Алина Лис - К черту моральные принципы Страница 40

Я еле досидела до конца эфира. Руки чесались залезть в Интернет и прочесть на новостных сайтах подробности ареста. Но, разумеется, никто меня после окончания передачи не отпустил. Как только отзвучал последний аккорд отбивки и пошла реклама, Сева начал изливать на меня накопившиеся за эфир гнев и недоумение:

– Алиса, что с тобой?! Ты чего перед эфиром обещала?!

Я молчала. Сева горестно заломил брови:

– Ты хоть представляешь, что тебе сейчас Петрович устроит?!

Я скорчила жалобную гримасу – да, мол, представляю, еще как представляю…

– Алиса, проснись!!! Петрович увольнял и за меньшее! Ну что с тобой такое?! Ты же можешь нормально!

Севины излияния прервало появление Стаса:

– Алиса, тебя Жужельский вызывает. Зайди прямо сейчас, – с сочувственной улыбкой сообщил он.

И я пошла. В животе как-то нехорошо подводило, и в горле поселился колючий комок, ладони взмокли. Перед дверью в кабинет я трусливо остановилась и даже попыталась прислушаться…

И тут, как уже не раз бывало в подобных ситуациях, на выручку пришла злость. Я взглянула на себя со стороны и изумилась. Всегда гордилась своей выдержкой, а теперь трясусь, как первоклашка в кабинете директора. Да, Жужельский владеет методами психологического прессинга и искусством наезда, но что он может мне сделать? Ну, уволит – вот будет трагедия вселенских масштабов! Шестьсот рублей за эфир – фи, курам на смех.

Вслед за обретенной ясностью мысли пришло и понимание того, что делать дальше. Уже без трепета я постучалась в дверь.

– Явилась, – ядовито прошипел мой начальник. – Что так долго? По дороге в спа-салон зашла?

Я проигнорировала это замечание. Он выдержал театральную паузу и продолжил:

– Ну, и как ты это объяснишь?

Я не стала играть в «дурочку». Посмотрела ему прямо в глаза и задушевно призналась:

– Павел Петрович, ваш нагоняй до эфира меня просто выбил из колеи. Я очень хотела вам угодить и боялась сделать ошибку.

– Так…

– Весь эфир я думала только о ваших словах, никак не могла сосредоточиться, – вдохновенно продолжала я. – Это было…

– Достаточно, – резко оборвал он меня. – Девочка, это радио. Слушателям насрать на твои тонкие чувства. Ты либо делаешь работу хорошо, либо идешь продавщицей в магазин. Мысль понятна?

– Понятна.

– Я тебя сразу предупредил: нежным фиалкам тут не место. Мне казалось, ты понимаешь. И потенциал у тебя есть. Я даже простил тебе опоздание в первый день. Но либо ты берешь себя в руки, либо ищешь другую работу! – Окончив эту небывало длинную для себя речь, Жужельский откинулся на спинку кресла и наградил меня долгим взглядом, который, очевидно, должен был закрепить внушение в подсознании. Я стояла, держа на лице маску раскаяния и огорчения. – Ну что?

– Я хочу остаться.

– Ладно. Даю последний шанс. Деньги за этот эфир я вычту из твоей зарплаты, – выдал он окончательный вердикт. – Больше душеспасительных бесед не будет, сразу увольнение. Иди.

За дверью кабинета меня ждал Стас:

– Ну как все прошло?

– Нормально. Отделалась штрафом.

– Ого! Ну ты сильна, подруга! – В его глазах запрыгали смешливые чертики. – Это надо отпраздновать. Пошли, я сделаю тебе кофе.

– Пошли! – обрадовалась я. Кофе Стас варил мастерски.

Но, как оказалось, лимит драм на сегодня еще не был исчерпан. К счастью, теперь мне предстояло быть не главной участницей, а зрителем.

В центре кухни возвышалась Дива-Анжела и заламывала руки подобно героине древнегреческой трагедии. Вокруг нее суетливым фавном скакал Юрь Юрьич Поливанов и пытался вставить хоть слово в монолог. В углу на диванчике скорчилась Настя.

– Это воровство! Я вас всех засужу!!! У вас тут одно ворье работает! Нищеброды!!! Бомжи!!! Сволочи!!! – захлебываясь слезами, кричала гламурная дива.

– Э-э-э, – блеял Юрь Юрьич. – Я уверен, э-э-э… Это, э-э-э… недоразумение…

В самый волнующий момент запиликал Анжелин мобильник. Она схватила раскладушку и заныла в трубку:

– Ну, Муууусииик! Ты не представляяяешь… Уже идуууу!

Продолжая жаловаться «Мусику» на свою несчастную жизнь, Анжела подхватила сумочку и выбежала в коридор. Юрь Юрьич последовал за ней.

– Что это было? – потрясенно выдавила я из себя. – Что у нее украли? Миллион долларов?

Настя меланхолично покачала головой:

– Нет, Микки.

– Чегоооо?

– Микки Мауса.

