Анна Ольховская - Право бурной ночи Страница 48

– Нет, я останусь, это пройдет, – упрямо ответила Ксюша и обратилась ко мне: – Уля, расскажи подробнее про свою маленькую подружку, пожалуйста! Времени у нас много, делать особо нечего, расскажи, а?

– Хорошо, – согласилась я, – про Кузнечика говорить – одно удовольствие, она очень славная малышка, которая живет с дедушкой и бабушкой.

– А где ее родители? – затаив дыхание, спросила Ксюша.

– С ними непонятная история приключилась… – начала было я, но меня прервал звонок телефона.

Радостный Кузнечик сообщил, что они с дядькой Алькой выезжают через полчаса и через час будут у нас. Сердце возбужденно запрыгало в груди, словно пьяный воробей, болезненно толкаясь клювом. Скоро все решится, остался какой-то час. Судя по побледневшим лицам Павла и Ксюши, они чувствовали что-то подобное. Разговаривать больше не хотелось, было видно, что ребята хотят остаться одни. Мы обошли весь дом дядьки Альки в поисках надежного убежища для них на время моих переговоров. Самым подходящим местом показался чердак, где хранился всякий хлам, среди которого было легко спрятаться. Конечно, серьезный обыск здесь пересидеть не удастся, но зачем думать о плохом!

Оставив Павла с Ксюшей на чердаке, я спустилась вниз, заняла наблюдательную позицию возле кухонного окна, поставив для удобства стул, не сидеть же на карачках бог знает сколько времени, я же потом не разогнусь. А бегать при дядьке Альке на четвереньках я не рисковала, учитывая место, откуда сбежала. Вряд ли мне удастся в этом случае убедить его в моей вменяемости. Осторожно выглядывая сквозь щели жалюзи, я осматривала улицу. Опа! Метрах в двухстах от дома стояла машина с тонированными окнами. Определить, есть ли там люди и сколько их, не представлялось возможным. Конечно, это могло ничего и не значить – ну, стоит себе машина и стоит, к кому-то из соседей гости приехали. Но мне это совсем не понравилось. Возможно, у меня резко проявилась скрытая мания преследования, я ведь все-таки с диагнозом, но от вида этой машины у меня замерло сердце и по коже с топотом начали носиться мурашки. У кого-то из современной попсы эти твари бродят от лицезрения какой-то Наташки (кстати, меня всегда интересовало – неужели эта Наташка такая страшная, что от нее у парня мурашки и истерика?).

Минут через двадцать к воротам подъехал навороченный джип. Ух и ни фига себе машинка у дядьки Альки! Кто же он такой, интересно? Тем временем задняя дверца джипа открылась, и оттуда выскочила моя подружка. Она мельком глянула на дом, но, слава богу, никаких знаков подавать не стала, умничка. Кузнечик вприпрыжку побежала к воротам, вероятно, хотела открыть их. Но вышедший из машины мужчина крикнул ей:

– Не надо, Кузнечик, не открывай, я машину загонять во двор не буду!

– Почему? – удивилась девочка.

– Да, действительно, почему? – встрял в разговор тип, выползший из машины с тонированными окнами. Дядька Алька (а как мне его еще называть?) повернулся к нему и холодно спросил:

– А вам, собственно, какое дело, любезнейший? – Любезнейший тупо уставился на него, пытаясь понять – его уважают или послали? Так и не придя к однозначному ответу, он тряхнул головой и пробубнил:

– Короче, это…

– Может, у вас ЭТО и короче, не мерял, не знаю, – ласково проговорил дядька Алька, – но с этим вам придется справляться самостоятельно. – Тип из машины побагровел, а я хихикнула и мысленно зааплодировала. Приятель Кузнечика начинал мне нравиться, да и голос его, слегка приглушенный стеклом окна, показался мне смутно знакомым. Разглядеть его самого толком я не могла, поскольку он был в бейсболке и темных очках. Одно можно было сказать точно – дядька Алька не любит стричься, длине его волос могла бы позавидовать любая модель. Правда, волосы были стянуты в аккуратный хвост. А тем временем у ворот нарастало напряжение. Из машины с тонированными окнами вышли еще двое не обезображенных интеллектом типусов и вразвалку подошли к приятелю, который цветом сравнялся с баклажаном. Непрерывно жуя жвачку, отчего дикция оставляла желать лучшего, один из парнишек прогудел:

– Слышь, мужик, ты чего тут…? Наш товарищ к тебе вежливо обратился, а ты его послал?

– Простите? – удивленно посмотрел на жвачное существо дядька Алька. – Я никуда вашего товарища не посылал, мне ничего не надо, в магазине я уже был. А вы что, тимуровцы, да?

– Какие тимуровцы, ты че? – обалдел жующий.

– А, вы же с книжками и в детстве не дружили, – вздохнул дядька Алька. – Тимуровцы – это такие славные ребята, которые помогали всем, кто нуждался в их помощи. Кому огород копали, кому в магазин ходили, кому полы мыли. Кстати, у меня в доме давно никто не жил, может, приберетесь у меня, раз уж пришли? – Кузнечик не выдержала и прыснула в кулачок, а парнишка перестал жевать и сравнялся цветом с товарищем. А хозяин дома обеспокоенно посмотрел на них и заботливо произнес: – Ой, ребятки, у вас что-то с личиками случилось, какие-то красненькие личики-то у вас, я бы даже сказал, фиолетовенькие. Может, вам капелек каких накапать, так это я мигом. Полчаса до Москвы, полчаса обратно – через часок будете у меня огурцами! – Кузнечик уже хохотала, не скрываясь, я тоже приглушенно хрюкала. Классный парень, он мне нравится! А вот ребятам дядька Алька разонравился окончательно. Они угрожающе подвинулись к нему вплотную. Увидев это, Кузнечик прыгнула в машину и, спрятавшись за спинку переднего сиденья, принялась кому-то звонить со своего мобильного. Подошедшие не обращали на девочку никакого внимания. Сопя, словно пробежавшие милю по саванне носороги, они окружили хозяина дома кольцом, и третий, еще не получивший своих плюх, медленно проговорил:

– Ты что, гнус, решил, что тебя никто не тронет из-за твоего имени? Так ты ошибся. Сейчас мы тебя потрогаем, тебе понравится, обещаю.

– Ребята, все, что вы читали обо мне в желтой прессе, – гнусная клевета, – улыбнулся дядька Алька. – Я не по этой части, я женщин люблю, уж вы извините. Так что придется вам трогать друг дружку. – Так, теперь и третий присоединился к первым двум, руки у парнишек превратились в пудовые кулаки, я зажмурилась, но спокойный голос хозяина дома заставил меня открыть глаза: – А что касается имени, то мое, возможно, вас и не впечатляет, а как насчет другого – Шутник? – Похоже, это имя было знакомо парнишкам, и даже очень, поскольку они инстинктивно отшатнулись, и любитель жвачки недоверчиво пробухтел:

– Ну, имя любой назвать может, и что с того?

– Минуточку, – дядька Алька достал из кармана мобильник, из бардачка старую, затрепанную записную книжку и, отыскав нужный номер, набрал его. Когда ему ответили, он заговорил радостным голосом: – Здравствуйте, Игорь Сергеевич, это Алексей, узнаете? – Ага, значит, Алька – это Алексей. Отлично, запомним. Тем временем приятель Кузнечика продолжал разговор: – Виноват, знаю, давненько вас не навещал. Но ведь пригласительные вам доставляли, надеюсь? Да? Вот и славненько. Я вот вас по какой причине беспокою, Игорь Сергеевич. Приехал я к себе на дачу, привез свою крестницу на природу отдохнуть… Да, Кузнечика, рад, что вы помните. Так вот. Не успел подъехать к воротам, как меня атаковали какие-то парнишки, не дают в дом войти, кулачками махать начинают. Говорят, о вас слышали. Это не ваши бойцы? Нет? Эй! – обернулся к парням Алексей. – Кто тут у вас главный?

– Ну я, – просипел третий и, прокашлявшись, попытался говорить независимо: – А что?

– С вами, любезнейший, Шутник пообщаться хочет, – насмешливо сообщил ему Алексей и протянул трубку. Парень, безуспешно пытаясь скрыть дрожь в руках, взял телефон с видимым усилием, словно раскаленный уголь.

– Да, слушаю, – снова засипел страдалец. Судя по тому, что теперь его лицо начало стремительно терять цвет, у парня либо была проблема с сосудами, либо его насмерть перепугали. – Так мы же… – блеял тем временем старший, но ему не давали говорить, он только слушал, но попыток оправдаться не оставлял. – Так приказ у нас – все дома обыскать… Но… Так нас… Понял, – окончательно приняв вид застиранных портянок, ответил он и протянул трубку Алексею: – Вас требуют.

– Спасибо, родной, – снисходительно улыбнулся приятель Кузнечика и взял свой телефон, – да, Игорь Сергеевич. Нет, ну что вы, ребятки не успели кулачки размять, только готовились, так что вы уж не очень их наказывайте. Но наказать надо, они должны понимать, к кому можно соваться, а к кому нет, правильно я говорю? Да, конечно, всенепременнейше зайду на днях, постараюсь. Ну что вы, какие пустяки! Сколько вам пригласительных на премьеру? Пришлю обязательно. И спасибо вам. Ну, конечно, есть за что. Всего доброго, до встречи. Ну что, козлы, – весело обратился он к ребяткам, – нарвались? – Те угрюмо молчали. Алексей похлопал ближайшего молчуна по плечу и сказал: – Все, родные, концерт окончен, валите-ка отсюда, пока я не рассердился.

Родных уговаривать не пришлось, они шустро покатились к машине, и через минуту их уже не было. Алексей повернулся к джипу и весело позвал: