Ирина Шанина - Поцелуй смеющегося Будды Страница 40

Вода шумела, мы увлеклись и не сразу услышали звук открывающейся двери. К счастью, и нас было плохо слышно по той же самой причине. Хотя, признаюсь, когда в дверном проеме (сама дверь отсутствовала, но проем был) нарисовалась чья-то фигура, я сильно испугалась. При ближайшем рассмотрении оказалось, что фигура принадлежит тому не слишком вежливому типу, который вчера разводил нас по каморкам. Судя по выражению его лица, он был не в большом восторге от того, что мы с Сань Ва снова вместе. Видимо, у парня на этот счет были четкие инструкции, причем невыполнение им этих инструкций сулило ему крупные неприятности, поэтому он очень невежливо (с моей точки зрения) потребовал, чтобы я очистила помещение. Мы не стали с ним спорить, это было бы стратегически неправильно.

Я направилась к двери, стараясь, по возможности, двигаться как можно быстрее, поскольку парень явно хотел придать мне дополнительное ускорение, и мне почему-то казалось, что сделает он это не самым приятным способом. Проходя рядом с ним, я даже вильнула бедром, отнюдь не с целью завлечь негодяя. Просто охранник сделал резкое движение в мою сторону, а мне ужасно не хотелось получить пинок под зад. Гордая и непобежденная, я вышла из комнаты и царственно направилась по коридору к своей каморке. Толстяк Чу, видимо, считал меня объектом более опасным (или более ценным), потому что охранник двинулся за мной, совершенно игнорируя Сань Ва.

Так, в сопровождении почетного эскорта, я доплелась до своего номера. Дверь была приоткрыта — охранник заглянул туда, обнаружил мое отсутствие и двинулся меня искать, второпях захлопнув дверь не до конца. В комнате ничего не изменилось, разве что появился поднос с завтраком, чему я несказанно обрадовалась, так как одними бриллиантами сыт не будешь. Я села на кровать и распаковала коробочки с едой. Охранник встал у двери, всем своим видом показывая, что лично он никуда двигаться не собирается. Я не люблю, когда кто-то смотрит на меня во время еды. Одно дело, если сидишь в ресторане и все вокруг заняты тем же самым — жуют. Совсем другое дело, если ты сидишь и ешь, а кто-то уставился тебе в рот. В такой обстановке кусок в горло не лезет. Я попыталась донести эту мысль до стоящего у дверей цербера, но он не отличался врожденной чуткостью и деликатностью, поэтому проигнорировал мои слова.

Ну и ладно, хочешь смотреть — смотри. На завтрак были все те же пельмени, булочка с яблоками и корицей и запечатанный стаканчик с кофе. Я с аппетитом съела пельмени, выпила кофе, а булочку, как и в прошлый раз, оставила «на черный день». Закончив, я кивнула наблюдателю, давая ему понять, что он может унести поднос. Он покачал головой, видимо, уборка мусора не входила в его «должностные обязанности», но уходить явно не собирался. Я немного подумала и сказала ему спасибо, но парень не двигался с места. Очевидно, ему что-то было нужно от меня. Признаюсь, что в первую минуту я подумала о нем крайне плохо, напряглась и приготовилась изо всех сил защищать свою честь. Парень не отличался богатырским телосложением, поэтому я оценила свои шансы отбиться от домогательств как два к одному. Но оказалось, что он просто не очень хорошо говорил по-английски: пауза возникла из-за того, что он подбирал слова. Наконец его усилия увенчались успехом, он составил подходящую фразу и медленно произнес:

— Ты… — и он вновь замолчал, видимо исчерпав свой словарный запас.

Я с живым интересом уставилась на охранника. Под моим внимательным взглядом он даже несколько смутился. Я подумала, что толстяку Чу стоит повнимательнее отнестись к подбору персонала: отсутствие вчера охраны у такой стратегически важной точки, как лифт, указывало на то, что у сотрудников Чу плохо с креативным мышлением. Кроме того, совсем не помешало бы при поступлении на работу тестировать претендентов на знание разговорного английского. А то как-то не солидно получается — член крупной преступной группировки, а выглядит и говорит, как дремучий обормот из рыбацкой деревни. Парень справился с волнением и продолжил свою зажигательную речь:

— Ты… Идти со мной.

Ага! Видимо, совещание закончилось, о нас навели справки и, скорее всего, приняли какое-то решение по «моему вопросу». Мы вышли в коридор и направились в сторону лифта.

«Третий акт мерлезонского балета», мы опять пришли в «офис» толстяка Чу. На этот раз здесь никто не играл в карты и не совещался. Все присутствовавшие оказались мне знакомы: сам Чу, старец и один из двух господ, принимавших участие во вчерашнем совещании. Я вежливо поздоровалась, Чу не менее вежливо предложил мне сесть. Начало было обнадеживающим.

— Ты думала о том, куда Сю Ин могла спрятать камень? — Толстяк Чу не привык ходить вокруг да около, предпочитая сразу брать быка за рога.

Не зря мы с Сань Ва потратили целый час на разработку тактики, у меня был вполне правдоподобный ответ на этот вопрос:

— Да, конечно. Она говорила, что оставит для меня сообщение на почте. На тот случай, если с ней что-нибудь случится… До востребования, на ту фамилию, что была указана в документах на машину. — Я выпалила это на едином дыхании и честными глазами посмотрела на Чу — поверит или нет.

Наступил момент истины: Чу заглотил наживку, блеск «Поцелуя смеющегося Будды» ослепил его и на некоторое время парализовал способность рассуждать здраво. Он изложил мне свой план. План был простой и глупый. Точнее, это я знала, что план глупый, потому как никакого письма от Сю Ин в природе не существовало. Но толстяк Чу об этом не знал, а я не стала его разочаровывать. Напротив, я внимательно выслушала и даже поахала, как же это такая дельная мысль не пришла мне в голову. После чего мы развернули карту и наметили почтовые отделения, которые нужно проверить в первую очередь. С точки зрения Чу (и я полностью была с ним в этом согласна), предпочтение следовало отдавать крупным почтамтам в центре города. Там всегда много народа, есть шанс, что тебя никто не запомнит. Не то что в маленьких районных почтовых отделениях, услугами которых пользуются разве что жители окрестных домов, там всех постоянных клиентов знают в лицо.

Был призрачный шанс, что меня отпустят «в самостоятельное плавание». Сбежать я не сбежала бы, ведь у них в заложниках оставался Сань Ва. Но толстяк Чу решил не рисковать: ко мне в качестве почетного эскорта приставили желтозубого, который довольно сносно изъяснялся по-английски. Я заметила, что перед выходом в город мне необходимо покрасить волосы, в одиночку я это сделать не могу, нужен помощник, который нанесет краску на затылок. Чу решил эту проблему просто: он приказал желтозубому отправиться в мою комнату и помочь мне с окраской волос. Такое поручение показалось тому оскорбительным, но спорить с шефом он не посмел.

Я понимала, что парень теперь надолго станет предметом насмешек для «коллег по работе», поэтому попыталась «отнестись к нему с пониманием» и хотя бы выяснить, как его зовут. Но он, видимо, считал меня причиной своих бед, поэтому в ответ прозвучало нечто трудновоспроизводимое. Я заявила, что не собираюсь потакать его плохому настроению и поэтому буду называть его просто Джон. Кажется, он обиделся, но спорить не стал, за что я мысленно нарисовала ему плюс.

Через два с половиной часа мои волосы приобрели чудный оттенок мокрой соломы, а на ощупь стали такими сухими, что, казалось, сожми их в кулак, и они просто рассыплются в труху. Но зато узнать меня теперь было практически невозможно: лицо «расплылось», черты утратили четкость, я стала совершенно заурядной крашеной блондинкой.

Итак, я была готова к первому выходу в свет. Мы вновь направились к лифту, поднялись на четвертый (последний) этаж, долго шли по коридору, потом спускались по узкой винтовой лестнице, опять шли по коридору. Вышли мы не на ту улицу, с которой заходили. Машина, синяя «хонда», уже стояла у входа. Водителя не было, за руль сел желтозубый. Он завел двигатель, мы еще раз сверились с выданной нам картой и поехали.

Глава XIII

В первых четырех проверенных нами в тот день почтовых отделениях не было сообщений для госпожи Наоми Цэнь. Честно говоря, когда я впервые увидела свои «водительские права», я была немало удивлена тем, что у меня китайская фамилия — внешне я никак не тянула на представительницу местной этнической группы. Видимо, такие документы было сделать проще или дешевле — или и проще, и дешевле.

Дело двигалось крайне медленно, чему в немалой степени способствовали уличные пробки. Часам к трем мы определенно выдохлись и испытывали непреодолимое желание положить в рот что-нибудь горячее. Пятое, последнее по счету, почтовое отделение, которое нам предстояло посетить сегодня, располагалось неподалеку от хорошо знакомого мне отеля «Интернэшнл». Когда мой надзиратель припарковал машину, я намекнула, что знаю место, где вкусно и недорого кормят. Он, судя по реакции, был сильно голоден, потому что сразу же согласился. То ли не почуял подвоха, то ли посчитал меня безобидной овцой (что удивительно, потому что местное телевидение представляло меня по меньшей мере маньяком Чикатило). Впрочем, я уже несколько раз имела возможность убедиться, что умение рассуждать логически не являлось сильной стороной сотрудников господина Чу.