Дарья Калинина - Киллер на диете Страница 48

Но Марише было не до нее. Она холодно посмотрела на Аюшу и сказала:

– Ведь на твоей руке кольцо, которое могло оказаться только у убийцы Милы! А если ты не можешь сказать, откуда оно у тебя взялось, значит, убийца – ты и есть!

Услышав это, Армене тихо ахнула. Но Артур тут же бросился на защиту своей любимой:

– Аюша – не убийца! Дорогая, скажи ей… Скажи, откуда у тебя взялось это чертово кольцо! – Но, увидев, что Аюша подавленно молчит, он посмотрел на Маришу и закричал еще громче: – Да пошли вы знаете куда со своими подозрениями?! Это кольцо я подарил Аюше! Отвяжитесь! Я! Я ей его подарил!..

Но теперь уже всем было ясно, что он врет. Никакого кольца он Аюше не дарил. Это была ложь с самого начала и до конца! И сейчас Артур просто изо всех сил пытается выгородить свою любимую. Защитить ее от ужасного обвинения, прозвучавшего в ее адрес.

И чем больше и громче он кричал, тем отчетливей все понимали: сказанные Маришей ужасные слова – правда!

Глава 16

Но в самый пик накала страстей, когда Артур уже готов был наброситься с кулаками на вторгшихся в его счастливую жизнь чужачек, да и глупой сестре накостылять, если придется, и изо всех сил пытался отстоять свое право на счастье, Аюша внезапно сдалась. Резко развернувшись, она побежала в глубь квартиры.

И в один миг растерявший всю свою воинственность Артур побежал за ней с криком:

– Аюша! Подожди! Вернись!

С его уходом освободился проход в квартиру. И все три молодые женщины не стали тратить даром времени на бесплодные пререкания. Сейчас самое главное и захватывающее произойдет там, внутри! А значит, им всем тоже нужно туда!

Впрочем, не совсем понятно было, почему Артур так резво помчался за своей Аюшей. Девушка не собиралась делать ничего страшного. Она просто забилась в комнате в угол и ритмично повторяла:

– Это ошибка! Это какаято ошибка! Вы ошибаетесь! Я никого не убивала!

– Очень хорошо! Тогда скажи, откуда у тебя на руке взялось это кольцо?

– При чем тут кольцо?

– При том, что это кольцо лежало в тайнике старого барина Путова! – воскликнула Мариша. – Знакома тебе эта фамилия?

– Ну… Да. Конечно. Это была фамилия Милы.

– А тайник организовал ее прапрадед! И это – кольцо его матери! Оно было в тайнике!

Аюша покачала головой:

– Нет, не может быть! Честное слово, это кольцо попало ко мне совсем другим путем!

– Каким же? Кто тебе его дал?

Аюша потупилась:

– Я не могу этого сказать!

– Вот видишь! Ты покрываешь убийцу!

– Старуха никого не могла убить! – внезапно выкрикнула Аюша. – Хотела, да, может быть, не спорю! Но не могла! И я не убивала! Нет! Называйте меня, как хотите, но я не убийца!

И, сорвав с пальца кольцо, Аюша горько разрыдалась, прижав изящные ладони к лицу. Слезы так и хлестали из ее глаз и сочились по ее рукам, оставляя на темной коже тонкие влажные дорожки.

Мариша прищурилась и внимательно посмотрела на плачущую девушку.

– Старуха? – переспросила она. – Какая старуха? Петровна?

Сквозь слезы Аюша кивнула головой.

– Значит, это кольцо тебе дала Петровна?

Снова кивок, на этот раз не столь уверенный. Ктото другой и не обратил бы внимания на эту нотку сомнения, но Мариша обратила.

– Аюша! – требовательно обратилась она к девушке. – Повторяю свой вопрос! Это кольцо Петровны?

– Да!

– Она тебе его сама дала?

– Она обещала…

– Что значит – обещала? Говори толком! Дала она его тебе или нет?

– Я сама его взяла, когда уходила, – призналась наконец Аюша.

При этом девушка так страшно покраснела от стыда за свой поступок, что Мариша даже умилилась. Подумаешь, стащила у противной старухи ее кольцо, а стыдится так, словно она человека убила. И правильно, что взяла обещанный подарок тайком! Сама Петровна ничего бы ей не отдала. А за ту службу, что сослужила старухе Аюша, будучи и сиделкой, и прислугой, и маляром, и столяром, можно было потребовать и не одно такое кольцо.

Нервы, как известно, дороже. А нервные клетки не восстанавливаются. И как знать, сколько таких клеток потратила Аюша, будучи в услужении у Петровны?

– Ну не плачь, не плачь! – попыталась утешить Мариша рыдавшую от стыда за свой проступок Аюшу. – Подумаешь, кольцо!

– Она сама мне его обещала! Правда, я не думаю, чтобы она мне его когданибудь действительно отдала. Просто так ляпнула. Она много чего болтала! Но это кольцо было ей очень дорого.

