Галина Куликова - Вуду для «чайников» Страница 40

— Я никогда ничего не беру… за это.

— Почему вы не работаете на нас? Или… Если не на нас, то на кого-нибудь еще?

Самик перестал улыбаться и рассматривал свои руки, которые издали казались сделанными из темного дерева. Он не повернул, головы в сторону своего гостя.

— Потому что, — ответил гость, — мне хочется жить долго. — Тагиров собирался что-то сказать, но тот перебил: — История знает множество случаев, когда такие, как мы, пытались помочь правоохранительным органам. В Америке, Австрии, Германии, Франции, России. И всегда все кончалось одинаково — пулей в голову. Поставьте себя на место какого-нибудь мафиози. Как он может жить спокойно, если существует человек, способный его уничтожить? Нет, Игорь, такие, как я, долго не живут… если имеют глупость засветиться.

Тагиров с благодарностью поглядел на Самика. Тот усмехнулся и кивнул.

— Вы все поняли правильно. Считайте, что это Самик оказал вам услугу. Только вряд ли когда-нибудь еще он сможет меня найти. Так что не пытайтесь давить на него — я не так глуп. Прошу вас выждать полчаса после того, как я уйду.

Тагиров кивнул и смежил веки. И снова увидел себя в темном помещении: ресторанчик или кафе? Она сидела напротив, в глухом платье и какой-то страшно несовременной шляпке, и черная вуаль скрывала ее лицо. Он помнил, что все время смотрел на ее руки, в которых она вертела чашку.

— «Порошок забвения» изобрели в одной из ваших лабораторий. Это побочный продукт исследований, связанных с адом тетродотоксином. Вы когда-нибудь слышали о рыбе-собаке? — Голос уплыл и больше не возвращался.

Тагиров потряс головой и попытался сосредоточиться. Некоторое время назад он инициировал проверку системы безопасности на одном из научных предприятий, которые работали на контору. Оно называлось «Люкс-фарма».

Теперь он не мог вспомнить, что заставило его начать эту проверку. Возможно, его подтолкнула та молодая женщина под вуалью? Допустим, она назвала предприятие и он попытался под видом контрольной проверки разузнать об этом самом «порошке забвения» — все, что только возможно? И чем-то выдал себя. Разумеется, выдал. И тогда его «обработали». Им занимался сам Комов. А попросил его кто-то из своих. Никому со стороны Комов не продался бы. Он боится за свою шкуру не меньше, чем тот человек…

Тагиров снова закрыл глаза и представил себе бар, женщину в черном, белую чашку в ее руках.

— Он не захотел в этом участвовать, и его убили… убили… его убили…

Он пытался вспомнить еще хоть что-то, но не смог. Образ женщины был довольно четким, но то, что она говорила, уплывало от него, словно он проваливался в сон, и оттуда, из глубины, доносились только обрывки фраз: «Вы слышали про рыбу-собаку? Это был побочный продукт… Он не захотел участвовать…»

Тагиров выждал обещанные полчаса и отправился к себе на службу. Заперся в кабинете и занялся поисками. Он поднял все документы, все сводки по предприятию «Люкс-фарма». Кто-то не согласился «в этом» участвовать, и его убили. Кто?

Ни одного убийства он не обнаружил, зато была смерть по неосторожности. Несчастный случай в лаборатории. Один из ученых вдохнул опасное летучее вещество. Один из ученых, а конкретно — Совенко Иван Ильич. Что-то разбилось или разгерметизировалось… Он умер мгновенно, спасти его оказалось невозможно. В соседней комнате находился его коллега… Разве можно заподозрить коллегу, верно? Так-так. Кто же он, этот коллега? Как его зовут?

Его звали Андреем Власовым. Тагиров включил компьютер и открыл личное дело. Ничего сверхсекретного. Ученый, сотрудничает с конторой более пятнадцати лет. Даже на фотографии было видно, какая белая у Власова кожа — словно он вообще не выходит на солнечный свет. Он похожа на белесый стебель растения, вылезший из-под камня.

Тагиров открыл личное дело погибшего Совенко Ивана Ильича. У ученого остались жена-инвалид и дочь восемнадцати лет, Соня Совенко. Он снова вспомнил тонкие руки и узкие плечики женщины под вуалью. «Он не захотел в этом участвовать, и его убили…» Дочь Совенко вполне могла узнать номер телефона начальника департамента собственной безопасности. И назначить встречу. Назвать себя побоялась, потому что от отца избавились, могут избавиться и от нее. Ни молчать тоже было невозможно. И она пришла инкогнито… По крайней мере, с этим ясно.

