Елена Логунова - Круговорот парней в природе Страница 42

Эху на лысой горке спрятаться было негде.

– По-моему, кто-то вышел из гостиницы, – боязливо шепнула Нюня.

Я застыла, как суслик, испуганный до остолбенения, втянула голову в плечи и даже глаза зажмурила. В свисте ветра мне почудились шаги злоумышленника, подкрадывающегося к автобусу под тревожную барабанную дробь, которой в цирке сопровождаются смертельно опасные номера.

– Прекрати стучать зубами! – прикрикнула на меня Тяпа. – Открой глаза, осмотрись и прислушайся!

Я подчинилась и с минуту сидела, насторожив ушки и тараща глаза, как совенок. Никаких изменений в пейзаже не произошло, окна гостиницы были темными, за просторным лобовым стеклом автобуса к «Либер Муттер» и дальше под горку тянулась пустынная дорога, и на заснеженных обочинах высились только дорожные знаки. Тот, который был обращен «лицом» ко мне, предупреждал о близости крутого поворота. На слух никаких сигналов об опасности я тоже не уловила, хотя не только перестала стучать зубами, но даже затаила дыхание. Все было тихо.

– Фу-у-у! – я облегченно выдохнула и осела, как квашня.

Тяпа бодро сказала:

– Видишь, ничего страш…

– Тук! Тук! Тук!

Замедленный, с большими интервалами, стук в дверь напугал меня до сердечного спазма. Я взвизгнула ультразвуком, схватилась за сердце и снова замерла с выпученными глазами.

– Тук! Тук! – стук шел слева.

Медленно-медленно, едва дыша, я скосила глаза и посмотрела в окошко, но никого за ним не увидела.

– Он спрятался внизу, под бортом, – подсказала Тяпа.

Я развернулась на сиденье всем корпусом и буквально влипла лицом в стекло, расплющив нос в лепешку. Стук собственного сердца казался мне оглушительным. В результате я не увидела и не услышала, как открылась дверь по правому борту. Почувствовала только давление под левой лопаткой, приняла его за тупую сердечную боль и поняла свою ошибку, услышав строгий голос:

– Не двигаться! Руки вверх!

Я с детства была послушной девочкой и четко выполняла команды утренней гимнастики, даже когда они не подкреплялись тычком пистолетного дула. Разумеется, я подняла руки и еще предупредительно уточнила:

– А ноги на ширину плеч не надо? А то я могу!

– Не сомневаюсь, – ехидно сказал уже не столь строгий голос.

Он показался мне знакомым, но я не спешила верить своим ушам. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!

– Повернуться можно? – спросила я.

– Медленно, без резких движений. И руки на руль.

– И-раз, два, три, – я опустила руки, положила их на руль и повернулась на сто восемьдесят градусов.

Клац! Браслет наручника застегнулся, приковав мое правое запястье к рулю.

– Мне жаль, – убирая пистолет, печально сказал Никита.

– Мне тоже, – выдавила я, стискивая зубы, чтобы не разреветься.

Нет, что за свинство? Сколько живу, не вижу ни единого опровержения препоганой закономерности: если парень красив, галантен и сексуален, значит, обязательно окажется либо женатиком, либо аферистом, либо еще каким негодяем!

По моей щеке скользнула горячая слезинка.

– Где он? – озираясь, спросил негодяй, равнодушный к моим страданиям.

– Кто?

– Что! Золотой запас Родины!

Я вздохнула. Вопрос выдавал Никиту с головой. Итак, он знает про золото и ищет его. По всей видимости, он полномочный представитель той самой бандитской шайки, о которой говорили по радио.

– А я с самого начала предупреждала, держись подальше от джипа! Это же первейшая бандитская машина! – Нюне приспичило меня повоспитывать.

– Какой золотой запас?

Я попыталась прикинуться дурочкой, но лицедейство никогда не было моей сильной стороной. Обмануть Никиту мне не удалось. Он только усмехнулся и повторил:

– Где золото?

– Спроси у Чукчи! – дерзко предложила я.

– Думаешь, он скажет? Или с кем-то поделится? – Никита покачал головой. – Ты вообще знаешь, что за это золото уже двоих уложили? Причем второй убитый был подельником твоего Чукчи, они вместе магазин ограбили, а как дошло до дележа, Чукча дружка своего грохнул собственноручно. Понимаешь, к чему я?

– Чего ж тут не понимать, понимаю, – пробурчала я, изумляясь людской подлости.

Всего несколько часов назад этот гнусный тип предлагал мне разделить с ним ложе любви, а теперь грозит уложить в одинокую могилку!

– Танечка, милая, скажи ты ему, где это золото, пока и тебя не грохнули! – взмолилась моя Нюня.

– В самом деле, отдай чемодан, – мрачно молвила Тяпа. – Черт с ним, с золотом! Жизнь дороже.

– Молодец, понятливая, – похвалил меня Никита. – Теперь отдай золотишко, а не то хуже будет.

– А если отдам, будет лучше? – горько съязвила я.

– Обещаю, – он положил руку не то на сердце, не то на пистолетную кобуру под мышкой.

– Кресло накрыто красной занавеской, – быстро сказала я. – Чемоданчик под ним.

Наводка была исчерпывающе точной, Никита обнаружил и достал чемоданчик в считаные секунды.

– Ключ? – ласково огладив «дипломат», открывисто спросил он.

– Нету, – так же коротко ответила я.

Никита поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Я удержала жалкий всхлип и ответила ему враждебным взглядом. Мы смотрели друг на друга, кривя губы и хлопая ресницами. Мне показалось, что Никита расстроен не меньше, чем я. С чего бы это? Впрочем, не важно. Четыре с половиной килограмма золота его утешат.

– Четыре с половиной килограмма золота утешат кого угодно! – пробормотала моя Нюня с интонацией мультяшного Винни-Пуха.

– Эх, дурочка ты, дурочка, – сказал мне Никита и шагнул к двери. – В следующий раз будешь смотреть, с кем связываешься!

– Это точно, – пробормотала я, провожая сожалеющим взглядом высокую плечистую фигуру, осанку которой не испортил даже увесистый чемодан в левой руке.

Бандит-то он, конечно, бандит, но какой роскошный типаж!

– Прям жалко, что сгниет в тюряге! – договорила за меня Тяпа.

Я привстала на сиденье, изогнулась, левой рукой залезла в правый карман джинсов, достала мобильник и набрала нехитрый номер поселковой милиции.

Когда металлическая входная дверь стукнула первый раз, Борис Абрамович проснулся. Второй хлопок вынудил его отбросить одеяло и подняться.

– Что за люди! – заворчал он, нашаривая ногами тапки, а руками стул, на спинке которого оставил с вечера теплый махровый халат. – И ходят, и ходят туда-сюда! То у них дела, то личная жизнь, а что дверь открыта и помещение выхолаживается, так это их не волнует! Тоже мне, Ромео и Джульетта!

Вообще говоря, Шульц не был ханжой. В отличие от своей супруги Рузанны, Борис Абрамович вполне терпимо относился к скоротечным любовным связям, которые жаждущие полномасштабной новизны в ощущениях отдыхающие налаживали между собой быстро, широко и без каких-либо моральных ограничений. Продавленные койки «Либер Муттер», мятые заросли запущенных клумб и пышные лесные кустики видывали контакты в диапазоне от банального разнополого спаривания «тет-а-тет» до хаотичного и разнузданного перекрестного опыления. Так что шокировать Бориса Абрамовича было трудно. Однако девушка Таня и юноша Никита, по его мнению, выбрали совершенно неподходящее время, чтобы закрутить курортный роман.

– Зима на дворе, а им брачные игры подавай! – бурчал Шульц, плотно укутывая свое дряблое тело в ворсистую ткань. – Совсем распустилась молодежь! А все потому, что разную дрянь по ящику смотрят!

Экономный хозяин гостиницы предпочел бы, чтобы его постояльцы поменьше пялились в голубой экран, сверхурочная работа которого плохо сказывалась на счетах за электроэнергию.

– Страшно вредная вещь – этот телевизор! – постановил Борис Абрамович.

– «Сони», восемьдесят сантиметров… – замученным голосом пробормотала спящая Рузанна и перевернулась на другой бок.

– Кто сони, а кто совсем наоборот, – обиженно сказал разбуженный Шульц, с завистью посмотрев на похрапывающую супругу.

Он подвязал халат пояском и вышел в коридор. Там было темно. Включать освещение бережливый Борис Абрамович не стал и через несколько шагов запнулся о неожиданную кочку. Она отреагировала на пинок возмущенным визгом и убежала прочь с цокотом и хрюком. Звуки затихли в дальнем конце коридора. Шульц очень нехорошо подумал о спутниковых тарелках, до появления которых телевидение хоть и развращало молодежь, но делало это в пределах традиционной сексуальной ориентации. Сокрушенно размышляя о падении нравов, он подошел к выходу, нащупал засов, отодвинул его и приоткрыл дверь.

Что-то мешало распахнуть ее полностью. Борис Абрамович с опасливым любопытством старой черепахи высунул наружу голову и увидел человека, который улегся на крыльце в неуютной позе, однозначно не способствующей хорошему сну.

– Ох, только этого нам тут не хватало! – всплеснул руками хозяин «Либер Муттер».