Дарья Донцова - Белый конь на принце Страница 46

– Конечно, я оформлен по закону, – ожидаемо ответил зануда.

– Теперь напрягись и вспомни, разве в нем была фраза «Категорически приказываем никогда не ломать дверей в женском туалете», а?

– Пожалуй, нет, – признал он.

– Что не запрещено, то разрешено! Действуй! – распорядилась я.

Послышался треск, и Ярик взвизгнул:

– Матерь божья! Зачем вы туда лезете?

– Потом объясню! Вызволи меня отсюда! – заныла я. – Устала стоять, нога онемела, спина болит.

– Но я не умею, – забубнил ассистент, – меня такому не учили, надо вызвать слесаря, если позвонить в отдел обслуживания, они завтра мастера пришлют!

– Я не собираюсь корчиться здесь до утра! Засунь руку под мою ступню и отогни железку. Давай, шевелись, айн, цвай, драй, – вопила я, – ах ты мямля и рохля! Трус! Не хочешь женщину спасти!

Ярик насупился, запыхтел, как наш мопс Хуч, когда ему не дают со стола сыр, и втиснул свою ладонь в никелированную рамку.

– Жми! – скомандовала я.

– Не получается, – засопел горе-спасатель.

– Напрягись! – приказала я.

– Ничего не выходит. Ой! Ай! Ой! – завизжал Ярик.

– Прекрати, – рявкнула я, – ладно, иди за помощью.

– Так рука застряла, – чуть не заплакал мой храбрый рыцарь.

– Жесть, – выдохнула я, – но есть и хорошая новость, нас здесь двое, в компании веселее. Фу, чем это от тебя пахнет?

– Я моюсь каждый день, – испугался Ярик, – моя невеста Олечка очень аккуратная, она требует, чтобы я, как только войду в ее квартиру, бежал в душ, а потом надевал домашнюю одежду. И про голову нельзя забывать, на волосах много заразы оседает.

– Она тебя часом не кипятит? – хихикнула я. – В автоклаве, в течение получаса.

– Человека нельзя подвергать термической обработке, – на полном серьезе ответил ассистент Емельянова. – Это приведет к летальному исходу, а вот водные процедуры с применением мыла и мочалки полезны.

– Кто бы мог подумать! – воскликнула я. – Не волнуйся, от тебя несет не потом, а чем-то отвратительно-сладким, тошнотворным!

– Двойная французская ваниль, – гордо сообщил Ярик, – духи!

– Совершенно не мужской парфюм, – простонала я, – отодвинься подальше, меня мутит.

Ярик фыркнул:

– Оля очень ревнивая, она боится, что меня уведут.

– Это навряд ли, – усомнилась я.

– В нашей клинике полно женщин, – не обращая внимания на мое зубоскальство, продолжал помощник Бурдюка, – придут не ахти какие, а уходят красавицами. Оля напрягается, вот она и придумала фокус: перед тем как меня на службу отпустить, обпшикивает своими духами.

Меня охватило здоровое любопытство.

– Зачем? Хотя я поняла! Наверное, Оля полагает, что отвратительный запах отпугнет конкуренток. Когда мопс Хучик был щенком, мы так же поступили с диваном. Хуч решил, что в дождь лучше не выходить на улицу, намного приятнее пописать на мягкую мебель, пришлось купить баллончик «Антигадин» и обпшикать им все предметы. Правда, потом мы сами не могли войти в гостиную, там стояла кошмарная вонь, но это уже издержки кампании по воспитанию мопса. В твоем случае «Двойная французская ваниль» служит как «Антибабин».

– Вы неверно все поняли, – занудил Ярик. – Олечка меня метит, клиентки понюхают и поймут – этот мужчина занят, от него исходит аромат женского парфюма.

Внезапно мне показалось, что в этом тупом разговоре прозвучало нечто невероятно важное.

– Что это? – спросил Бурдюк, вваливаясь в сортир.

– Простите, босс, – испугался Ярик, – Даша меня заставила! Я не хотел входить сюда, но она принудила!

Свободной рукой я ухитрилась сильно ущипнуть парня за плечо.

– Трус!

– Ай! – взвизгнул ассистент. – Синяк останется! Как я Олечке объясню, откуда он взялся?

– Сообщишь, что нашлась тетка с хроническим насморком, – прошипела я, – ей ваниль нипочем!

– Что это? – сердито повторил Емельянов.

– Мы застряли, – уныло объяснила я.

– Нет, это что? – настаивал врач.

Тут только я увидела у Бурдюка в руках банку и честно ответила:

– Биологическая активная добавка, ее делают из морских водорослей, она помогает организму бороться с аллергией.

– Ты это принимала? – не отставал Емельянов.

– Да, – пискнула я, – хорошая вещь, экологически чистая.

– Где взяла? – танком поехал на меня профессор.

– В аптеке, покупала прописанные вами лекарства, и провизор посоветовала взять это в качестве дополнительного средства, – затараторила я.

