Иоанна Хмелевская - Колодцы предков Страница 44

– Ведь вы уже были на скачках!

– Ну и что? Во-первых, только раз в жизни, а во-вторых в Служевце в Варшаве, где у меня ничего перед носом не крутилось. И ковбои сидели на конях, а не на этих сеялках!

– Это безразлично. Вспомните что-нибудь полезное!

Из полезного Тереза помнила только то, что в Служевце проиграла. Ее утешала мысль, что при этом присутствовала я, и это не могло не сказаться. Она засмотрелась на бегающих по полю коней и один из них ей понравился. Он был черным и блестящим, он фыркал и далеко выбрасывал ноги, пробегая красивой ровной рысью. Она пихнула Михала в ребра.

– Одного я вижу, – сообщила она. – На нем номер пять. Вон тот, в желтом камзоле. Надо сделать ставку.

Михал поднял голову над своими заметками, посмотрел на коня и одобрил выбор.

– Только я не знаю, какой это, – добавил он неуверенно.

– Как какой? Пятерка! На нем же есть номер.

– Да, пятерка, но я не знаю из какого заезда...

Они вновь склонились над программой. Возле номеров заездов были написаны цвета: jaune, rouge, bleu...

– Желтый, красный, синий, – забеспокоился Михал. – Я не знаю, что это значит. Этот конь желтый?

– Желтый, подхватила Тереза. – Это он! Желтая пятерка!

Конь добежал до поворота, развернулся и побежал обратно. На наезднике была ярко желтая куртка. Михал кивнул головой:

– Один есть. Желтый забег первый. Надо выбрать еще одного, чтобы сыграть на порядок, у меня здесь записано...

Они посмотрели на остальных, бегающих перед трибунами, коней. Два как раз обгоняли друг друга. Тереза предложила того, который оказался быстрее. Михал, сморщив брови, оценил животное и покачал головой:

– Он дергает задом, – сообщил он. – Пани Иоанна предупредила, что не надо ставить на тех, что дергают задом, они идут утом.

– Что, извините? – заинтересовалась Тереза.

– Ну, не знаю. У меня все перемешалось. Это по датски, но я знаю, что на таких ставить не стоит.

– Хорошо, ставим на этого, без зада...

– Кроме того, он был не желтый, а зеленый. Это кажется другой забег...

Желтые камзолы больше не появлялись. Тереза опять заглянула в программку. Единственное, что она могла понять самостоятельно, это имена коней. Она немедленно определила фаворита.

– Эриния, – решилась она. – Это именно то, что меня переполняет, когда я думаю про этого чертова Капусту. Я хочу поставить на Эринию.

– Замечательно, – меня переполняет то же самое. Эриния это шестерка. Ставим на порядок. Пять-шесть и наоборот шесть-пять. Пани Иоанна говорила, что всегда надо играть наоборот, у меня здесь записано.

Выбрав коней таким своеобразным методом, они ассигновали по пять франков, и Михал отправился ставить на порядок. По дороге он наткнулся на кассу с надписью TIERCE и вспомнил, что это комбинация, по которой можно выиграть больше всего. Он заколебался, посмотрел в свои заметки, удостоверился, что речь идет о выборе трех первых коней, после чего получил в кассе информацию, что дело касается четвертого забега. Направившись к Терезе, чтобы выбрать этих трех коней, он услышал по радио сообщение о начинающемся представлении и бросился к кассе ставить на порядок. Он выбрал ту, у которой болталось меньше всего людей, не посмотрел на надпись над ней, бросил свои две пятифранковки, крикнул: «пять-шесть», получил билет и помчался на трибуну. Только опустившись на скамейку рядом с Терезой, он осознал что сделал. Он потратил десять франков вместо пяти, и как идиот сыграл пять-шесть, вместо шесть-пять...

Он уже хотел признаться Терезе, что свалял дурака, но не успел. Кони приблизились к трибуне. Тереза, как и Михал, вдруг забеспокоилась – с цветами было что-то не в порядке. Забег должен был быть желтым, но наездники на тележках были одеты во все цвета радуги, а на некоторых были даже полосатые камзолы. Под номером пять шел абсолютно другой конь. Михал решил поинтересоваться у соседних игроков и тогда оказалось, что важна одежда не всадника, а коня. Точнее, номера помещены были на желтом фоне...

Еще до того как после представления, кони перешли на старт, на другую сторону арены, Тереза и Михал все поняли. Потеря десяти франков была неотвратимой. Тереза безнадежно махнула на них рукой. Конь в желтом камзоле, номер которого помещался на черном фоне, участвовал в четвертом забеге, то есть один терцовый фаворит у них уже был, надо было выбрать еще двух. Михал открыл программку, Тереза показала пальцем на большое табло посреди поля:

– Что это, – забеспокоилась она. – Может, это важно? Оно мигает.

– Сейчас я вам скажу, – ответил Михал, закрывая программку и открывая блокнот. – Сейчас... Не могу найти... Ага, табло посередине... Там находятся номера коней, а цифры рядом показывают, как они играют, то есть сколько будут платить, если он выиграет...

Он посмотрел на табло и замолчал.

– Девятьсот девяносто девять, – прочитала Тереза. – Рядом с пятеркой. А рядом с шестеркой – девятьсот девяносто восемь. Что это значит?

Михал некоторое время молчал.

– Значит, что на них никто не ставил, – наконец сказал он ослабшим голосом. – Три девятки означают больше тысячи. Заплатят больше тысячи...

– Когда заплатят?

– Когда выиграет пятерка...

Таблица моргнула, и рядом с шестеркой появилась цифра 960. Тереза несколько секунд присматривалась.

– Хорошеньких мы коней выбрали, – ехидно заметила она. – Больше девятисот только у этих двух. Это действительно значит, что пятерку с шестеркой играем только мы?

– Боюсь, что да...

Они сидели всматриваясь в табло, даже не обратив внимания на то, что забег начался. Только по нарастающему топоту копыт они заметили приближающихся коней, которые пронеслись мимо трибун и помчались дальше.

– Ну и что? – озабоченно спросила Тереза.

– Не знаю, беспокойно ответил Михал. – Бегут. Кажется, это еще не конец.

Кони завершали второй круг. По трибунам пронесся глухой рев. Ни Михал ни Тереза были не в состоянии определить, что происходит в этой топочущей куче, одни лошади оставались сзади, другие вырывались вперед. Рычание на трибунах становилось все громче, громкоговоритель тоже не молчал. Кони вышли из последнего виража и теперь приближались к трибунам.

– Пятерка!!! – заорал Михал и сорвался с места. – Пятерка бежит!!!..

Разволновавшаяся Тереза тоже вскочила. Их пятерка шла первой, далеко впереди, за ней, стуча копытами, неслась большая группа коней. Толпа рычала так, что полностью заглушала крики из громкоговорителя. Кони миновали черту, динамик замолчал, а толпа продолжала шуметь. Тереза и Михал неподвижно застыли, всматриваясь в замедляющую бег массу коней и тележек. Ослабевший от волнения Михал рухнул на скамейку. Тереза посмотрела на него:

– Ну и что? – безрадостно спросила она. – Что выиграло?

– Понятия не имею. Кажется, пятерка. Сейчас объявят. Боже мой, какая прекрасная вещь, эти скачки! Теперь я понимаю, что значит, когда топот копыт хватает за сердце...

Тереза сочувственно посмотрела на сообщника и тоже уселась.

– За сердце сейчас буду хвататься я. Узнавайте, что выиграло, мне интересно. Оказывается, мы выбрали очень хорошего коня...

Скачки – это место, где судьба позволяет себе выкидывать самые удивительные коленца. Громкоговоритель откашлялся и начал говорить. Побледневший от удивления Михал, не веря собственным ушам, перевел Терезе содержание сообщения.

– Пришли пять, шесть, два. Так они сказали. Вы понимаете? Пять. Шесть. Два...

– Как это? – занервничала Тереза. – Какие два? Что это значит?

Михал протянул руку в направлении табло посреди поля, где светились произнесенные динамиком цифры.

– Третий конь, – торжественно произнес он. – А перед ним наши два. Пять-шесть. Двойка третья... Мы выиграли!

Смертельно изумленная Тереза вытаращилась на табло:

– Как это? Действительно выиграли? С конями на которых никто не ставил?!

– Вот именно! Никто не ставил! Только мы! Боже!..

– И вы думаете, нам за это заплатят?

– Конечно заплатят! И даже очень много! Ну и повезло! Мы выиграли!..

Тереза очнулась и, не отрывая глаз от светящихся цифр, высказала предположение, что величина выплаты тоже должна появиться на табло. Михал с ней согласился, они стали напряженно всматриваться в пустые места рядом с номерами коней. Динамик начал говорить, одновременно табло мигнуло и на пустых местах появились цифры.

– Это наше? – беспокойно спросила Тереза.

Михал, заглянув в блокнот, покачал головой.

– Нет, это поодиночке. Про порядок скажут потом. Он должен быть внизу. А это верх и плац.

– Какой плац?

Несколько запутанно Михал, пользуясь своими записями, начал объяснять ей значения отдельных выплат. Он прервал лекцию, потому что динамик опять проснулся. Не только Михал, но и вся толпа сосредоточенно слушали. Динамик замолчал, а толпа начала кричать. У Михала было потерянное выражение лица. Тереза страшно на него разозлилась: