Керри Гринвуд - Радости земные Страница 43

– Я… я не знаю, – пробормотал он. – Не знаю, хочу ли заниматься этим всю жизнь. Ведь у меня… у меня еще никогда не было нормальной работы.

– Знаешь, что я скажу? Поработай у меня полгода, и если тебе понравится, мы с тобой вернемся к этому разговору. Ну, что скажешь? – Видно, я взяла слишком резвый темп, и мальчишка запаниковал.

– Ладно, – с облегчением вздохнул он.

Вот вам еще одно подтверждение: рано утром надо только печь. И никаких серьезных разговоров. Вечно я все порчу.

Вторая партия маффинов тоже оказалась на высоте, и Джейсон снова повеселел. В шесть пришел Дэниел – усталый, красивый ангел, которому вверили заботу о человечестве, и оно его до такой степени достало, что того и гляди он попросит у Бога, чтобы Всевышний уничтожил людей и предпринял новую попытку, на этот раз с неандертальцами. Джейсон угостил Дэниела и тот, отведав кекса, сказал:

– Превосходный маффин! Коринна, ты замечательный пекарь.

– Это не я, – возразила я, кивнув на Джейсона. Дэниел похлопал парня по плечу.

– Джейс, а у тебя, оказывается, много скрытых талантов! Ничего вкуснее в жизни не пробовал. А можно мне добавки и еще одну чашечку кофе? Обещаю быть паинькой.

Он сел, и на нем уютно расположилась Мышиная Полиция: Джекилл на коленях, а Хекл – на ботинках. Вид у ангела был весьма умиротворенный. Мой помощник принес кофе с маффином, и Дэниел набросился на еду так, будто не ел неделю. Мы с Джейсоном тактично оставили его в покое и продолжили заниматься хлебом. А ведь я по-прежнему ничегошеньки о нем не знаю! И, похоже, меня это ничуть не волнует. Для себя я уже решила, что Дэниел славный малый. Не знаю, чем он занимался, что до такой степени утомился, но какая мне разница? Нет, я точно больна.

– А что если попробовать испечь маффины с тмином? – спросил Джейсон. – В той книге сказано, что раньше делали сливочные тянучки с тмином.

– А как ты воспроизведешь вкус тянучки? – поинтересовалась я.

– Пока не знаю. Может, расплавить сахар и смешать его с молоком и водой? – предложил он.

– Интересная идея. А еще хорошо приготовить тянучку, разлить тонким слоем и остудить. Вон там – видишь? – кондитерская плита. Мраморная. Потом готовую тянучку можно нарезать и положить по кусочку на каждый маффин. Мне нравится твоя идея. Попробуй сегодня испечь маленькую партию. Я дам тебе деньги на тмин.

– Заметано, – ответил мальчишка.

– Достанешь хлеб из печи, когда прозвенит таймер? А я отведу Дэниела на кушетку. Как бы он не заснул прямо на стуле. Я один раз тут уснула, так потом ноги целый день болели.

Джейсон кивнул. Я освободила Дэниела от кошек, проводила его в гостиную, расположила на кушетке и укрыла норковым покрывалом. Думаю, он впал в сон еще на лестнице, во всяком случае, не думал пробуждаться, когда я снимала с него ботинки.

Из дырки на левом носке торчал большой палец, и я с трудом подавила желание стащить носок и заштопать. Не знаю, чем я больна, но больна серьезно.

Я занялась домашними делами, а сама все время прислушивалась к дыханию Дэниела. Когда я спустилась в пекарню, солнце уже поднялось, хлеб испекся, а Джейсон что-то рассчитывал на клочке бумаги и размышлял вслух, есть ли у нас термометр для сахара.

Оказалось, термометр у нас есть. Откуда он взялся? У меня есть своя теория на этот счет. Как только кухня достигает определенной стадии укомплектованности, она притягивает к себе все новые и новые предметы. Только так я могу объяснить тот факт, что у меня откуда-то взялись две машинки для формовки шариков из дыни.

Проверив накладные, мы выложили хлеб на поддоны, отнесли их в булочную и открыли в магазине ставни. Я оставила Джейсона разбираться с разносчиком, а сама принялась отоваривать ранних офисных пташек хлебом к завтраку. Бедняжки! Они уже унюхали рождественский запах новых маффинов, и произведения моего ученика исчезали с подносов с неимоверной скоростью.

Джейсон разобрался с разносчиком и впервые в жизни выступил в роли помощника булочника. Я зорко следила за ним, но он верно отсчитывал сдачу и не хамил покупателям, а некоторым даже улыбался. Когда около девяти в булочную явилась Госс, обогащенная познаниями в области магии викка, она презрительно фыркнула, но от комментариев воздержалась. Потом заняла свое законное место у кассы, и Джейсон отступил, не проронив ни звука. Парень вернулся в пекарню и начал уборку, а мне, впервые за много лет, было нечем заняться. Довольно странное ощущение.

