамы уютно устроились за стеклянным журнальным столиком. Эдит сделала глоток и стала рассказывать:

– Помню, я была в таком же, как ты возрасте, распределили меня после техникума, в одну проектную организацию, экономистом в плановый отдел. Так, к концу дня все мужики, сколько их было у нас институте, нашли предлог, чтобы заглянуть в нашу комнату. А я уже знала, как мои чары действуют на мужчин. Красива я была, и глупа. И не было тогда рядом со мной сердобольной сотрудницы, которая бы предупредила меня, что надо молодой девушке быть осторожной. Наоборот, я была на седьмом небе от мужского внимания, голова кружилась от успеха.

Каждый второй сказал мне комплимент, каждый третий пригласил в кино. А мода тогда была, не чета нынешней. Юбочки мы носили, одно название юбочки, если еще короче, то это была бы уже балетная пачка. Красивые у меня были ножки, как у богини. Вот мои соседки по отделу и промолчали тогда, что у них в институте игра такая, кто первый объездит кобылку.

– Зачем вы о себе так плохо?

Эдит не согласилась.

– Сначала было хорошо, это потом стало плохо. Представь, шоколадки мне носят, в кино приглашают, в конце второй недели стали пачками в любви объясняться, в загс трое предлагают зайти, заявку подать.

– Так не бывает! – сказала Елизавета.

– Бывает милая! Еще и не такое в жизни бывает. А оказывается, меня институтские так от директора спасали. Он у нас холостой был, дважды разведенный и ни одной юбки не пропускал, а когда я пришла на работу, он в командировке был. В общем, он вернулся, и надо ж было так случиться, что в первый же день мы в коридоре встретились. По его взгляду мне стало понятно, что штабель моих поклонников в институте увеличился на одного человека. Мы стали с ним встречаться, а через два месяца я замуж за него вышла.

– Вот и хорошо!

– Чего хорошего! – не согласилась Эдит, – к тому времени, когда я ему на пути подвернулась, он начал тихо спиваться. Когда мы поженились, пришлось мне из института уйти. Раньше строго было, не мог муж у жены или наоборот, жена у мужа начальником быть. Я из института ушла, а у него пошло и поехало. Первое время еще вовремя домой возвращался, а потом водитель стал привозить его позже и позже, пока один раз вообще ночевать не пришел.

Так, что милочка у меня опыта, занимать, не перезанимать. Ты с нашими мужчинами будь поосторожней, у нас они все женатые. И Роман, и Костя, и водитель директора Володя, и остальные.

Эдит перевела дух и повторила ранее заданный вопрос:

– Зачем, говоришь, Роман заходил?

Елизавета беспричинно улыбнулась.

– Завтра, проверка налоговой инспекции ожидается! Роман Октябринович просил просмотреть документы.

Эдит осуждающе закачала головой.

– Подставила тебя Веселова по полной программе…Подставила…Еще когда она прошлый раз за негра замуж вышла, я сразу поняла, что здесь что-то нечисто… Как только она в Африку улетела, налоговая полиция пришла и трясла нас, трясла как грушу, чуть всех не пересажала.

– И чем дело закончилось?

– Роман легким испугом отделался. Выход на проверяющих нашел. Представь, как только налоговики ушли, Веселова на третий день тут же появилась, не запылилась! – Эдит усмехнулась, – И на этот раз, я думаю, она тоже заранее знала, что ожидается проверка, и улизнула на Кавказ. А с Кавказа, как с Дона выдачи нет. Так, что как ни закончится проверка, пусть хоть нас всех на эшафот поведут, Веселова как всегда будет в стороне. Но, попомни мои слова, если все у нас обойдется, наш главный бухгалтер на второй день на работе появится!

Елизавета непонимающе смотрела на Эдит. Откуда вдруг такая забота о ней? Зачем Эдит с нею откровенничает? И второе. Чем могла так проштрафиться фирма, чтобы испытывать панический ужас при слове налоговая проверка. Правда, проверка не плановая, не рядовая, а внезапная. Но все равно.

– Но у нас же практически нет никакой деятельности. Чего нам бояться? Мы всего лишь посредники! – недоуменно спросила она Эдит Миновну.

При ней, при Елизавете за тот месяц, что она работает, через склад фирмы прошло всего лишь три фуры товара. Она так и сказала:

– Через нас же практически за последний месяц ничего не прошло.

– Вот то-то и оно! То фур тридцать за месяц улетало, а то всего три фуры. А где остальные застряли? – спросила Эдит. – Куда сбежала Веселова? У нее ведь нюх собачий на всякую беду.

– Может, быть она как главный бухгалтер больше нас с вами знала? – спросила Елизавета. Эдит согласилась.

– Естественно больше!

Радужный день начинавшийся так хорошо приобретал зловещие тона. Не договаривала что-то Эдит, по лицу было видно. Действительно, просто так налоговая инспекция, в самый отпускной период, в начале лета не придет проверять фирму, к которой нет претензий, и которую проверяла год назад.

– А с какой периодичностью проверяются фирмы? – спросила Лиза.

– Раз в три года! Притом выборочно! А то могут, и пять и десять лет не проверять.

– А вы попытайте заместителя Кизякова, Константина Мясоедова, – подала мысль Елизавета. – Он мужик простой, что знает, то тут же выкладывает. Если он, как всегда в кураже – это одно дело, а если паникует – тогда серьезно… У него на лице все написано.

Эдит снисходительно улыбнулась.

– Сейчас! Как же! Простой! Да на нем негде пробы ставить, на этом простом!

Елизавета не была согласна с Эдит. Заместитель директора Костя Мясоедов такой душка, душа нараспашку.

Елизавета заходила несколько раз к нему в кабинет. Чем определяется вес должностного лица? Количеством телефонов, количеством помощников, красотой мебели в кабинете, длинной ног секретарши, и маркой служебной автомобиля. Так вот у Мясоедова был самый большой джип, самый стильный кабинет, секретарши не было, но на столе стояло пять телефонов, и на поясе еще висело три мобильника.

– Зачем три? – обычно спрашивали его.

– По одному с женой разговариваю, а по второму с любовницей.

– А по третьему?

– А по третьему исключительно с администрацией президента!

Незамысловатая шутка обычно вызывала смех. Вот и теперь Эдит вызвала его по внутреннему телефону.

– Мясоед! Ты не зашел бы к своей старой любови.

– А чего к старой заходить, у меня молодая намечается! – послышался веселый голос Константина Мясоедова. – Ну если только из чувства уважения и благодарности…Сейчас зайду.

– Скот!

– Что?

– Вальтер Скотт! Писатель говорю, такой был!

Эдит, встала из-за стола и подошла к зеркалу, висящему на стене. Подкрасив губы и поправив прическу, она стала поглядывать на дверь. Однако Мясоедов не торопился.

– Обрати внимание, – скрывая досаду, сказала Эдит, – Куда бы Мясоедов ни шел, кто бы его не вызывал, он никогда не торопится. Всегда хочет дать понять собеседнику, что он важная птица.

Права оказалась Эдит. Появился он минут через пятнадцать. На лице его, как всегда сияла лучезарная улыбка.

– Ну, какую прибыль напланировала на этот квартал? Что будем мазать на хлеб, черную икру или кабачковую? – с порога спросил он Эдит. – Али соскучилась по мне? Часа прожить не можешь? Чего звала, лыбедь моя ясноглазая?

Елизавета давно обратила внимание на то, что разговор у Кости Мясоедова с Эдит какой-то ненатуральный. На подковырках построен. Чувствуются, что знают они друг дружку хорошо, даже слишком хорошо, тянет их одного к другому и в то же время отталкивает, как одинаково заряженные частицы.

– Хотела у тебя узнать, чего это Роман последнее время такой смурной?

– Ты у меня хотела узнать? Ты это серьезно? – с каким-то надрывом в голосе спросил Константин Мясоедов.