Иоанна Хмелевская - Флоренция — дочь Дьявола Страница 48

Ожидая, пока изучат следы и установят степень моей вины в скверном состоянии лежащего чудища, я окончательно пришла в себя, и меня охватило страшное бешенство. Того мне только не хватало, чтобы впутаться в чужие уголовно наказуемые деяния, какое мне дело до тех двоих, за каким чёртом я вообще тут остановилась?! Надо было нажать на вторую педаль и дать деру от всей этой стрельбы. Я же опоздаю на скачки!

Из-за Марииного лука я развила невероятно энергичную деятельность. Сперва я потребовала, чтобы по радиотелефону проверили мою личность. Моё желание выполнили, потому что всем заморочило голову изобилие преступников, и хоть от одного экземпляра они мечтали избавиться. Они установили, что у меня судимостей нет, но тень подозрения на мне ещё лежала.

— Ну хорошо, а что, собственно, вы делали в этой канаве? — спросил недоверчиво старший сержант, а может, прапорщик, потому что в этих чинах не разбираюсь, когда я подробно и по порядку описала ему, что произошло.

То, что я мечтала задавить того типа, я оставила при себе. Признаться, что у меня дрогнула рука и я потеряла управление машиной, я тоже не могла. Так за каким чёртом мне понадобилось съезжать в эту канаву?

— Я хотела загородить ему дорогу, чтобы он не догнал того раненого беднягу, — сообщила я с достоинством после невероятно долгой паузы.

Тон прапорщика-сержанта был исполнен сарказма:

— И над этим ответом вы так долго и мучительно думали?

— Я не была уверена, стоит ли мне признаваться в такой глупости, — ответила я, уже не колеблясь. — Я пробовала срочно выдумать какой-нибудь более умный повод, но у меня не получилось. Я очень хорошо знаю, что это была глупость.

— Вы говорите, что он стрелял. И вы не испугались?

— Кто сказал? Конечно, испугалась! Он мог запросто попасть в меня! Именно в этом и состоит весь кретинизм моего поступка! Додуматься надо: загородить ему дорогу! Если бы я ехала на танке, в этом был бы какой-то смысл…

Из машины властей в «скорую помощь» перевели первое пугало, которое пропало у меня из виду. Видимо, он домчался по лугам, по полям до улицы Жвирки и Вигуры, а там наткнулся на патрульную машину. Полицейский держал в руках его документы.

— ..Геннадий Явленков… — донеслось до меня.

— Что?!.. — ахнула я.

Вопрос мой, видимо, прозвучал потрясённо, потому что изумлённый полицейский ответил:

— Фамилия пострадавшего — Геннадий Явленков.

Боже ж ты мой!

Я тут же почувствовала прилив нечеловеческой энергии. Геннадий!! Русская мафия! Возможно, мне не стоило кидаться им на помощь, но и это принесло свою пользу. Полицейские снова воспользовались радиосвязью, приехала ещё одна машина, через десять минут появился Гжесь, и мне вернули полную свободу. Спокойная, не сомневаясь, что потом мне все расскажут, я отправилась на скачки и успела как раз к началу. Запыхавшаяся Мария влетела секундой позже.

— Ну и слава Богу, что я не приехала раньше, — сказала я ехидно. — Потому что иначе не знала бы, что делать с твоим луком и страшно волновалась бы…

— А теперь больше не волнуешься?

— Нет, тем более что я участвовала в весьма успокоительных событиях. У нас новое преступление…

— А что случилось? — спросила Моника, вдруг появившись около нас. — Гжесь унёсся как ветром сдуло. Был — и пропал. Вы что-нибудь знаете?

Я уселась в кресло, не отвечая, потому что взвыл рупор. Я выхватила из сумки бинокль, по пути наткнулась на лук и молча всучила его Марии. Рупор смолк.

— ..он во что-то влип? — говорила Моника за моей спиной.

— Какое преступление? — спросила Мария. — Я не успела поставить! Ты в первом на что поставила?

— Нет, я тоже не успела. Гжеся я только что видела, ему ничто не грозит.

— Что за такие опоздания, куда вы все деваетесь? — упрекнул нас Метя. — Недопустимо, чтобы дисциплина так хромала!

— Сядь, Метя, и пасть закрой. У меня сенсационные новости!

— Сперва скажи, что у тебя получается во второй скачке, — категорически перебила нас Мария. — Я хочу поставить триплет!

— Семёрка получается, но я в неё не верю, — ответила я, глядя в программку. — Снова Гезик? Бес в него, что ли, вселился? Так он и будет выигрывать по паре раз за сезон?

— Может, и выиграет, вполне возможно, — встрял Метя.

— Все может быть, только я не знаю, буду ли на него ставить…

— Какие ещё сенсационные новости? — нервно спросила Моника.

