Иоанна Хмелевская - Старшая правнучка Страница 41

Идалька окончила школу, получила аттестат и поступила на филологический. Вскоре появился и ухажер, который очень понравился Юстине, такой тихий и вежливый, к тому же из хорошей семьи, а свою несомненную эрудицию особо не афишировал. Был он старше Идальки, уже получил высшее образование и работал графиком. Странная и какая-то неопределенная профессия, неупорядоченная и не очень хорошо оплачиваемая, зато оставляла возможность самому распоряжаться своим временем. И справедливости ради стоит добавить, неожиданно приносила ему весьма высокие гонорары, правда не слишком часто.

Дневник прабабки Юстина оставила у Гортензии. Держать дома боялась, а вдруг кто заглянет? Юстине же очень не хотелось, чтобы узнали о допущенной ею ужасной промашке – вовремя не прочла дневник и не позаботилась о розыске завещанных ей драгоценностей, некогда покорявших Париж и Вену. У Гортензии бумаги прабабки были в безопасности, поскольку Людвика они совершенно не интересовали, а сама Гортензия, хотя и любила всюду нос совать, уже давно потеряла интерес к рукописи.

А вот записки панны Доминики Юстина забрала домой, намереваясь ознакомиться поподробнее. Вовсе не потому, что питала надежду отыскать в них какое-то упоминание об интересующих ее сокровищах. Просто слишком трудно было вот так сразу расстаться с тем благословенным, спокойным временем, погружаясь в которое она душою отдыхала от современности. Ей даже пришло в голову, что Матильда перестала писать в связи с наступлением всем известных событий, ведь надвигалась война, мир стремительно изменялся, в безвозвратное прошлое уходили старые порядки. Межвоенное двадцатилетие Матильде явно не понравилось.

Итак, Маринка давно замужем, пристроена, Идалька учится, Болеслав, прекрасный специалист в своей области, на любимой работе и хорошей должности, Амелия уже получила широкую известность как талантливый специалист в области художественной фотографии, Феля довольна, что всем остальным хорошо и в доме нет прежних разврата и смертоубийств. Юстина получила возможность передохнуть, хотя и мучило порой беспокойство о Павлике на чужбине. Павлик устроился прекрасно, стал уже шеф-поваром ресторана первоклассного отеля, и американские миллионеры безуспешно пытались переманить его к себе, предлагая огромные деньги. А сердце матери все равно болело, ведь сынок так далеко!

Стряхнув с себя заботы повседневности, Юстина с наслаждением погрузилась в дни минувшие. В записках панны Доминики быстро нашлось то место, до которого Юстина дочитала в прошлый раз, переключившись на дневник прабабки, поскольку он показался ей намного интереснее. Теперь же, зная содержание дневника Матильды, она вдруг стала обнаруживать в записях экономки просто потрясающие вещи.

Вот, например, после подробного описания заготовки сушеной сливы панна Доминика записала следующее:

6 октября 1885 года

Делать, должно быть, нечего кузине Матильде, коли в столь горячую пору заготовки на зиму солений, варений, сушений и прочих припасов заявилась ко мне в Блендово и, от работы оторвав, начала мне голову морочить. Будто я сама не ведаю, чего и как следует производить. Будто и так с утра до ночи, рук не покладая, о ее же благе не пекусь. Без моего присмотра порядка не будет, так к чему всякие глупые указания давать? Уж за столько лет выучила, что следует делать, неисправности же какой за мной не водится, как же расценить такое ее поведение? Под вечер только кузина малость угомонилась и, по своему обыкновению, в библиотеке заперлась.

Признаюсь, любопытство меня обуяло, что она там поделывает? С этой мыслью, отложив хозяйственные заботы, специально в библиотеку к ней зашла, кофию принесла, а также спросила, не надобно ли чего иного, сливок там, печений или еще чего. Хозяйка моя ничего не пожелала, некоторое даже неудовольствие выказала моим приходом, слова не молвила, так что мне пришлось уйти ни с чем. Однако же углядела я на столе преогромный старинный том открытый, в котором кузина словно чего доискивалась. С неудачей не смирившись, я в другой раз в библиотеку спустилась, когда уже смеркаться стало, и насчет свечей поинтересовалась – не понадобятся ли. На сей раз хозяйка меня и на порог не пустила, на ключ замкнувшись. И сколько я ни стучала в дверь, сколько громким голосом ни вопрошала насчет свечей, кузина словно оглохла. А ведь чтение и питие кофе шуму ни малейшего не производит, не могла она меня не слышать. Ну и пошла я несолоно хлебавши, делами своими занялась, и только через час, не ранее, услыхав скрежет в замке ключа, со свечами явилась в совсем темную библиотеку. Книга та огромная уже на полке стояла, кузина же с тремя поменьше отправилась к себе в спальню. Но и это еще не конец. Слыхала я, допоздна не сомкнувши глаз, как она из спальни многократно спускалась в библиотеку и поднималась обратно, так и шастала, почитай, всю ночь.

8 октября

Давеча весь день провела в столь великих хлопотах, что и записи сделать было недосуг. Сырами сливочными занималась, а кузина Матильда новые приправы велела добавлять. Должна сознаться, некоторые достойны похвалы, особенно с апельсиновым да ананасовым вкусом, таковых мне пробовать не доводилось. Однако и мои сыры с добавкой из сушеных боровиков отличаются вкусом отменным, чего кузина, на похвалы не поскупившись, отрицать не стала.

Сегодня наконец уехала, и тому я радуюсь без меры, ибо дел невпроворот, докучной хозяйкой заниматься не с руки. После ее отъезда в библиотеку я все же заглянула. Тот преогромный том на полке оказался избранными творениями некоего Шекспира, с аглицкого на польский переложенными наподобие пьесы, непристойными до невозможности, хоть я и половины не уразумела. И голову теперь ломаю, на что кузине тот Шекспир сдался? Еще одна книжка на столе осталась, сочинения господина Мольера, по-французски написанные, помню, благодетельница моя покойная ими зачитывалась.

Кресла в библиотеке в такой пришли вид, до того вытерты, что нуждаются в обновлении, но кузина и слышать о том не пожелала. Осмотрю, пожалуй, остальные кресла в доме да и разом отдам в перетяжку, как деньги на то получу за гусей.

10 октября

Гусыня одна не ест сколь положено, видно, не откормить ее, а как собою здорова и молода еще, пусть остается, на другой год посажу ее на яйца.

11 октября

Дошли до меня слухи, что старый Шимон, наш давний слуга, скончался.

Дочитав до этого места, Юстина поняла, что совершила ошибку. Не надо было дневник прабабки оставлять у Гортензии, теперь вот в хронологии не разобраться, а так можно было бы оба дневника сопоставить. Матильда не имела привычки проставлять в дневнике дат, панна Доминика всегда аккуратно их ставила, зато описываемые прабабкой события были для Юстины гораздо интереснее. Вот, скажем, зачем понесло в октябре Матильду в Блендово, где она только отрывала экономку от хозяйственных дел? Не для того же, чтобы почитать Шекспира. Когда это было? У Доминики записано… ага, 6 октября. Постой-ка, уж не тогда ли состоялись первые бега в Варшаве, где Матильда ослепляла всех сапфирами?

Юстина спешно вернулась к прерванным записям и с бьющимся сердцем прочла:

…На всякий случай о сем прискорбном событии я немедля известила кузину Матильду, она была очень привязана к старому Щимону, на похороны непременно поедет. И за обиду и неисправность мою почтет, коли не извещу. Однако же ответ пришел от ключницы Буйновской. Оказывается, кузен с кузиной уехали в Варшаву, вроде на какие-то лошадиные состязания. Да ключница и напутать может, стара больно, кузина и ключи у нее отобрать велела, потому как вечно их теряла. Обожду дня два и в другой раз хозяевам отпишу.

12 октября

Установилась на редкость дивная погода, и впрямь бабье лето затянулось. Девок от работы освободив, по грибы отправила, так пропасть набрали, и все боровики, уж о прочей грибной мелочи не упоминаю. Белые сушить велела, а лисички немедля в воду высыпать, лисички непременно надо в нескольких водах прополоскать изрядно, песок с них выполоскать, не то в маринованных на зубах начнет скрипеть и мне стыда наделает. И насчет той гусыни проверила – нет, не желает откармливаться, ну пусть до весны живет, в стаю ее запущу.

13 октября

Сегодняшний день с утра самого, не удержавшись, я сама в лес по грибы отправилась, ибо, грешница, страсть как люблю грибы собирать. И тоже не с пустыми руками вернулась. Мало того что грибов кузов полный, так еще и на лещину набрела в лесу. Девок созвала на подмогу, девки, сбежавшись, в фартуки набрали, паренек же Мадеихи, буфетчицы нашей, сам по себе вызвался назавтра с телегой приехать и остальные орехи подчистую выбрать. По возвращении велела я лещину в песок засыпать, так она сохраннее будет.