Варвара Клюева - Не прячьте ваши денежки Страница 42

— Вы не говорили мне, Варвара Андреевна, что у вас есть защитники в руководстве МУРа, — неприязненно заметил Михаил Ильич.

— А я об этом и не догадывалась, — ответила я.

И не лгала. Конечно, теперь, выслушав историю Полевичека, я примерно представила себе, что могло произойти. Начальник Селезнева, Петр Сергеевич Кузьмин (он же Песич), наверняка не пришел в восторг, когда следователь прокуратуры обвинил его подчиненного в пособничестве возможной преступнице. Узнав от Тусепова о моей причастности еще к одному убийству, Песич быстро сообразил, что теперь Петровский не применет потребовать моего ареста. А это почти автоматически означает служебное расследование в отношении Селезнева и прочие неприятности во вверенном Кузьмину отделе. Вот Петр Сергеевич и нанес упреждающий удар — намекнул начальству Петровского на возможную пристрастность следователя.

— В любом случае, от них немного проку, — сказала я Полевичеку. Подумаешь — двухдневная отсрочка! Вот если бы мои защитники добились отстранения Петровского от дела… — А вам палец в рот не клади! — неодобрительно сказал Полевичек. — На мой взгляд, то, что кому-то удалось добиться этой отсрочки, — настоящее чудо. Видели бы вы, как бушевал вчера Петровский! Кричал, ругал меня, словно нашкодившего мальчишку, а ведь я не нарушил ни единого пункта уголовно-процессуального кодекса. Да если его отстранят от дела, он меня просто растерзает! В общем, у вас теперь один выход: до пятницы найти настоящего преступника. С моей помощью, разумеется.

«Стало быть, он все еще верит в мою невиновность? — мысленно удивилась я. — А по виду не скажешь, глядит волком… Как же, интересно, он держится с теми, чью вину считает очевидной?»

Должно быть, Михаил Ильич уловил мое недоумение. Во всяком случае он поспешил объяснить свою позицию:

— Мне не нравится поведение Петровского. Конечно, он может не видеть психологических несообразностей в версии, приписывающей убийства вам, но не принимать во внимание свидетельства криминалистов — это уже явная предвзятость.

— А о чем у нас свидетельствуют криминалисты? — оживилась я.

— По их мнению, человек, задушивший Прокофьеву, уж никак не ниже ростом, чем сама убитая. А это сразу выводит из круга подозреваемых вас и Шеповалову. Если, конечно, вы не воспользовались какой-то подставкой, что, на мой взгляд, смешно — хотя бы из соображений устойчивости. Душитель не мог допустить, чтобы сопротивляющаяся жертва в самую ответственную минуту его опрокинула. Тот, кто заколол Цыганкова, нанес удар снизу вверх, но, если принять во внимание угол, под которым нож вошел в тело, убийца, по крайней мере, среднего роста, а скорее — выше среднего. Я специально обратил на это внимание Петровского. Реакция нулевая. Складывается впечатление, будто он намеренно не замечает фактов, свидетельствующих в вашу пользу. Я рассказал ему о сломанных тормозах «Запорожца», специально подчеркнул, что лично проверил вашу информацию. И что, вы думаете, он ответил? «Странно, что она не додумалась устроить на себя публичное покушение. Испортить тормоза собственной машины — как-то для нее слабовато». После этого я уже не стал говорить о том, как вас пытались столкнуть с лестницы. И тем более о том, что вы подозреваете убитого Цыганкова. С Петровского станется отбросить версию только потому, что она исходит от вас. А между прочим, многое указывает на то, что вы были правы.

— Вы опрашивали близких Романа? Что они говорят? Есть какие-нибудь указания на сообщника? — набросилась я на Полевичека.

— Тише, тише, не все сразу! Сам я окружением Цыганкова пока не занимался — не было времени. Но Тусепову ваша версия приглянулась. Он поговорил с матерью Цыганкова, с его дружками-приятелями и выяснил много интересного. Во-первых, никто не знает, чем Цыганков зарабатывал на жизнь. Последнее место его работы ночной клуб, где он танцевал, вернее, дергался в массовке, сопровождающей выступление звезды стриптиза. Оттуда Цыганков ушел четыре года назад и с тех пор официальных доходов не имел. Зато имел неофициальные, и, похоже, немалые снимал квартиру, покупал дорогую технику, одежду, оплачивал обучение в коммерческом вузе… — В каком? — перебила я.