— Старт, — жутко рявкнул рупор над нашими головами. — Ведёт скачку Сепарация, за ней Омар, на третьем месте Билла…

Ничего не поделаешь, надо было переждать. Метя начинал триплет, слова «Давай, Билла!» сами рвались с его уст. Билла, вполне приличная лошадь, выиграла легко, а тем самым выиграл весь ипподром, потому что Билла была фаворитом. Оставалось несколько минут до объявления результатов, и я немедленно их использовала.

— Русская мафия поспорила на улице Сасанки на моих глазах и при моем непосредственном участии, — торжественно сказала я. — Я не считала, сколько их там было, но по меньшей мере один покинул эту юдоль скорби, потому что за ним приехал катафалк, а если там ещё и остальные были, то могу сказать, что их забрала полиция. И ведь мы ничего не знали бы об этом, если бы я не поехала за луком для Марии!

— В таком случае дай открывалку! — потребовала Мария. — Надо в мою честь выпить! Пока ещё не совсем согрелось, я из холодильника только что вынула…

В наших обстоятельствах рассказ о страшных сценах и кровавых деяниях растянулся на три скачки. После четвёртой появился Гжесь.

Я уже открыла рот, чтобы нетерпеливо спросить его о том, что было дальше, но тут, к счастью, вспомнила, кто он. Исключительно обожатель Моники, и больше никто. Слушателей у меня было много, потому что своим рассказом я осчастливила всю ложу. Конфликт в лоне русской мафии всех страшно обрадовал.

Любопытство пожирало меня прямо-таки с чавканьем, это было очевидно, так что Гжесь смилостивился надо мной. Лошади пятой скачки перешли на турф, терраска над паддоком совершенно опустела, потому что солнце палило там, как в аду, и никто не хотел получить солнечный удар. Зато мы остались там одни. Я наконец узнала все остальное. — Просто не верится, — сказал восхищённый Гжесь, — они друг друга взаимно перебили. У нас в руках оружие, шеф дал дуба, а до помешательства перепуганный Геннадий даёт исчерпывающие показания. И по большому счёту ведь все из-за Флоренции! Что за лошадь!..

Прежде чем я успела решить, у кого из нас — у него или у меня — случился солнечный удар, Моника потребовала дать исчерпывающие объяснения. Каким образом Флоренция так радикально уменьшила поголовье мафии?! Моника пока что слышала только про одного…

Гжесь ничего не имел против того, чтобы рассказать нам все служебные тайны. Он просто сиял. Оказалось, все дело решил вчерашний день. Флоренция сперва показала полное отсутствие формы, потом хулиганила в паддоке, а потом, совершенно бессовестно и бесстыдно, выиграла скачку! Она довела их до банкротства. Геннадий прятался где-то на Окенче, его там нашли и затащили в машину. На пустой улице Сасанки шеф повелел своей правой руке привести приговор в исполнение.

Стрелять друг в друга в едущем автомобиле — не самая лучшая идея на свете. Попали в безвинного — то есть почти безвинного — Игнатова, при оказии получил ещё и водитель, который не выдержал и шарахнул шефа. Геннадий начал вырываться, они выхватывали оружие друг у друга из рук, а оружие такого обращения не любит, оно выстрелило и попало в того, кто покушался на убийство. Он был правой рукой покойного шефа. Если принять во внимание, что в машине люди, как правило, сидят, то понятно, что сильнее всего пострадали лица, отсюда и страшный вид бегающих по траве пугал и чудищ. Полиция подобрала два трупа, двоих раненых и одного побитого. Геннадий бросился к встречной патрульной машине как к спасению.

— Великолепно! — сказала я потрясённо. — Роскошно! Все-таки какой милый народ, тупиковые вопросы решает своими силами…

— ..и тем самым события перешли все границы вероятного, — говорил на следующее утро Януш без малейшего сопротивления. — Флоренция его добила. Фаворит не в форме, он же собственными глазами это видел, заметил, как нервничает и волнуется Вонгровская, подстроенная скачка была надёжной, как швейцарский банк, и все вдруг коту под хвост! Полное поражение! Шеф потерял терпение и решил сам навести порядок… Он отдал концы, так что дело упрощается, а этот несчастный Геннадий превратился в бесценного свидетеля обвинения.

На сей раз приём, посвящённый объяснениям и рассказам, состоялся у Марии. Мы устроили у неё в квартире невероятную толчею, потому что Моника пришла с Гжесем, а Метя с Гоноратой. Семь человек втиснулось за стол. Мария воспользовалась моими методами, поставила на стол все, что попало ей под руку, и ни на шаг не тронулась из комнаты, хотя в её кухне было бы прекрасно слышно, если бы мы говорили погромче.