Ирина Хрусталева - Похождения шустрого покойника Страница 41

– Да не было там никакой инструкции, – отмахнулась Света. – Придется к Виталию Смолкину идти, к соседу.

– Зачем к кому-то идти? – возразила Елена. – Я в чулане ножовку видела, сейчас сами распилим.

– Как ты будешь пилить? Смотри, как глубоко капкан вгрызся. Если только с ногой вместе, – пробормотала Светлана, разглядывая непонятное сооружение.

– Совсем с ума посходили? – взвился Алексей. – Оставьте мою ногу в покое, никакой ножовкой я вам пилить ее не дам! Ты чего стоишь? Иди за Виталием, он охотник, знает, как от этой чумы избавиться, – велел он Светлане. – Только очень прошу, побыстрее, больно – сил нет!

Света вскочила на ноги и побежала за соседом, а Лена с Ларисой остались возле несчастного Алексея.

– Как тебя угораздило в этот капкан угодить? – спросила Елена.

– Это у вас нужно спросить – как вас угораздило поставить его в саду? – огрызнулся парень. – Совсем уже мозги заклинило?

– Это не я, это Светка, ты же слышал, – тут же стала защищаться Лена. – И вообще, ты сам во всем виноват, – подытожила она.

– Очень интересно, в чем же я виноват? – опешил от такой наглости парень.

– Нечего в потемках по чужим садам шастать!

– Я по чужим садам не шастаю, я к вам пришел по делу, – возмущенно пропыхтел Алексей. – Очень удобно валить с больной головы на здоровую.

– По делу через ворота ходят, а не через дырку в заборе, – парировала Лена.

– У вас звонок не работает, я звонил, звонил… Полез через дырку, потому что видел, что в окнах свет горит. Шел, как нормальный человек, по тропинке, между прочим! Кто же думал, что у вас здесь ловушки стоят? – злился Алексей. – На вас за такие дела в суд нужно подать: за причиненную травму плюс моральный ущерб!

– Так, так, так, а вот здесь поподробнее, пожалуйста, – возмутилась Елена. – С травмой я, допустим, согласна, а вот что касается морального ущерба, то здесь – извините! Что ты имеешь в виду, говоря о моральном ущербе?

– Да меня чуть не парализовало от неожиданности, когда меня эта «дура» за ногу схватила. Этого тебе мало? – заорал Алексей.

– Никакой суд твой иск не примет, – ехидно улыбнулась девушка.

– Это почему же?

– Потому же! Этот сад – частная собственность, и ты не имел никакого права вторгаться без спроса в эту самую собственность, – язвительно объяснила Елена и показала обалдевшему парню язык.

– Ну, дурдом, – снова произнес тот и закатил глаза под лоб. – Нужно было вас в ту ночь действительно отвезти в отделение! Посидели бы ночку в обезьяннике, сразу бы мозги на место встали.

– Но, но, но, ты очень-то не наглей, – нахмурилась Лена. – Мы тебе не девочки-восьмиклассницы, чтобы с нами обращаться подобным образом! Как бы сам в своем обезьяннике не оказался на пятнадцать суток – за оскорбление личности!

– Тебя оскорбишь, пожалуй, – проворчал Алексей и сморщился от боли. – Ну, где там застряла твоя подруга? Только за смертью ее посылать!

– Вон она идет, похоже, с соседом, – подала голос Лариса.

– Ну, слава тебе, господи, не прошло и года, – буркнул парень и со злостью сорвал с рукава мышеловку. Он гневно посмотрел на этот «последний приют» грызуна и зашвырнул его далеко в кусты. – Дурдом, честное слово, – в который раз произнес он и откинулся на траву, чтобы не смотреть больше на безобразие, именуемое в данный момент: «нога собственная, в капкане».

Глава 23

Капитан Константин Берестов лежал в своей квартире на диване, подложив руки под голову, и задумчиво смотрел в потолок.

«Завтра нужно будет встать пораньше, чтобы успеть на семичасовую электричку. Снова электричка, черт побери, – сморщился он. – И нужно же было сломаться моей машине – именно сейчас, когда приходится мотаться за город! Только бы поездка не оказалась снова напрасной. Во второй половине дня мне – кровь из носа – нужно вернуться обратно и быть в фирме, где работал потерпевший. Будем надеяться, что главная свидетельница уже пришла наконец в себя и мне удастся с ней поговорить. Что-то меня беспокоит в этом деле, а вот что именно – никак не могу понять, – тяжело вздохнул он. – Почему мне кажется, что хакерство Ильи Хонкина не имеет никакого отношения к его гибели? Что меня все время настораживает? А настораживает меня то, что вездесущая соседка не видела никого из посторонних. И в то же время этот самый посторонний мог пройти в подъезд с компанией молодых парней, про которых говорила женщина. Точно таким же макаром он мог и выйти из подъезда! Соседка сказала, что ребята вышли буквально минут через пять, от силы – семь. Думаю, что этого времени вполне было достаточно для того, чтобы сделать укол. Черт возьми, совсем я что-то запутался. Может, преступник действительно живет в этом доме? Да, думаю, что Виктор Андреевич прав по-своему: преступник вполне может жить именно в этом доме. Но это ведь только одна из версий, ничем не подтвержденная? Крышу я проверил, через нее невозможно попасть в другой подъезд. А если предположить, что преступник сидел в подъезде некоторое время и просто ждал подходящего момента? – сам себе задал вопрос Константин и сам же на него ответил: – Нет, эта версия тоже отпадает. Он не стал бы так рисковать: его могли бы видеть тогда многие жильцы. В течение дня, тем более в выходной день, там постоянно кто-то ходит. Существует и еще одна немаловажная деталь. После убийства он должен был сразу же уйти, а выход лишь один, через дверь подъезда, который был в поле зрения все той же соседки. Укол в спину со смертоносным химическим веществом, – задумчиво пробормотал капитан. – Подруга Серовой работает в клинике, где есть лаборатория, и она вполне могла достать тот препарат, которым и был убит Илья! Тогда возникает вопрос. Зачем ей это нужно? Для убийства должна быть очень веская причина, – снова вздохнул Константин. – Нужно будет, кстати, проверить алиби всех трех подружек на момент убийства. Да и в лабораторию наведаться, выяснить, чем они там занимаются. Какая же красавица эта Алена! – вдруг совершенно не к месту подумал молодой человек. – А если она тоже замешана во всем этом? Нет, такого просто не может быть! Она такая, такая… очень хорошая, – сделал заключение он. – Завтра я снова ее увижу, – мечтательно прикрыв глаза, прошептал Берестов. – Очнись, Костя, ты же следователь – и должен оставаться им, несмотря ни на что, – сам себя одернул капитан и резко сел на диване. – Вот как только расследуешь это дело и убедишься, что Лена ни при чем, тогда и будешь облизываться!»

Константин прошел на кухню и включил чайник. Спать совсем не хотелось, и он, открыв свой ноутбук, решил еще раз посмотреть диск, который прихватил из дома Ильи Хонкина.

«Интересно, в фирме знали о том, что их сотрудник – хакер? Судя по базе данных, у него были очень даже нехилые возможности, – быстро бегая пальцами по клавиатуре, размышлял Константин. – Можно очень даже неплохо поживиться, переводя деньги с чужих счетов. Делал ли это Илья? Может быть, Виктор Андреевич все же прав и все дело в незаконном хобби потерпевшего? Использовали Илью в таких вот целях, а потом решили от него избавиться. Но тогда почему соседка не видела никого посторонних? – упрямо подумал Константин. – Пусть мне хоть тысячу раз скажут, что это совсем не имеет значения, а я уверен, что это не так!»

Константин Берестов пришел работать в органы, как только демобилизовался из армии. Ему довелось служить в горячей точке, и этот факт натренировал его интуицию до такой степени, что он безоговорочно привык ей доверять. Сколько раз его жизнь держалась на волоске, но, следуя своей интуиции и чутью прирожденного охотника, он избегал смерти сам и спасал своих друзей.

Константин вырос в таежном поселке, где основным заработком и вообще главным занятием была охота. Его воспитывал дед, отец матери, кстати, тоже Константин. И ростом и голосом парень пошел в своего деда. Того все звали «богатырь Илья Муромец», и он соответствовал своему прозвищу. Дед ходил на медведя в одиночку и с двадцати шагов мог попасть белке прямо в глаз. Когда Косте исполнилось семь лет, его отец оставил семью и уехал в Москву. Мальчик очень переживал, и дед взял воспитание внука на себя. Через три года мать вышла замуж, там же, в поселке, и переехала жить к новому мужу. Костя не захотел переезжать вместе с ней и остался у деда. Еще через пару лет пришло письмо от отца, где он просил прощения у сына. Мужчина как смог объяснил подростку, что жизнь – сложная штука и что, когда Костик подрастет, он поймет своего отца.

«Я задыхался оттого, что не могу реализовать себя как личность. Здесь мне удалось добиться кое-чего в своей жизни, и тебе не нужно краснеть за своего отца. Мама сама не захотела поехать со мной, испугавшись неизвестности, ты можешь спросить ее об этом, и надеюсь, что она подтвердит мои слова. Я не оставлял тебя, я оставил жизнь, в которой больше уже не мог прозябать! Я не оправдываю себя, сын. Да, я поступил не совсем правильно, но и не совсем неправильно. Сейчас я уже могу с уверенностью сказать, что моя жизнь прожита не зря. Я построил дом, я родил сына, которого мне хотелось бы воспитывать, и я посадил не одно дерево. Приезжай ко мне, я постараюсь искупить свою вину перед тобой и сделаю для тебя все, что в моих силах».