Дарья Донцова - Белый конь на принце Страница 41

У меня сам собой напросился вопрос:

– Почему?

Карасев поморщился:

– Вот и я озадачился. Действительно, зачем ему это надо? Потом отмахнулся и был наказан. Сергей прислал репортаж о любовнице крупного политического деятеля, депутата. Народный избранник вел двойную жизнь, изменял жене с девочками из стриптиз-клуба. Одна из танцовщиц понравилась государственному мужу, он снял ей квартиру, давал денег на содержание. Девица не растерялась и родила младенца, политик уговорил дурочку отдать малыша приемным родителям. Сам забрал сынишку и, вместо того чтобы отвезти в новую семью, утопил его в реке. Представляете масштаб сенсации? Этот депутат постоянно в СМИ светился, вещал о семейных ценностях. Я, старый болван, руки потирал, подсчитывал, насколько тираж подскочит. Идиот!

Карасев откинулся на спинку кресла.

– Шум получился оглушительный, но совсем по другому поводу. В репортаже не оказалось ни слова правды! Все ложь: любовница, младенец, речка.

– Красиво! – восхитилась я.

– Рад, что вам понравилось, – огрызнулся Валентин, – но лично мне это никакого удовольствия не доставило. Депутат обратился в суд, среди прочих документов он представил справку о своем бесплодии, присоединил к ней анализы, сделанные в институте «Мать и дитя». Всем стало ясно – чиновник не мог оплодотворить женщину. Адвокат, защищавший газету, не сумел найти ту самую проститутку, домашний адрес, указанный Сергеем в материале, оказался фикцией. Я помчался в кафе «Рио-Маргарита» и налетел на бармена с требованием дать мне номер Быстрова, а составителя коктейлей уж не было, мне передали записку:

«Можете меня всю жизнь искать – не найдете. Это вам за мою сестру, Торопыгу, будете знать, как над женщинами издеваться». Мне прямо там плохо стало, из забегаловки увезли в реанимацию.

– Граф Монте-Кристо отдыхает! – воскликнула я. – Сначала вам присылали эксклюзивные материалы, усыпили вашу бдительность, а потом подставили.

– Депутат выиграл процесс, на газету наложили огромный штраф, мы разорились, – монотонно перечислял свои несчастья Карасев. – Сотрудники разбежались, я в конце концов пристроился в фирму «Базел», от «Рекорда» осталось лишь название, главный редактор из владельца превратился в наемного работника на окладе.

– И вы не попытались найти Торопыгу? Неужели в отделе кадров не осталось ее координат? – удивилась я.

– Сохранился адрес, который она указала при приеме на работу, – нехотя обронил Карасев, – я лично туда поехал, но в квартире другие люди живут. Они сказали, что хозяйка сдала им апартаменты уже давно, а сама куда-то съехала. Ни телефона, ни ее местопроживания они не знают. Арендную плату забирает парень, но когда он заявится, неизвестно, иногда юноша по три-четыре месяца не показывается. Теперь понимаете, почему я не могу положительно характеризовать Быстрова? Он подонок! Если тема исчерпана, то у меня обед.

– Три маленьких вопросика, – заныла я, – мы управимся за пять минут. Где находится кафе «Рио-Маргарита»?

– Вы не поверили моему рассказу? – надулся бывший хозяин некогда популярной газеты. – Все еще хотите пригласить мерзавца на работу?

Я втянула голову в плечи.

– Надо мной есть начальство, распоряжение спущено сверху. Если я не выполню задания, получу по шапке, меня могут даже уволить. Если вам не трудно, помогите.

Карасев потянулся к ноутбуку.

– Нет проблем. Я счел своим долгом предупредить вас о моральном облике Быстрова, остальное не мое дело. «Рио-Маргарита» находится в Одинцове, Торопыга имела прописку по улице Ромашкова, дом шестнадцать, квартира семь.

– Вы предвосхитили мой второй вопрос, – сказала я, – третий может показаться вам неожиданным. Видели газету «Фонарь»?

Карасев нахмурился.

– Листал пару раз, ничего хорошего, издание, потворствующее дурному вкусу, бульварная пресса в самом плохом ее понимании.

Я старательно кивала. Давно заметила, если мужчина, демонстративно скривившись, говорит: «Бильярд – глупейшая игра, я им не балуюсь», – значит, он постоянно проигрывал на зеленом столе своей жене.

Чтобы оправдать собственную неудачу, надо принизить противника, сделать презрительную мину и объявить боулинг, домино, карты и прочее идиотским занятием, в котором принимать участие интеллигенту стыдно.

Успешный человек не станет никому завидовать, у него нет для этого причины. Если газетчик швыряет комки грязи в корреспондента, который добился успеха, это говорит о том, что его собственные дела плохи. И самая черная зависть направлена у журналистов на знакомых коллег, которым удалось выплыть из океана безденежья и неизвестности.

– В «Фонаре» случайно не работают ваши бывшие сотрудники из «Рекорда»? – вкрадчиво поинтересовалась я.

Валентин сдвинул брови.

– Федор Браков. Он там за главного, вечно всем задницы лизал, вот и пробился.

– Подхалимы стелются перед начальством и любят обижать подчиненных, – сказала я. – Не припомните, какие отношения были у Торопыги с Федором?

– Он над ней беззастенчиво издевался, – не замедлил с ответом Карасев, – розыгрыши затевал, подчас жестокие. Больше я не намерен беседовать о том, что давно миновало, у меня фиксированный обеденный перерыв, а вы уже пять минут из него украли.

Я встала и начала расшаркиваться:

– Извините, огромное спасибо, вы мне очень помогли. Попытаюсь разыскать сестру Сергея, Виталину Быстрову, вероятно, она выведет меня на брата.

– Виталина не Быстрова, – проскрипел Валентин, – в газете она подписывалась псевдонимом «Вит», вначале хотела ставить под материалами «Вит Сергей», но я воспротивился, и она придумала прозвище попроще – Маринова. Отчего ей это в голову пришло, не знаю.

– Сергей Вит… – повторила я. – Странный выбор для журналистки, зачем ей прикидываться мужчиной?

– Выпендривалась, – оценил поведение бывшей подчиненной Карасев, – оригинальной хотела казаться, вот и переделала фамилию в имя, а имя в фамилию.

Я заморгала.

– Имя в фамилию? Виталина – Вит, это понятно, но при чем здесь Сергей?

– Психопатка по паспорту Виталина Сергей, – хохотнул Карасев, разворачивая сверток с бутербродами.

– Некоторые родители не задумываются о том, каково потом жить их дочери, которую будут окликать Виталина Сергей! Второе-то имя мужское! – вздохнула я.

Валентин откусил от сандвича.

– Сергей – это фамилия.

– Фамилия? – поразилась я. – Сергей?

– Глупо, правда? – с набитым ртом засмеялся Валентин. – Девушка Сергей. Смешнее только юноша Маша. А я знал такого, у меня в армии сержант Маша был. Он требовал, чтобы ударение в фамилии ставили на последний слог – Машá, но его все равно за глаза звали – милый мальчик Мáша. Тема исчерпана, прощайте.

Аккуратно обходя лужи, я добралась до машины, села за руль и помчалась к парикмахеру Жене за «грушей». Надеюсь, мастер вспомнил, как попросил блохастую, но солидную клиентку снять кулон, и сейчас он спрятан подальше от посетителей-бомжей. По дороге я отступила от своего твердого правила никогда не болтать во время управления автомобилем, позвонила Назару и попросила:

– Добудь адрес и телефон Виталины Сергей, отчество я не разузнала, но имя с фамилией очень редкие, второй такой в базе не окажется. Еще мне нужен контакт с редактором журнала «Фонарь» Федором Браковым, сделай по-быстрому.

– Лады, – согласился Назар, – сейчас займусь.

Я без особых приключений добралась до вошебойки и вошла внутрь.

– Только что о тебе подумал! – обрадовался Женя. – Ты оставила вчера цепочку с медальоном, я ее спрятал.

– Огромное спасибо, – обрадовалась я, – это подарок от дочери, очень ценная для меня вещь, но не в материальном плане.

– Сейчас получишь ее назад, – пообещал мастер, выдвинул один из ящиков, порылся в нем и начал насвистывать бравурную мелодию.

Мужчина, сидевший в кресле, возмутился:

– Может, мною займешься? Я парился в очереди четыре часа!

Женя глянул на клиента.

– Простите, господин президент, не узнал вас! Будешь выступать, соберу всех блох с пола и тебе за шиворот натрясу! Нашелся самый главный. Ванька!

Из подсобки высунулся подросток и подобострастно спросил:

– Слушаю, Евгений Михалыч.

– В ящике лежал медальон!

– Не видел, – замотал головой ученик.

– Золотой! С брюликами! – заорал мастер.

– Ой! – перепугался паренек. – Я не брал, чес слов! Шоколадку стырить или шампуня отлить могу, а дорогое не сопру, за такое в тюрьме быстро очутишься.

– Так где медальон? – рычал Женя. – Кого ты стриг, пока я на часок отбежал?

Глаза парнишки забегали, словно шарики ртути.

– Чес слово! Ни одного клиента не посадил.

– Брешешь! – гаркнул парикмахер.

– Лучше тебе, пацан, правду сказать, – посоветовал клиент, – быстрее скандал закончится.

– Я бомжару машинкой обработал, – покаялся мальчик, – ради практики, но он смирно сидел!