Да, какой-то шутник снял у Анжелы с сумочки того самого потасканного мышонка в красных брюках. Похищение века произошло по ее собственному недосмотру – Дива забыла в курилке сумку и вспомнила об этом только после окончания интервью. Кошелек, мобильник и ключи от машины были на месте, преступник прельстился только ободранной мышкой, но Анжела впала в настоящую истерику. Микки был ее талисманом, тайным шаманским орудием, помогавшим в звездной карьере, и утрата магической зверушки не лучшим образом сказалась на психике звезды.

– Обещала засудить нас за кражу, – рассказывала Настя.

– А вы-то здесь при чем? Весь этаж в курилку ходит.

– Потому что это из-за нас она сюда приехала. Она даже по 02 звонила, но там ее послали.

Я сочувственно кивнула, с трудом удерживая серьезное выражение лица. Представляю, что Анжеле сказали в полиции, когда она попыталась заявить о краже мягкой игрушки. Стас сдерживаться не стал и громко заржал. Настя вспыхнула.

– Не смейся! – возмущенно воскликнула она, обращаясь почему-то ко мне. – Это же ужасно!

– Неописуемо, – подтвердила я. – А чем эта трагическая утрата грозит лично тебе?

– Анжела говорила, – тут Настя испуганно оглянулась и перешла на шепот, – что если мы не найдем Микки до завтра, то приедут серьезные люди и будут разговаривать по понятиям.

Я фыркнула:

– Ты сама-то в это веришь? Ну е-мое, это же смешно!

– А вдруг! Нет, я лучше пойду поищу. Может, он оторвался и где-нибудь валяется.

Когда за Настей закрылась дверь, я обратила внимание на подозрительно молчавшего весь разговор Стаса.

– Это ты спер Микки?

– Я? Да ты что?! – показушно изумился он. – Я никогда в жизни не позволил бы себе такую вольность по отношению к мышке.

– И куда ты его дел?

– Алиса-Алиса! Почему ты, жестокая женщина, не веришь мне?! Посмотри в мои честные глаза!

Я посмотрела в его хитрющие синие глаза, и подозрения мои окрепли.

– Положь откуда взял! – потребовала я. – Или найди Настю и ей отдай!

– Ну сама подумай – зачем мне его красть?

– Ради хохмы. И если не ты, то кто? Настя и Юрь Юрьич этого точно не делали, остальные с Анжелой не общались.

– Да не брал я эту мышь! Чего ты ко мне прикопалась! – Стас надулся и отвернулся.

Я заколебалась. Может, и правда не брал? И вообще – эти мышиные страсти не мое дело. Буду я еще из-за такой ерунды с ним ссориться!

– Ну ладно, не брал и не брал. Ты мне кофе обещал.

Стас подулся еще пару минут, потом сменил гнев на милость.

Вернувшись в офис, мы обнаружили, что Дамир и Коля уже приехали. Дамир сидел за столом с распечаткой в руках, Коля не стал заморачиваться и устроился прямо на столе. А между ними стоял тот самый деревянный ящик из мечети! Мне мгновенно стало жарко. Вот бы заглянуть внутрь хоть одним глазком!

– Что-то вы рано, мужики, – удивился Стас.

– Так получилось, – буркнул Дамир.

– Все равно домой заехать не успевали, – пояснил Коля. – Целый день по Москве мотаемся, кучу дел переделали. Дамир везде свой чемодан таскает.

Отлично! Он сам первый заговорил про ящик, значит, можно перестать притворяться слепой.

– А что в нем? – стараясь, чтобы мой голос выражал только вежливую заинтересованность, спросила я.

– Посылка из дома.

– А что в посылке?

– Что в посылке, все мое, – все так же нелюбезно отрезал Дамир.

Стас зевнул и посмотрел на часы.

– Ладно, вы сидите, а я пойду. Мистер Прокладка уже у Жужельского, и я могу им понадобиться.

– Кто? – охренела я, но Стас только ухмыльнулся и испарился.

– Как он сказал? Мистер… прокладка? – переспросила я у Коли.

Он в ответ захихикал:

– Это Стас так рекламодателя прозвал. Прокладка коммуникаций.

– За что он его так?

– За дело, – фыркнул Дамир. – Мы для этого козла уже шесть раз ролик переписывали. Сам не знает, чего хочет.

Следующие полчаса я шарилась по Интернету, разыскивая сведения о взрыве, но ничего принципиально нового так и не узнала. Большинство новостных сообщений состояло из причудливой смеси слухов и домыслов. Однозначно известно только то, что «Агат-нефть» последние несколько месяцев приносила убытки и уже были подготовлены документы для оформления банкротства, а незадолго до взрыва владелец застраховал ее на крупную сумму. Больше всего внимания журналисты уделяли трупу – опознать Лаптева так и не смогли, поэтому версии строились самые фантастические.

Все это время Дамир с Колей изучали какие-то бумаги. Я к ним не лезла, втайне надеясь, что они убегут на перекур. Так и вышло.