Миллион оттенков желтого - Елена Ивановна Логунова Страница 42

— Это три слова, — не удержавшись, поправила я.

— А есть бескультурная? Где, не подскажете? — оживился сын.

— А ты с какой целью интересуешься? — напряглась я.

Продолжить разговор не получилось: помешал звонок моего телефона.

— Алло? — Я вышла из кухни, чтобы исключить фоновый звон посуды. Мало ли, вдруг беседа деловая: звонили с незнакомого номера.

— Леночка, здравствуйте, это Таисия Дмитриевна, портниха вашей тетушки, — быстро зажурчал голос в трубке. — Она просила передать, что мы ждем вас у нее на Петроградке сегодня в три часа, пора уже снять мерки и выбрать фасоны, времени осталось совсем мало, я могу не успеть, не подведите меня, пожалуйста.

Я досадливо выругалась, выдохнув нехорошее слово в сторону от трубки.

Тетушка все-таки нашла способ принудить меня участвовать в ярмарке тщеславия!

Свадебный комитет Мавриковых установил для всех гостей женского пола дресс-код: наряды нежных пудровых оттенков. Дурацкая затея, по-моему! Я попыталась отбиться от нее, объяснив, что лично у меня из розового имеются только наволочки, но это не помогло. Оказалось, предусмотрительные организаторы произвели оптовую закупку нужных тканей и выдали всем желающим отрезы. Я снова заявила протест, сообщив, что мне решительно некогда заниматься кройкой и шитьем, но тут уже тетушка подло воткнула мне нож в спину, договорившись со своей портнихой о расширенном и ускоренном заказе.

Подводить добрую женщину (это я о портнихе — тетушка, по-моему, проявила себя не с лучшей стороны) не хотелось, пришлось пообещать, что наша сегодняшняя встреча состоится.

— Ты могла бы сама мне позвонить, — упрекнула я тетю Иду, явившись к ней, как просили, без пяти три.

— Ты бы снова нашла причину отказаться, — безмятежно улыбнулась коварная старушка и открыла духовку, чтобы вынуть из нее подоспевший пирог.

Ароматерапия — это вещь! Запахи сладкой вишни и свежей сдобы мигом вернули мне хорошее настроение.

— Садись. — Ирка, уже занявшая место за накрытым столом, выдвинула стул для меня. — Мы отошли от канонов и перенесли чаепитие с пяти часов на три, чтобы все успеть. Сначала чай с пирогом, потом мерки и фасоны, а после детективные дела. Остальные вот-вот будут.

— Марфинька, портниха, кто еще? — Я заметила, что стол накрыт на шесть персон.

— Галина Федоскина. — Тетушка дополнила изысканную сервировку вазой с хризантемами.

Богемский хрусталь с позолотой прекрасно сочетался с желто-рыжими цветами. Я похвалила себя за то, что вернула хозяйке вазу, которую едва не прихватизировал бессовестный Кружкин, но удивилась:

— Федоскина и Марфинька — вместе?

— Ах, будет тебе. — Тетушка, переместившись к зеркалу, поправила брошь на лацкане жакета. — Что им теперь делить? Две одинокие дамы одного круга. Вот увидишь, они еще будут прекрасно приятельствовать.

— Это ты ее пригласила?

— Нет, она сама позвонила, желая встретиться со всеми нами, включая Марфиньку… О! — В дверь позвонили, и тетя поспешила открыть.

Званые гости пошли косяком.

— Тасенька, милочка, проходи, нет-нет, сначала за стол, дела потом… Марфинька, мон шер, ты сегодня прелестна, стоп, нет, берет не на вешалку, что ты, это же войлок, он потеряет форму… Галина Андреевна, рада вас видеть, добро пожаловать, о, тортик, как мило, но вы напрасно затрудняли себя, у нас сегодня пирог…

За чаем, как положено в благородном семействе, беседовали о погоде, природе и культурных событиях. Обсудили и выставку в Худмузе — как выяснилось, ее посетили не только мы с Иркой, но и Федоскина, получившая персональное приглашение. Потом Таисия Дмитриевна, дама не светская, скромная труженица с ограниченным свободным временем, все-таки настойчиво заговорила о свадебных нарядах, и Федоскина решила, что ей пора:

— Я вижу, у вас дела…

— Сиди, Гала! — неожиданно строго сказала Марфинька. — Мы будем выбирать фасоны, и твое мнение пригодится. Все знают, у тебя прекрасный вкус, надеюсь, ты усилишь наши позиции в неизбежном споре с молодежью. Они, — она небрежно кивнула на нас с Иркой, — дай им волю, в мешки оденутся, лишь бы не возиться с примерками.

Я подумала, что мудрая тетушка уже в который раз оказалась права: Федоскина и Марфинька, глядишь, и впрямь подружатся.

Что ж, в этом есть смысл. Одиноким старушкам стоит держаться вместе. Опять же, пополнится наша маленькая коллекция последних железных леди выпуска прошлого века.

Чай допили, пирог съели, покупной тортик символически ковырнули, быстро убрали со стола и перенесли на него модные (в прошлом) журналы, которые принесли с собой портниха и Марфинька. Мы с Иркой достали с антресолей отрезы бархата, шелка, атласа и фатина, присланные свадебным комитетом, и вся честная компания погрузилась в процесс выбора фасонов.

Мы с Иркой определились быстро: ей — атласное платье-комбинацию, мне — шелковый топ и фатиновую юбку. А вот Таисия Дмитриевна, Галина Андреевна и Марфинька, которым и нужно-то было одеть одну тетушку, никак не могли прийти к общему мнению. Кое-как сошлись на бархатном платье-футляре, и я уже выдохнула с облегчением, полагая, что теперь мы перейдем к следующему пункту программы — снятию мерок, но тут Марфинька сообразила:

— А верх-то! Верх! Уж осень на дворе, ты не пойдешь в одном платье, Идочка, тебе не двадцать лет! Сверху что-то тепленькое нужно, чтобы поясницу и спину прикрыть.

И развернулась новая дискуссия — о тепленьком, способном и спину с поясницей прикрыть, и праздничный наряд не испортить.

— Может, белую шубку? — неуверенно предложила тетушка. — Жакет в стиле Шанель? Или болеро еще сшить?

Возражения посыпались градом:

— Ну какая белая шубка, ма шер, ты ж не невеста!

— Идочка, милая, тот кашемировый жакет не сочетается с бархатом!

— Но, Ираида, в болеро ты застудишь поясницу!

— А если пелеринку? — Тетя плавно повела руками, изображая упомянутый предмет одежды.

Марфинька вскипела:

— Тогда уж и цилиндр еще! И трость! И будешь как Пушкин в Болдино!

Мы с Иркой, сидя на диванчике, беспомощно переглянулись. Хотелось уже закончить затянувшийся спор, снять мерки, будь они неладны, и заняться чем-то поинтереснее изобретения праздничных одежд.

Да, сознаю, измельчали прекрасные дамы. Утратили беззаветную веру в сокрушительную силу нарядных платьев и понимание важной роли декольте в мировой истории.

— А вы косуху мою наденьте! — потеряв терпение, громко сказала Ирка.

— Ко… что? — слабым голосом переспросила Таисия Дмитриевна и положила руку на сердце.

— Спокойно, Тася. Молодежь имеет право слова, — сказала Марфинька, но при этом набычилась, явно готовясь к спору.

— Косуха, косуха, — вслух задумалась Федоскина, пытаясь припомнить, что это за зверь такой.

— Это куртка мотоциклиста, — объяснила ей продвинутая тетушка и неожиданно хихикнула, как девчонка. — А ты помнишь, ма шер?

Марфинька просветлела челом:

— Ах, ты об этом? — и тоже проказливо захихикала.

У нее и с байкером что-то было?! Вот же бой-бабка, всем бы такую богатую личную жизнь!

У Ирки с байкерами никогда ничего не было, и легкое сожалением об этом