Итак, что вырисовывается? Совенко, который работает с ядом тетродотоксином, получает некий побочный продукт своих исследований — так называемый «порошок забвения». Его коллега Власов — один или с группой поддержки — находит в этом открытии какую-то выгоду и собирается продавать «порошок забвения» на сторону — криминальным структурам, например. Совенко отказывается в этом участвовать, и тогда его убивают. Вероятно, ученый что-то рассказал своим домашним, и впоследствии дочь заподозрила, что отца убили. И встретилась с ним, с Тагировым.

Остается выяснить, что это за «порошок забвения» и как он действует. Вероятно, он уже пытался провести проверку с помощью Эллы Виганд. Но у них ничего не получилось, потому что он где-то прокололся. И тогда с ним поработали. Спасаясь, Власов натравил на него Комова. И Комов вырвал из его памяти все, что связано с фирмой «Люкс-фарма». И с Эллой. Господи, как же это возможно? У него иногда болела голова, когда он думал об Элле Виганд, и это все.

Но почему его самого заставили забыть опасные факты именно таким способом — при помощи гипноза? Почему ему не дали «порошок забвения»? Тагиров сам ответил на вопрос — потому что это опасно. Человек такого ранга, как он, не может вдруг забыть все. Начнется расследование, поднимут последние дела департамента… Власов не дурак, чтобы так рисковать.

Итак, схема более или менее ясна. Но каким образом действует этот «порошок забвения»? Вернется ли к Элле память? Кроме того, врага мало просто обнаружить, его нужно поймать. Но как? Начинать спецоперацию? А вдруг у Власова есть осведомители в его департаменте? Может быть, группа "У"? Конечно, обрадовался Тагиров. Пусть группа "У" продолжает действовать! Остается только сообщить им обо всем, что ему удалось выяснить. Сложить свою информацию с их информацией. И тогда можно будет готовить заключительный этап операции.

Кудесников валялся на диване и смотрел в потолок. Рядом лежал кот и, мурча от удовольствия, вонзал когти в гобеленовую обивку. Из обивки уже лезли нитки, но Арсений не обращал на это внимания. Он влип. Действительно влип. Из этой тюрьмы ему не выбраться. Когда близкая подруга Ангелина рассказывала ему о том, что такое жить в «золотой клетке» с богатым мужем, он ей не верил. Представь, говорила Ангелина, что у тебя есть все, а тебе ничего не нужно, только бы вырваться на свободу. Кудесников не мог понять, как это — не нужно? Человеку нужно много всего! И чем больше, тем лучше. И что такое — вырваться на свободу? Голодная свобода казалась ему плохим выходом из положения, а Ангелина — набитой дурой. Да, он жестоко ошибался.

В дверь постучали, и он неохотно разрешил:

— Можно!

Вошла невысокая пухленькая девушка с румяными щеками. Ее челка целиком закрывала брови, а глаза были размером со сливы и такие же темные. Она принесла поднос с чаем и сладостями, красиво разложенными на блюде.

— Вы спуститесь к ужину? — робко спросила она, глядя на Кудесникова искоса. — Вас хотят со всеми познакомить.

— Спущусь, — мрачно ответил тот. — Можешь так и передать.

Чай он пить не стал и не предложил Мерседесу сливок, налитых специально для него в глубокую плошку — считал, что это слишком вредно для котового здоровья. А когда подошло время ужина, взял своего любимца под мышку и решительно вышел из комнаты. Спустился на первый этаж и толкнул дверь в гостиную, где был накрыт стол к ужину.

Во главе стола сидела его похитительница Алла Семигуб с торжественной физиономией, рядом — ее муж, дородный, с большой лобастой головой, крупным носом и неприветливыми глазами-буравчиками. Еще один мужчина, помоложе, сидел по правую руку от него. Впоследствии выяснилось, что это личный секретарь депутата: В противоположность боссу, он был худым и улыбчивым, двигался мягко и показался Кудесникову скользким, как угорь. Отдельно от них расположилась супружеская пара, и, когда Кудесников вошел, и муж, и жена посмотрели на него со священным ужасом.

— Вот! — сказала Алла Семигуб, задохнувшись от избытка чувств. Тотчас вскочила с места и прижала руки к пухлой груди. — Это он. Тот самый человек, о котором я говорила! Арсений Кудесников! Он может все. Садитесь, Арсений!

Тарелка для него стояла на другом конце стола, и он уселся отдельно от всех, спустив Мерседеса на пол.

— А это его котик! — умильным голосом добавила Алла, плюхнувшись обратно на стул. — Познакомьтесь, дорогой Арсений, с моим мужем, Георгием Сергеевичем.

— Просто Георгий, — проворчал тот. — Вы и вправду делаете это?