– В фармацевты нужно нанимать немых! – заревел Емельянов. – Никто не просит у идиоток совета, их задача – пилюли отпускать, а не доктора из себя корчить. И как ты пила сие дерьмо?

– Одну капсулу утром, – на всякий случай я преуменьшила дозу вдвое.

– М-м-м, – простонал Бурдюк, а потом неожиданно ласково спросил: – Почему именно такую дозу?

– Девушка в аптеке проинструктировала, – призналась я.

Емельянов затряс банкой.

– Здесь на этикетке четко написано: «Растворите одну капсулу в литре воды и пейте два раза в сутки по столовой ложке. Раствор храните в холодильнике. Наша новая экономичная упаковка рассчитана на три года приема. Не превышайте дозу».

– Я позеленела от избыточного приема водорослей? Что теперь со мной будет? – затряслась я.

– Отрастут плавники, хвост и жабры, – огрызнулся Бурдюк.

– Очень глупо принимать лекарство, опираясь на указания аптекаря, – решил подольститься к начальнику Ярик, – это безответственно по отношению к собственному здоровью!

– Еще глупее застрять в сортире в креплении для слива! – заорал Бурдюк и со всего размаха треснул здоровенным кулачищем по стене, чуть выше никелированной конструкции.

Две кафельные плитки тут же отвалились, вместе с ними выпала железная рамка и повисла на моей щиколотке и запястье Ярика. Емельянов, сопя, засунул в образовавшееся пространство пальцы.

– Рука! – закричал ассистент.

– Она тебе при такой голове не нужна, – парировал хирург, – хорошо бы оторвать тебе обе цапалки из милосердного отношения к будущим пациентам.

– Не моя рука, а ваша, – застрекотал Ярик, – они же у вас золотые! Не дай бог, вы поранитесь, оперировать не сможете.

– Ничего – пропыхтел Бурдюк, – одной левой справлюсь. Фу, готово! Дарья! Вынимай!

Я неожиданно легко освободилась из плена и решила защитить расстроенного Ярика.

– Он не виноват! Я первая застряла, ассистент мне помочь хотел!

– Да, – воспрял духом Ярик, – это святая правда! Я кинулся на подмогу.

– Идите в кабинет, – приказал Емельянов.

Примерно через полчаса, пообещав профессору никогда более не принимать ничего по совету провизора, друзей и знакомых и получив штук шесть уколов, я вышла из кабинета и увидела даму, с которой ранее столкнулась в туалете.

– Послушайте, – заговорщицки прошептала она, – профессор отказался мне помочь, выгнал. Как его уговорить придать моей коже изысканно зеленый цвет? Хочу удивить всех! Понимаете, мне необходимо попасть в светскую хронику, пропиарить свой бизнес!

– Простите, пожалуйста, я глупо пошутила. Бурдюк здесь ни при чем, я пила в сверхдозе вот эту добавку и позеленела, – смущенно ответила я.

– Можно посмотреть? – попросила тетка.

Я протянула ей банку:

– Любуйтесь.

– Дорогая штука? – поинтересовалась бизнесвумен.

– Доступная, продается в аптеке.

– Вам не жалко дать мне пару капсул? – молитвенно сложила руки собеседница.

– Забирайте всю упаковку, – вздохнула я.

– Просто так? Без денег? – поразилась дама.

– Мне БАД не нужна, принимайте, если хотите, но осторожно, сначала изучите листовку, – предупредила я, – много не глотайте.

Тетка вынула из сумки визитку.

– Держите, если понадоблюсь – сразу звоните, я ваша должница.

Я машинально посмотрела на карточку: «Милявская Рената, генеральный директор фирмы «Такси везде».

– Спасибо, меня зовут Даша Васильева, я сама за рулем, не пользуюсь наемным транспортом.

– Всякое случается, – возразила Рената, – а еще я уверена: в жизни любая встреча важна, не зря мы с вами столкнулись.

Глава 28

Диетологи в один голос твердят, что поздний ужин ведет к ожирению, но я всю жизнь плотно ем после одиннадцати вечера и продолжаю весить меньше нашего питбуля Банди. Может, лишний жир не повисает на моих боках из-за того, что в течение дня я пью только чай или кофе? Хотя вот сегодня я слопала в «Рио-Маргарите» гору ватрушек, но все равно заеду в супермаркет и куплю батон, сыр, шоколадку.

От составления меню меня оторвал телефонный звонок из Парижа.

– Муся, – заговорщицки зашептала Манюня, – ты там как?

– Замечательно, – ответила я. – Почему ты так тихо говоришь?

– Зайка велела тебя не беспокоить, – застрекотала Маруська, – но я соскучилась.

– По какой причине Ольга решила ограничить наши беседы? – изумилась я.

Из трубки послышался шорох, затем смущенное бормотание:

– Ну… э… м…м… м…