Наталья Александрова - Кот в мешке Страница 44

Таня Трясогузкина очень дорожила своей работой. Не всякую девушку ее лет, приехавшую в большой город из глухой провинции, из захудалого городка Малошуйки Архангельской области, возьмут горничной в такой роскошный отель! Конечно, ей помог двоюродный дядя Иван Константинович, который здесь, в Питере, пользовался большим авторитетом. Все его знакомые, которые говорили с ней об Иване Константиновиче, так его и называли: «Дядя твой, Татьяна, — авторитет!»

Правда, иногда они называли его еще какой-то странной кличкой: Мыльный. Но это, наверное, просто какое-то детское прозвище, так сказать, для самых близких друзей…

Дядя поговорил с администратором отеля «Савой», и тот охотно согласился принять Таню на работу.

— Ты девушка порядочная, — сказал ей администратор Сергей Борисович, — жизнью в большом городе не испорчена, нашим гостям приятно будет увидеть твое свежее румяное личико…

— А у меня и с английским хорошо, — похвасталась Таня, — учительница Алиса Дмитриевна меня всегда очень хвалила…

— Тем более, — улыбнулся Сергей Борисович, — с английским — это просто замечательно…

А самое главное, дядя у тебя большой человек… одно слово — авторитет…

Тане очень нравилась работа горничной, нравился свежий запах чистого белья, нравились красивые просторные номера. Она закрывала глаза и представляла, что стала знаменитой актрисой и сама остановилась в «Савое», принимает ванну с душистой пеной и спит на хрустящих крахмальных простынях…

Недавно в отеле появился постоялец, из-за которого привычная жизнь персонала вышла из колеи.

Это был знаменитый человек, миллионер, точнее — миллиардер, один из самых богатых людей в стране, владелец нескольких металлургических комбинатов и целого ряда других предприятий. Его фотографии не сходили со страниц газет и экранов телевизоров. Вместе с ним в отель наехала целая толпа охраны. Охранники шлялись по коридорам, заглядывали в служебные помещения, мешали работать. По десять раз на дню обыскивали работников отеля, особенно молоденьких горничных, и норовили их облапать своими наглыми ручищами… но с этим приходилось мириться. Таня понимала — безопасность Великого человека превыше всего…

Таня Трясогузкина шла по коридору с небольшим подносиком в руках — господин Ольшанский попросил принести бутылку минеральной воды, та, которая стояла в холодильнике в номере, не устраивала его.

Огромные апартаменты Ольшанского занимали весь конец коридора — номера шестьсот семь, шестьсот восемь и шестьсот девять. Когда Таня проходила мимо шестьсот третьего номера, его дверь приоткрылась, и в коридор выглянула молодая привлекательная женщина в купальном махровом халате, чуть старше самой Тани. Лицо женщины было взволнованно, глаза округлились.

— Пожалуйста, помогите! — воскликнула она. — Я в безвыходном положении!

— Я не могу, — Таня показала глазами на поднос, — я очень спешу…

— Это вопрос жизни и смерти! — Голос девушки был умоляющим, казалось, она сейчас упадет в обморок.

Таня растерянно огляделась по сторонам. То наглые охранники миллиардера слоняются по коридору, а то, как на зло, вокруг ни души… Девушка тяжело вздохнула и вошла в шестьсот третий номер.

— Что случилось? — спросила она, поставив поднос на столик и удивленно оглядываясь. — Что произошло?

— Пока ничего не произошло, — ответила девушка, — но сейчас произойдет. Сейчас, моя дорогая, ты на некоторое время потеряешь сознание. Не бойся, это совсем не больно… — И с этими словами она брызнула в лицо горничной прозрачной пахучей жидкостью из голубого флакона.

Таня ахнула, перед ее глазами поплыли круги, и она упала… Точнее, упала бы, если бы Лола — а это была именно она — не подхватила ее и не уложила аккуратно на мягкий пушистый ковер.

Затем она быстро скинула махровый халат, под которым на ней была надета униформа горничной, подхватила поднос с минералкой, выскользнула из номера и, прикрыв за собой дверь, повесила на нее табличку: «Просьба не беспокоить».

После этого легкой грациозной походкой двинулась в конец коридора к апартаментам олигарха.

За входной дверью ее встретил охранник. Плотоядно улыбнувшись, он обхватил девушку:

— Ну-ка, ну-ка, проверим, нет ли у тебя оружия?

— Не надоело? — с кислой миной осведомилась Лола, чувствуя, что обыск затянулся. — Твой босс ждет воду, между прочим.

— Ну ладно, недотрога. — Секьюрити отпустил ее и напутствовал шлепком по мягкому месту. — А что ты делаешь вечером?