— Точно не помню. Длинное такое дурацкое название. Что-то вроде высших курсов гостиничного и ресторанного менеджмента. В общем, готовят управляющих отелями. Плата за обучение — две тысячи долларов за семестр. Немало для безработного. Мать Роману не помогала; она инвалид второй группы и, хотя подрабатывает дома, ее заработков и пенсии не хватило бы даже на малую часть фирменных тряпок, которыми был набит шкаф в снимаемой Цыганковым квартире.

— Неужели она не проявляла интереса к источникам дохода сына?

— Наверняка проявляла, но покойный, нужно заметить, был великим мастером вешать лапшу на уши. Умел напустить туману, намекнуть на какие-то крупные дела, к которым якобы имеет отношение, и при этом ничего по сути не сказать. Мать под нажимом созналась, что подозревала сына в торговле наркотиками… — Так вот почему она темнила, когда ребята пытались найти через нее Романа! Боялась, что навредит сыночку, если проговорится о квартире, которую он снимал.

— Но Тусепов считает, что она заблуждается. Он опросил приятелей Цыганкова, его соучеников, соседей и не нашел указаний на причастность Романа к наркотикам. Мелкая сошка, занимаясь их распространением, ведет себя стереотипно — крутится у школ и училищ, околачивается в барах и на дискотеках, водит знакомства с личностями вполне определенного внешнего вида. Цыганков ничего подобного не делал. Не исключено, конечно, что он использовал неторные дорожки, но, вероятнее всего, догадка его матери не имеет под собой почвы.

— Наверное, бедная женщина просто не догадывается о других способах, которыми молодой и не обремененный лишней мускулатурой парень может зашибать легкие деньги. Тусепов не спрашивал ее об отношениях Романа с женщинами?

— Думаете, она в курсе? Цыганков уже давно живет отдельно. Вряд ли он посвящал мать в свои амурные дела. Но Тусепов как раз сейчас занимается поисками его бывших подруг. Если ваше подозрение подтвердится, то есть если окажется, что Цыганков действительно жил за счет женщин, можно будет почти с полной уверенностью утверждать, что его интерес к Веронике Шеповаловой носил меркантильный характер.

— Только и всего? — возмутилась я. — Вместо того чтобы искать сообщника, вы собираетесь потратить кучу времени на установление очевидной истины! И это когда до моего ареста осталось всего два дня! Хороши помощнички, нечего сказать!

Полевичека мое нахальство позабавило. Уголки его рта дрогнули, и лишь усилием воли ему удалось не улыбнуться.

— Вы к нам несправедливы, Варвара Андреевна. Сообщника мы будем искать параллельно. Тусепов снял копию с телефонной книжки Цыганкова. Мы опрашиваем всех, кто там фигурирует. Я сообщу вам, если выяснится что-нибудь интересное. А как продвигается ваше собственное расследование?

— Неважно. От Вероники больше не было никаких вестей. Мы побеседовали с супругами Седых, с Оганесяном, а также с некоторыми их знакомыми, но ничего полезного не выяснили. Похоже, серьезных финансовых проблем, которые могли бы спровоцировать убийство ради денег Вероники, ни у кого нет. Оганесян, правда, взял в банке кредит на ремонт своего театра, но срок его возврата не истек еще и наполовину, да и сумма не настолько велика, чтобы пробудить кровожадные инстинкты. Кроме того, в банке согласились дать деньги под залог того самого подвала, который Сурен ремонтирует. Тамара с Александром, по-видимому, вообще не испытывают денежных затруднений. Если верить нашему источнику, они даже подыскивают себе квартиру побольше. Понимаете, не размен — в этом случае можно было бы предположить, что Тамара на ножах со свекровью, и деньги ей нужны позарез, — а просто бoльшую жилплощадь. Евгений Лазорев, по слухам, владеет оздоровительным центром для богатеев… Кстати, вы не могли бы выяснить, нет ли у него крупных долгов и каких-либо финансовых разногласий с «крышей»?

— А вы уверены, что у него имеется «крыша»?

— Не уверена, но ведь это вполне вероятно, разве нет? Мне казалось, что вокруг любого бизнеса, обслуживающего толстосумов, вьются криминальные элементы, жаждущие урвать свой кусок.

— Вьются, — подтвердил Полевичек. — Не всегда, но очень часто. Ладно, я наведу справки. — Он скосил на меня лукавый глаз. — Какие еще будут поручения?

Я сделала вид, будто не заметила подковырки.

— Было бы неплохо выяснить, что он вообще из себя представляет, — я имею в виду Лазорева. Среди знакомых Вероники он стоит особняком, поскольку общался в основном с Людмилой, и никто из них толком не знает, что он за птица. Вам будет несложно найти людей из его непосредственного окружения, а у нас на это уйдет прорва времени.

— Что конкретно вы хотите знать о Лазореве?