– Да? А откуда оно у нее взялось?

– Она сказала, что от матери.

– И когда это кольцо появилось у твоей Петровны?

– Давно, – пожала плечами Аюша. – Еще с детских лет.

– Значит, кольцо дала Петровне ее мать? А у нее оно откуда взялось?

– Не знаю. Мать у Петровны жила в Сибири. И Петровна сама тоже там родилась.

– Как в Сибири?! – поразилась Мариша. – Петровна ведь из Прянишкина?

– О том, как Петровна оказалась в этой деревне, есть отдельная история, – вздохнула Аюша. – Если интересно, могу вам рассказать.

– Конечно, интересно! Рассказывай!

Аюша вздохнула, еще раз печально взглянула на Артура, молча испрашивая его согласия. И, поняв, что любимый не возражает, а даже наоборот, сам заинтересован, она приступила к рассказу.

– Мы с Петровной проводили вместе много времени. Когда я вновь приехала в Россию, у меня тут и друзей почти что не было. С кем я дружила в школе, с теми я уже больше не пересекалась. Они выросли, уехали, мне было их просто не найти.

– Подожди, – перебила ее Мариша. – Как, ты училась в русской школе? Ты что же, родилась и выросла в нашей стране?

– Ну да, конечно. Мама у меня русская. И в школу я тут ходила. Это уже потом отец получил этот грант на обучение в Японии и забрал всех нас и маму с собой. Но все равно, после Японии мы вновь жили в России, пока отец устраивался на новом месте.

– Ага, понятно. Ну продолжай.

– Работы у меня, когда я приехала к Петровне жить, тоже не было, – послушно продолжила Аюша. – Да и отец сказал, что на ближайшее время моя работа – это забота и уход о Петровне. Так что я целыми днями сидела с ней и слушала ее рассказы. В том числе и о том, как они с матерью жили в Сибири. Вроде бы, они там очень плохо жили, голодно и холодно. Но потом матери Петровны повезло. Ей удалось встретить человека, который женился на ней. Взял к себе маленькую Петровну и увез их с матерью в какойто красивый город. Петровна считает, что это был Ленинград. Мосты, набережные, река… И, одним словом, все у них с матерью и отчимом вроде бы наладилось.

– А как же Петровна тогда очутилась в Прянишкине?

– Этого я не знаю. Насчет этого Петровна както смутно рассказывала. Один раз она говорила, что приехала туда на каникулы. Потом сказала, что мать отправила ее туда, надела дочке на палец кольцо и велела его не снимать, она, мол, скоро вернется. И пропала. А потом началась война. Петровну отправили в эвакуацию, потом вернули в Ленинград, потому что Прянишкина больше не существовало. И с тех пор Петровна уже жила в интернате номер пять. А потом там же и работала. Вырастила моего отца и других детей. Состарилась, вышла на пенсию и… И все!

По лицу Аюши было понятно, что Петровна ей еще многое рассказывала. Видимо, соскучившись в одиночестве, болтливая старуха вывалила на свою юную слушательницу целый ворох старых историй. И, наверное, изнывавшая от скуки в обществе старухи молодая девушка не оченьто вслушивалась в них. Наверное, она просто молча сидела, кивала и мечтала очутиться за тридевять земель от противной бабки. И еще, наверное, Аюша проклинала своего деспотичного родителя, обрекшего ее на эту пытку.

И это соображение заставило Маришу задать девушке еще один вопрос:

– А почему твой отец не нанял для Петровны сиделку? Почему он послал к ней тебя – свою родную дочь?

Аюша еще ниже наклонила голову, но все же ответила:

– Это я сама виновата. Много говорила, осмеливалась спорить с отцом, когда он кричал на мать и сестер. Отказалась идти учиться на химика, как настаивал отец. Хотела стать танцовщицей. Вот он и сказал, что раз я такая непокорная, не подчиняюсь его власти, то должна получить хороший урок.

– И отправил тебя к Петровне?

– Да. Она много раз звонила ему и говорила, что ей нужна помощь. Настаивала. Намекала, что без нее он бы не стал тем, кем стал.

– А твой отец был сиротой? Иначе как бы он оказался на попечении Петровны?

– Ну, мой отец – сирота только наполовину. Отца его, моего деда, убили его политические противники. В родной стране моего отца в ту пору бушевали политические беспорядки. Война… К власти приходили то одни, то другие… Мой дед выступал на стороне коммунистов. Его убили. И когда его не стало, мать моего отца, опасаясь, что ребенка у нее отнимут и тоже убьют, отнесла моего отца прямо к воротам советского консульства. – И, вздохнув, Аюша добавила: – У отца сложная судьба. У него на родине его отец считался одно время предателем. И обратно мой отец вернуться не мог. Так и рос он сиротой в чужой стране, но при живой матери.