Сначала я хотела подняться в гостиную и провести утро, глядя на спящего Дэниела, – что может быть лучше? Но, поразмыслив, решила, что оставлять работников без присмотра не стоит. Хотя, если честно, присматривать я не люблю. И навыка у меня к этому нет.

Я сама терпеть не могу сторонних наблюдателей, особенно инспекторов. Почему? Потому что они всюду суют свой нос. Хорошо, что у меня в «Радостях земных» совать нос особенно некуда. Пожалуй, лучше зайти к Мероу и угостить ее новым маффином, а заодно спросить, как ее новый кадр. Но сначала нужно проверить, как дела в пекарне и булочной. Проверила. Джейсон отмывал миксер. Госс стояла за кассой. Горацио расположился на своем законном месте. Все в порядке. Будем надеяться, их можно оставить одних ненадолго.

У Мероу болела голова. Я поняла это по запаху: настой от мигрени отдает ароматом свежескошенной травы. А еще в лавке, как всегда, пахло благовониями. И ни намека на денатурат. Белладонна возлежала в витрине, лениво покачивая лапкой кельтский талисман для придания храбрости.

– Принесла тебе маффин, который испек мой ученик, – сказала я.

Мероу подняла голову и прищурилась, как будто свет слепил ей глаза.

– Пусть тебе с ним повезет больше, чем мне с моей ученицей, – ответила она. – Одна надежда, что Госс скоро все наскучит и она найдет себе новую игрушку. Например, ударится в буддизм. Может, это и к лучшему? Говорят, буддисты отличаются редким терпением. Мое уже на пределе.

– Те, кто разбивает сады на песке, должны быть терпеливыми, – согласилась я. – Ну что, Госс тебя совсем замучила?

– Обе замучили, – ухмыльнулась Мероу. – Не удивляйся, Коринна, если я, как голова пройдет, сяду в самолет и полечу в Америку. Убивать авторов сценария «Зачарованных».

Я дала слово ничему не удивляться. Могу себе представить, через что Мероу пришлось пройти с этими двумя артистками. Сначала приставали к ней с просьбой типа: «Научите меня делать приворотное зелье», а потом: «Как вызвать демона? Они такие клевые!».

Я успокоила Мероу, заверив ее, что девчонкам очень скоро надоест магия викка, и вернулась в булочную.

Вроде бы все тихо. Ничего не сломано и не разбито. Стало быть, Джейсон и Госс не контактировали. Вот и хорошо! Потом был наплыв покупателей, и мы с Госс работали не покладая рук еще пару часов. Девчонка помалкивала и держалась с важным и, я бы сказала, праведным видом – вероятно, в результате приобщения к оккультным наукам.

В пекарню я зашла только около полудня и увидела лежащего на полу Джейсона. Я подбежала, опустилась рядом с ним на колени и только тогда поняла, что он, слава богу, жив. Никто его не избил, и наркотики он не принимал. Джейс был всего лишь пьян. Рядом с его неподвижной рукой валялась пустая бутылка из-под коньяка. Мальчишка напился до бесчувствия.

Перетащив его на пустые мешки из-под муки, я осмотрелась. Говорят, метод дедукции изобрел Шерлок Холмс. Чепуха! Дедукцию изобрели женщины. Ну кто еще будет с пристрастием выпытывать у ребенка, что он съел, если дитя между приступами рвоты со слезами клянется, что ни крошки в рот не брал? Только мать догадается по зеленым пятнам на штанах чада, что он залез-таки на абрикосовое дерево, подходить к которому запрещено категорически, и вкусил недозрелых плодов. Никого так часто не обманывают, как матерей. Так что мать дедукции – необходимость.

Пекарня сияла чистотой, в том числе пол, который уже успел подсохнуть. А Джейсон успел приступить к эксперименту с тмином. Тянучка достигла мягкого состояния и была оставлена отвердевать в кастрюле. Были отмерены мука, сахар и тмин. Формочки для маффинов смазаны маслом. Следовательно, когда Джейсон закончил уборку и занялся тянучкой, его что-то отвлекло… Но что?

Или кто?

Я вернулась в магазин с твердым намерением удавить Госс. Кричать я не стала, а спросила как можно спокойнее:

– Что ты сказала Джейсону?

Эта нахалка даже не сочла нужным отпираться:

– Он заявил, что будет вашим учеником. Ну надо же так врать!

– А что было потом? – спросила я тихо.

Госс занервничала и принялась теребить одно из пяти колечек в ухе.

– Я сказала, никакой он не ученик, а никчемный нарик.

– И?

Теперь Госс испугалась. Даже у нее есть инстинкт самосохранения, и девчонка, видимо, поняла, что зашла слишком далеко. Поняла, но пока еще не в полной мере.

– А еще сказала, что вы его терпите только из-за Дэниела. Это все! – пискнула она, почувствовав мою ярость.