— Чищу ножи и вилки, — огрызнулась Лола, входя в следующую дверь.

Большая светлая комната была обставлена мебелью из золотистой карельской березы, от которой казалась еще светлее. Возле огромного окна в глубоком кресле сидел невысокий лысеющий мужчина самого заурядного вида и разговаривал по мобильному телефону.

— Нет, — недовольно проговорил он в трубку, скривившись, — идиотка, это мне и на фиг не нужно…

Увидев застывшую возле двери девушку, он прикрыл трубку ладонью и, понизив голос, сказал:

— Это я не вам! Поставьте воду на этот стол…

Затем снова крикнул в трубку:

— Нет! Я сказал — нет!

Ольшанский бросил трубку на стол и увидел, что горничная все еще находится в комнате.

— В чем дело? — В его голосе снова зазвучало недовольство. — Чаевые вам дадут потом, я не ношу при себе денег…

— Я не хочу брать у вас деньги, — решительно, будто прыгнув в ледяную воду, проговорила Лола, — я хочу отдать вам деньги, и большие.

В глазах олигарха зажглось любопытство:

— Вы знаете, почему я стал богатым человеком? Потому что никогда, ни разу в жизни не отказывался ни от каких денег. Интересно, что вы называете большими деньгами?

— Приблизительно два миллиона долларов.

Ольшанский развернулся вместе с креслом так, чтобы Лола оказалась перед его лицом, и махнул ей рукой:

— Садись. Садись и рассказывай.

— На «вы», пожалуйста! — высокомерным тоном ответила Лола, опускаясь во второе кресло.

Двое мрачных охранников провели Маркиза по коридору шестого этажа и подвели к двери апартаментов Ольшанского. Здесь его встретил личный телохранитель олигарха, окинул неодобрительным взглядом и приступил к обыску.

Говорят, самому тщательному обыску подвергают рабочих на южноафриканских алмазных шахтах, но та процедура, которую провели с Маркизом, вряд ли уступала этому африканскому издевательству.

Проверив самого Леню, охранник не менее тщательно обследовал его сумку. К его чести, увидев содержимое этой сумки, он даже бровью не повел — должно быть, в окружении миллиардера привык к огромным деньгам, а невозмутимость входила в перечень его профессиональных достоинств, Наконец Леню впустили в святая святых — кабинет Ольшанского.

Однако первый, кого он увидел, войдя, был не сам олигарх, а… Лола. В униформе горничной, которая удивительно ей шла, девушка сидела на краю журнального столика и, громко смеясь, разговаривала с невысоким мужчиной, стоявшим возле окна, свет от которого мешал его рассмотреть.

В руке у Лолы был бокал с голубым коктейлем, и вид у нее был очень непринужденный.

— Ленечка! — явно обрадовалась она. — Познакомься, это Вадим… Вадим Александрович. Вадим, это Леонид.., я вам о нем рассказывала.

Мужчина сделал несколько шагов навстречу, и Маркиз разглядел хорошо известное по средствам массовой информации лицо. Надо сказать, внешность олигарха его разочаровала — стареющий, лысеющий, полнеющий мужчина, — в общем, ничего примечательного.

Ольшанский протянул руку, улыбнулся.., и Леня изменил свое мнение.

Улыбнувшись и пожав руку, олигарх как бы включил на какое-то время источник высокого напряжения, и от него повеяло энергией, напором и силой. Улыбка не сделала его привлекательнее или обаятельнее, как бывает с некоторыми людьми.

Она сделала его сильнее. Этот человек мог добиться всего, чего хотел. От него исходило какое-то особое излучение — излучение власти, влияния, больших денег.

— У вас замечательная подруга, — с улыбкой проговорил Ольшанский, — она сумела найти ко мне безошибочный подход… Поверьте, это далеко не просто. Многие люди годами безуспешно добиваются встречи со мной, а она смогла это сделать за какие-нибудь минуты…

Леня не стал уточнять, что в отличие от тех «многих людей» они с Лолой ничего не хотели просить у Ольшанского, напротив, сами принесли ему деньги… Его очень удивил веселый взгляд Лолы, блеск ее глаз. Она выглядела так в единственном случае — когда бывала кем-то увлечена… Когда успела?

— Лола в общих чертах рассказала мне всю историю, — продолжил Ольшанский, — как всегда, нашлись люди, которым близость к большим деньгам противопоказана, люди, которые не могут спокойно видеть чужие успехи.., а Череп.., зря я положился на него в таком тонком вопросе. Впрочем, зря я обсуждаю это с вами. Хочу сказать одно: вы и ваша подруга смогли произвести на меня впечатление, и я хотел бы предложить вам работу.