Дарья Донцова - Ночная жизнь моей свекрови Страница 41

Алина остановилась, потом исподлобья взглянула на меня:

– Я тут работаю четыре года, поэтому сейчас пересказываю сплетни.

– Валяй! – кивнула я. – Люблю слушать досужую болтовню.

Колоскова продолжала озвучивать местные легенды.

В отличие от Златы, никогда не появлявшейся в медцентре, Кира часто приходила к мужу, но потом вдруг пропала. Сам Антон Борисович на вопрос коллег: «Как поживает ваша очаровательная жена?» – мычал в ответ нечто маловразумительное.

Очень скоро весь персонал стал исподтишка обсуждать горячую новость: от Ремчука сбежала супруга, Кира бросила его и уехала с любовником, очень богатым человеком. Правду абсолютно случайно обнародовала Марфа Матвеевна Лизорук. Она была третьей в компании владельцев клиники, и, если честно, как врач она не блистала. Зато, как выяснилось, у Лизорук имелись иные таланты.

В самом начале нового века клиника Баринова стала постепенно терять свои лидирующие позиции на рынке медицинских услуг. В Москве появилось много конкурентоспособных лечебных учреждений, которые предлагали эксклюзивные по тем временам процедуры типа полного очищения организма методом гидроколонотерапии.

Яков Сергеевич страшно возмущался, он неустанно повторял: «Ваша роскошная гидроколонотерапия – обычная сифонная клизма, ее давным-давно применяют в медицине. Процедура показана некоторым больным, но отнюдь не всем. Человеческий организм – это самоочищающаяся система. Начнете баловаться клистирами, вымоете всю полезную флору, потом не наладите работу желудочно-кишечного тракта».

Но слабый голос Якова Сергеевича, говорившего разумные вещи, тонул в хоре тех, кто предлагал стопроцентное оздоровление революционным способом. И тогда Ремчук сказал: «Необходимо искать новые пути к сердцам клиентов, иначе мы можем разориться».

И тут настал час Марфы Матвеевны.

Поскольку ни Баринов, ни Ремчук не хотели дурить народ и открывать кабинеты диагностики по отпечаткам пальцев или нанимать специалистов по лечению вирусной инфекции ауры копчика, Лизорук решила активно заняться рекламой.

Надо отдать должное даме, действовать она начала с невероятной активностью. Лизорук вращалась в разных кругах, была завсегдатаем тусовок, и скоро лечиться к Баринову потянулись артисты, певцы, политики, чьи лица постоянно мелькали на телеэкране и в прессе. Подавляющая часть селебритис обслуживалась на льготных условиях, почти бесплатно, зато потом они везде громогласно хвалили клинику.

Году этак в две тысячи третьем или четвертом, Алина точно не знает дату, Ремчук и Баринов уехали летом на Кипр. Руководителем клиники осталась Марфа Матвеевна.

Сначала все полагали, что врачи отдыхают, но когда настал сентябрь, а Антон с Яковом не появились, Лизорук объявила на собрании коллектива: «Если мы хотим остаться на плаву и обойти конкурентов, надо учиться. Яков Сергеевич и Антон Борисович сейчас стажируются на Кипре, в одной из лучших лечебниц мира. Вернутся, и дела у нас пойдут по-другому».

– Кипр? – перебила я Алину. – Не Америка, не Германия или Израиль? Тебе не кажется странным выбор страны? На Кипре хорошо проводить отпуск. Но сомневаюсь, что там наилучшим образом налажено медобслуживание. Или я не права?

– Понятия не имею, – равнодушно отмахнулась Алина, – но они там долго кучковались, а когда назад прилетели, пиар-работа просто забурлила!

Лизорук имела друзей среди журналистов, с ее подачи Антон Борисович стал появляться во всяких телешоу и в серьезных программах. Баннеры на улицах, рекламные листовки в транспорте, система бонусов, поощрение тех, кто приводит на прием родных и знакомых, множество скидок – все это способствовало популярности клиники. Лизорук пристроила Антона Борисовича на крупную радиостанцию. Раз в неделю гинеколог в прямом эфире отвечает на вопросы женщин. Марфа наняла специалиста, который быстро настрочил книгу «Сто вопросов про здоровье». На титульном листе стояла фамилия – Ремчук. Издание презентовали с большой помпой, и оно до сих пор хорошо продается. Потом придумали яркие цветные пакеты со смайликом, в них на рецепшен вкладывают результаты анализов пациентов.

– Почему бойкая дама раскручивает только Антона Борисовича? – удивилась я. – Яков Сергеевич вроде обделен ее вниманием.

Алина издала смешок:

– Ну, Баринов не говорун, он с людьми нормально общается, а перед камерой теряется. Антону Борисовичу нравится звездить, его икрой не корми, дай на экране покрасоваться. Иногда я иду мимо рецепшен и вижу, как Ремчука больные обступают, автограф хотят получить. Он им бумажки подписывает, а у самого ну такая счастливая рожа! Тащится он от славы!

– Ясно, – кивнула я.

Алина захихикала:

– Еще моментик. Ни для кого не секрет, что Марфа Матвеевна с Ремчуком живет. Думаю, потому Лизорук и растрепала, что от доктора жена ушла.

– Почему? – не поняла я.

Алина удивилась:

– Это же просто! Чтобы ее не осудили, когда она с Антоном Борисовичем роман закрутила. Мне девочки рассказывали, как это получилось. Марфа в ординаторской чай пила, туда же пришла Валентина Феоктистова, наш стоматолог. Дантист она замечательный, но язык за зубами удержать не умеет, жуткая болтунья.

Валентина подсела к столу, слово за слово, зашла у них беседа про Ремчука, и Марфа вдруг говорит:

– Бедный Антоша! Хоть Кирка мне и лучшей подругой была, но она настоящая сука!

Феоктистова не замедлила настроиться на прием интересной информации:

– Что-то случилось?

Марфа выложила козырь на стол:

– Кирка бросила Антона, сбежала с богатым мужиком, разбила две семьи. Увела отца у ребенка, которому преподавала литературу, и наплевала на свой брак. Тоша сейчас в шоке. Ох! Валечка, умоляю, никому ни слова! Ремчук не хочет, чтобы его жизнь обсуждали, еще жалеть начнут.

Феоктистова поклялась молчать, но, выйдя за дверь ординаторской, молниеносно побежала по медцентру делиться со всеми потрясающей новостью.

Алина легла грудью на стол и заговорщицки спросила:

– Ну и зачем Марфе именно Валентину в это посвящать? Все в курсе, что Феоктистовой ничего доверить нельзя. Значит, Марфа хотела весть разнести. Народ кости Ремчуку пообсасывал, а потом перестал. Сейчас Марфа с Антоном вместе живут, но Ремчук на ней не женится. Наверное, с него хватило одной сбежавшей жены, не хочет повторения печального опыта. Марфа Матвеевна очень оборотистая. И богатая.

– Наверное, владельцы медцентра получают одинаковое количество денег, – предположила я.

– Ну, это их дела, – скривилась Алина, – но у Марфы Матвеевны еще салон имеется: парикмахерская плюс косметология. Называется «Волос с неба». Я там не была. Наши говорят – цены у них просто ломовые. Ловко она устроилась, селебритис в клинике полечатся и внешность в порядок привести спешат. Лизорук ушлая баба. Молодец! Мне такие нравятся.

– Давай вернемся к пациентам, – потребовала я, – ты уверена, что Ерофеевой Ларисы у вас не было?

Алина ткнула пальцем в экран:

– Сама убедись.

– Ладно, а Галя Вербова? – не успокаивалась я. – Надо эту девочку проверить.

– Неа, – замотала головой Алина через минуту, – такая не обращалась. Чего еще?

Я встала:

– Пока все. Но учти, я непременно вернусь!

Колоскова не обрадовалась:

– Да уж! Так просто ты меня в покое не оставишь.

Я вышла из кабинета мошенницы, спустилась на лифте в паркинг, выехала на улицу, обнаружила, что уже стемнело, и решила направиться домой.

Руки-ноги автоматически управляли «букашкой», но голова была занята не дорогой. Лора Фейн удалила бородавку, Аня Волынкина очень боялась возобновления болезни Гоше, поэтому тщательно следила за своим здоровьем. Ванде Плес исправляли прикус, а Иванна Реутова страдала булимией. Две женщины и пара девочек ходили в центр Баринова, и все они бонус доктора Ремчука. Мы никак не могли увидеть связь между жертвами, и вот я на нее наткнулась, погибшие знали Антона Борисовича. Но! Лариса Ерофеева и Галя Вербова никогда не были клиентками медцентра. Следовательно, Ремчук общался не со всеми пропавшими. Освобождает ли этот факт гинеколога от подозрения? Нет, потому что он мог быть добрым приятелем бабушки и дедушки Вербовой или родственником, соседом одного из учеников Ерофеевой. Можно ли считать Антона преступником? Тоже нет. Мы подозреваем, что маньяков двое. Педофил не станет охотиться на взрослых женщин. Но Ремчук может знать и того и другого! Рассказать ему о своих, так сказать, бонусах. Или все же он и есть убийца.

Я вытащила телефон и набрала номер Вани, старшего сына Ларисы.

– Вы нашли маму? – забыв поздороваться, сразу спросил мальчик.

– Пока нет, – нехотя ответила я, – скажи, ты не слышал имя Антон Борисович Ремчук?

– Неа, – протянул Ваня, – хотите, список ее учеников прогляжу?

– Давай, – согласилась я, – перезвоню через четверть часика.

Следующий мой звонок был домой к Вербовой. Трубку сняла бабушка Гали. Услыхав, кто ее беспокоит, старушка прерывистым шепотом зачастила: