Дарья Донцова - Золушка в шоколаде Страница 42

– Ты осуществила свое намерение?

Собеседница отрицательно покачала головой.

– А почему?

– Поняла, что Ия Вадимовна мне не поверит, – энергично затараторила Лида. – Снимки-то, ну те, где Евгений в непотребном виде, у Зои остались. Куда она их сунула, не знаю, доказательств у меня не было!

– Фото можно еще раз заказать.

– Так ведь дорого! Зоя умерла, пусть Ия Вадимовна думает, что хочет, – насупилась Лида. – Меня ее мнение не волнует, я хотела с лучшей подругой отношения восстановить, а не с ее матерью.

Мое терпение лопнуло.

– Думаю, ты сейчас лукавишь!

Глаза Лиды округлились.

– Я всегда говорю только правду.

– Не упрекаю тебя во лжи, просто ты недоговариваешь. Небось догадалась, что Зоя в запале выложила Алле информацию до донышка, не забыла упомянуть и про ворованные драгоценности. А заботливая сотрудница бюро ритуальных услуг начала отрицать очевидное. Примерно представляю, что она говорила Зое: «Мальчика, моего сыночка несчастного, содержать надо, из нужды я пошла на воровство… Я жертва трагических обстоятельств…» А затем Алла сообщила своему подельнику о беседе с Крон. Вот Зою и убили, чтобы не болтала. Ты же испугалась и притихла, а сейчас, когда меня увидела и узнала, что Ия Вадимовна детектива наняла, вновь перетрусила и надумала откровенничать. Верной же подругой ты Зое была…

Лида открыла рот, потом закрыла его, обхватила голову руками и заплакала.

– Я не хотела… случайно сказала… Зойка убежала… зеленая вся стала… она у нее прятала…

– Что?

Лида затряслась крупной дрожью.

– Зойка сказала… она… не… а… о…

– Говори внятно!

Лида схватила со столика посудное полотенце, с шумом высморкалась и неожиданно спокойно продолжила:

– Когда Зоя про кражи узнала, ей сначала плохо стало. Заколотило ее, заколбасило…

Лида бросилась к подруге, стала ее уговаривать:

– Ты тут ни при чем, выгони Алку навсегда из своей жизни, забудь ее, как жуткий сон!

А Зоя вдруг сказала:

– Алла живет одна, дверь у нее в квартире хлипкая, она боится воров, поэтому принесла мне коробочку с украшениями покойной мамы. Алка их постоянно в ломбард таскает, то заложит, то выкупит. Она очень просила никому об этом не рассказывать, вот я и молчала. Хотя что стыдного в бедности? Но теперь я понимаю – она у меня дома ворованное прятала!

– Вот сука! – подпрыгнула Лида. – Супер придумано! Если поймают за руку, отведут к ментам, те обыск сделают и ни фига не найдут.

Потом ей в голову пришла еще одна мысль, и Лида не преминула поделиться ею с подругой.

– Алка может сказать: «Я тут ни при чем, главная в деле Зоя, у нее золото ищите». Она может! Зой, ты в коробку заглядывала? Где она? Почему ты не догадалась, что драгоценности без конца меняются? Неужели у ее матери Алмазный фонд имелся?

– Алла вещи в туго завязанных мешочках таскала, – заплакала Зоя, – я не просила продемонстрировать содержимое, это же неприлично.

– А прятать у тебя краденое прилично? – добила Зою Лида.

Крон помчалась к двери, Лида молча смотрела ей вслед.

– Дальше что? – спросила я.

– Зоя погибла, – ответила Лида.

Глава 27

Разговор с Лидой вышел долгим и тяжелым. Когда беседа завершилась, на улице совсем стемнело. Ощущая себя лошадью, которая целый месяц без отдыха возила в гору телегу, набитую кирпичами, я вышла на лестничную клетку, нажала на кнопку вызова лифта и поняла, что тот не работает.

Это меня не огорчило. В конце концов, человек должен проявлять физическую активность, к тому же спускаться намного легче, чем подниматься.

Пытаясь разобраться с мешаниной в голове, я, медленно шагая со ступеньки на ступеньку, доползла до квартиры Крон. Дверь оказалась чуть приоткрытой. Я разозлилась на Лапочку – ведь велела девочке никуда не ходить и никому не открывать. Вроде сирота поняла, я, уходя от нее, специально подождала несколько секунд, услышала, как в замке несколько раз повернулся ключ, и лишь тогда отправилась к Лиде. А Лапочка, позабыв про предостережения, решила, видимо, сбегать в магазин и не заперла дверь. И что теперь делать? Сесть на подоконник и подождать растяпу? Отругать ее как следует? Объяснить, что Ию Вадимовну и Зою убил жестокий человек, не хотевший, чтобы правда о грабеже покойников выплыла наружу?

Да, так оно и было. Сначала эта личность отравила Зою, потом убрала Василия вкупе с жадной до антиквариата врачихой Ириной Львовной, затем настала очередь Ии Вадимовны. Аллочка рассуждала просто: Зоя молчать не станет, она возмущена и знает, кто заказал фотомонтаж для Жени, небось захочет отомстить Алле, пойдет в милицию. Значит, Зою необходимо уничтожить. Василия полагалось устранить, чтобы оперативники не пошли по следу. Ия Вадимовна явно была в курсе всех дел…

Нет, последняя мысль не соответствует действительности. Зоя не захотела волновать маму, но Алла об этом не знала. И кто теперь в опасности? Лапочка! Может, девочка дома? Пришла из супермаркета, нагруженная пакетами, сразу не заперла дверь, забыла о замке, а сейчас сквозняк приоткрыл створку…

Я всунула голову в прихожую.

– Олечка!

Из квартиры не долетало ни звука.

– Лапочка! Это Лампа!

Но девочка не спешила на зов. Я осмотрела прихожую. На вешалке висела темно-сиреневая куртка с капюшоном, внизу стояли неновые, но тщательно начищенные сапожки на маленьком каблучке, а около зеркала валялась разноцветная шапочка с полусмятым помпоном.

Мне стало не по себе. Верхняя одежда на месте, значит, и Лапочка тут. Впрочем, у девочки может иметься несколько пар обуви, к тому же на улице, несмотря на сентябрь, тепло. Она вполне могла выйти из квартиры в свитерке, не накинув куртенку.

– Опять она дверь не заперла, – заскрипел сзади старческий голос.

Я вздрогнула, обернулась и увидела бабушку в темно-коричневой кофте.

– Вы кто? – строго спросила та.

– Знакомая Ии Вадимовны, приехала в гости, гляжу, квартира открыта, никого нет.

– Лапочка часто забывает запереть, – осуждающе заявила старуха. – Прибежит из школы и даже створку не прихлопнет. Вот дети нынче какие… Вы тут постойте, я пойду отыщу безобразницу, небось уши радио заткнула, заходи, кто хочет, бери любые вещи. Ну и ну! Я, между прочим, ответственная по подъезду…

Продолжая причитать, она, тяжело ступая, исчезла за поворотом коридора, я осталась у вешалки, испытывая все нарастающее чувство тревоги. Из глубины квартиры не доносилось ни звука, я тупо смотрела, как бойко перепрыгивают с деления на деление стрелки больших часов, висящих над овальным зеркалом. Тик-так… минута прошла… тик-так, две, тик-так, пять, тик-так… десять… Бойкая бабушка исчезла как фантом. Тик-так, четверть часа миновало…

Стряхнув оцепенение, я обрела решимость, отважилась пойти следом за старухой и, чтобы не шагать в молчании, крикнула:

– Вы где? Почему пропали? Ау!

– Не надо орать, двигайтесь в сторону детской, – вдруг раздался голос.

Обрадованная, я быстро преодолела коридор, заглянула в одну комнату, вторую и наконец обнаружила небольшую квадратную спальню, явно принадлежащую подростку. Узкая кровать была прикрыта симпатичным пледом, на книжных полках стояли учебники и томики с фантастикой, на письменном столе царил легкий беспорядок, посередине лежал роман «Крыса с пулеметом», рядом мерцал экран компьютера. У меня почему-то екнуло сердце, но разобраться в собственных чувствах я не успела, потому что в ту же секунду увидела на полу лежащее ничком тело Лапочки, около которого на корточках сидела бабушка.

– Убита, – деловито сказала старуха, – я уже бригаду вызвала.

Я попятилась, наткнулась на кровать и осела на нее.

– Эй, эй, – предостерегла пенсионерка, на удивление не потерявшая самообладания, – ничего не трогай!

– Вы уверены? – прошептала я. – Она лежит лицом вниз, вдруг девочке просто стало плохо?

Бабушка хмыкнула, потом, обернув свою ладонь носовым платком, аккуратно взяла на затылке волосы Лапочки и подняла голову. Меня затошнило – вместо лица я увидела кровавое месиво.

– Похоже, действовали тяжелым тупым предметом с особой жестокостью, – хладнокровно констатировала старуха, – вроде перелом височной кости, там большая рана. Но следует дождаться эксперта.

– Вы в-в-врач? – прозаикалась я.

– Следователь прокуратуры, – прозвучало в ответ, – теперь на пенсии, вот и заняла пост старшей по подъезду, за порядком следить надо. Сидите спокойно. Хотя, думаю, вам лучше пройти на кухню. Только ступайте осторожно, ничего не трогайте.

Я кивнула и еще раз бросила взгляд на скрюченное тело сироты. Да, бывшая сотрудница прокуратуры права, живой человек не может долго пролежать в подобной позе, нелепо вывернув руку и ноги. Внезапно к глазам подступили слезы. Бедная, бедная девочка, ей с самого детства не везло, родилась никому не нужной и погибла от рук хладнокровного убийцы. Ну почему Бог бывает так жесток к некоторым людям? Что плохого сделала несчастная Лапочка, чем заслужила выпавшие на ее долю беды и беспросветную жизнь? Хотя ребенку на короткий период повезло, ее пригрела Зоя, Оля почувствовала себя почти счастливой, вон даже маникюр делала.