Дарья Калинина - Третья степень близости Страница 49

И она захлопнула дверь, отрезав Стасика от тепла и света. Он потоптался возле дверей ангара, но тут ребенок в свертке захныкал. И Стасик поспешил к своей машине. Дальше он ехал очень осторожно. Видимо, опасался, как бы гаишники его не остановили за превышение скорости. На этот раз он двигался не в направлении города, а забирался все дальше и дальше в область.

Кругом был лес, лес, и опять – сплошной лес. Населенных пунктов вообще не было заметно. Оперативники, преследующие Стасика, поминутно опасались, как бы им не потерять объект из виду. Уж больно темно было.

Но внезапно из лесной чащи выступил двухэтажный домик. Хорошенький, словно игрушка. Ворота его были украшены флажками, под которыми оперативники заметили тщательно замаскированную колючую проволоку.

– Ни фига себе домик! Полезешь в такой, так сто раз пожалеешь.

Стасик нажал на кнопку звонка. И тут же дверь открылась. Стасик с ребенком на руках вошел внутрь. А оперативникам только и оставалось, что прочитать надпись на них. Висевшая на дверях табличка сообщала, что в данном здании помещается детский приют «Солнышко».

Вот оно что! Они держали отнятых у матерей детишек не где-нибудь в укромном месте. Они держали их у всех на виду! Вот вам детский дом. А вот в нем и детки. Смотрите на здоровеньких малышей и радуйтесь.

– Ишь, как у них все спланировано. Не подкопаешься! Небось и все бумаги должным образом оформлены. И детки там все ухоженные. И отказы матерей от собственных детишек имеются. Если взять эту контору, пожалуй, они от всего отопрутся. Заявят, что приют их существует на пожертвования благотворителей. Дескать, богатенькие папочки, не желая скандала в своих официальных семьях, отдают своих бастрючат на воспитание в такое вот место. Платят за их содержание, а потом и за обучение тоже.

– Разве такое возможно? – удивилась Кира.

– Эх! – вздохнул Таракан. – Сейчас все возможно! Что в стране творится, подумать страшно! Вот в мое время о сиротах государство заботилось. И проверки были строжайшие, и комиссии разные в детские дома приезжали, чтобы выяснить, чему там детей учат и что там у них в головенках творится. А сейчас… Деньги плати, и будет тебе частный детский приют. Живут себе тут детки, а того не ведают, что за судьба их дальше ожидает!

Зато подруги, кажется, догадались. Этот приют – просто идеальное место для воспитания юных куртизанок и проституток. Тут оторванных от реального мира детей с младенчества можно обучать любым гадостям. Внушать им любые идеи. Все то, что в нашем мире считается противоестественным и даже преступным, для этих детей будет нормой жизни. Они станут обслуживать своих потасканных клиентов, даже не подозревая, что те совершают над ними преступление против морали и закона.

– Ну и что с того, что сейчас этим детям всего годик или даже меньше? Не успеешь оглянуться, как им уже будет пять. А там и семь. И можно будет их уже смело пускать на заработки. Расходы окупятся сторицей уже в первый же год работы такого вот дитенка. А дальше от него будет одна только сплошная прибыль! И с родителями делиться не придется. И отчитываться перед ними – тоже. Делай что хочешь с этими детьми. Полная свобода и анархия.

Конечно, подобное предприятие мог замыслить и осуществить только человек очень богатый и влиятельный. Но ведь покойный Всеволод и был таким человеком. Так что подруги не сомневались: оперативники наткнулись наконец на приют, где Всеволод держал тех детей, которых обманом отнимал у их матерей. Никакого усыновления – чем он и пудрил мозги беременным проституткам – не было. И никакой сытой жизни в богатом доме. Был только этот приют. И карьера молодой путаны – в самом ближайшем будущем.

– Отвратительно! Это надо прекратить! Этот приют должен быть уничтожен!

– А дети?

– А детей надо перевести в государственные детские дома. Или отдать их на воспитание в хорошие семьи.

– Этим делом займется прокуратура, – мрачно произнес Таракан. – Не беспокойтесь: «Солнышку» очень скоро предстоит закат. – И взглянув на подруг, он произнес: – Ну что? Теперь мы установили все гнезда этого паука. И знаем всех его подручных. Акушерок, педагогов, охранников.

– Все они должны предстать перед судом!

– Правильно! – одобрительно качнул головой Таракан. – А теперь – время пришло! Пора и порыбачить! Закинем сеть, и пусть никто из этих негодяев не уйдет от возмездия.

Глава 17

Обещание свое Таракан выполнил. В ходе облавы задержали всех. И Стасика с его подручными. И девиц из борделя, с Натальей и Никитой во главе. И Полину Игнатьевну с ее идиотом-сынком. И даже все еще пьяную акушерку Дмитриевну. Ее тоже взяли.

Последняя оказалась самой разговорчивой из всех задержанных. Она откровенно призналась, что уже давно подозревала что-то неладное.

– Ну, не бывает у одного мужика столько детей! Да все – от разных баб! И бабы такие, что детям они вроде и не рады были. Вот я и смекнула, что дело нечисто. Ведь к чему плодить и рожать, коли теперь и таблеток противозачаточных полным-полно? А не хочешь таблетки глотать, один укольчик – и ходи себе хоть целый год пустая.

– Нас интересует поведение подозреваемого. Он нервничал, когда обращался к вам за помощью?

– Спокойный, как танк, был! Только в последний раз что-то задергался. Но баб я этих все равно не понимала. Почему они не предохранялись от беременности? А если им так уж не повезло, так опять же, один укол – и все из тебя само выходит. Никакой операции не нужно. И ведь сам мужик тоже не олигарх! И зачем тогда плодить голытьбу?

– А почему вы не пришли в милицию, если у вас были сомнения в законности того, что вы делали? Почему сразу же не донесли, как только у вас подозрения появились?

– А я ходила! К нашему участковому ходила. Да! И заявление ему написала. Можете проверить, оно у него до сих пор в столе лежит. Потому как пьянь он похуже меня будет. Ему до своих-то детей особенного дела никогда нету. Станет он еще о чужих малышах голову себе ломать!

История с заявлением, которое накатала бдительная Дмитриевна, подтвердилась. Оно действительно лежало в столе у участкового. И старуху отпустили, хотя она как раз уходить и не хотела, а рвалась давать показания. Но что она могла еще сказать? Только то, что женщин, которые привозил к ней Стасик, была не одна, а целых четыре? И что родившиеся у них дети были двумя мальчиками и двумя девочками?

Увы, никаких особых примет, по которым можно было бы этих детей опознать, старуха не помнила. И имен их матерей она тоже не знала. Да и нужно ли было искать этих женщин? Один раз они уже добровольно отказались от своих детей. Могли точно так же поступить и вторично.

– Нет, детей следует передать в государственный приют. А эту частную лавочку закрыть! «Солнышко»! Они бы лучше написали – «Голубая Луна». Больше бы соответствовало действительности!

Несмотря на то что арестовали всех участников этой преступной шайки, самого главного среди них не было. Вот так и получалось, что главарь и организатор был к этому времени мертв. Убит. Но ни один из членов банды не признался в том, что он посягнул на жизнь Всеволода. Все как один клялись, что своего босса не убивали. И даже совсем напротив – желали ему долгих лет жизни.

– И знаете, я склонен им поверить.

– Почему?

– Все они сейчас выглядят чрезвычайно растерянными.

– Еще бы! Их же арестовали, а они думали, что их малина так и будет продолжаться вечно.

– Да, арестовали. Но растеряны они не поэтому. Вернее, не только поэтому. В руках Всеволода находились все концы. Именно он управлял их бизнесом. Он был его средоточием. Не стало его, и Стасик даже толком не знал, куда и к кому везти новорожденного. Не знал, как он будет оформлять бумаги по опекунству. Все пошатнулось в их организации и могло рухнуть даже без нашего вмешательства. Правда, в таком случае страшно даже предположить, чтобы произошло с этими малышами и грудничками! Вряд ли их передали бы под опеку государства.

– Могли и убить!

– Ага! Или продать в еще более отвратительное место, чем то, где они оказались сразу же после своего рождения.

О таком исходе страшно было даже подумать. Подруги и постарались не думать. Достаточно и того, что младенцы до окончания следствия были помещены в государственный Дом малютки. Да и тех девочек, которые работали на Стасика, но сиротами не считались, тоже забрали от их горе-родителей и опекунов и передали под опеку государства.

Таким образом, и Веточку тоже взяли от ее дяди, исправно торговавшим ею направо и налево. Тот, правда, пытался протестовать против такого решения суда. Но протестовал он недолго. Вскоре и его самого препроводили в следственный изолятор по обвинению в предумышленном попустительстве растлению малолетней. Дядя возмущался, кричал и уверял, что он всегда любил племянницу, словно родного ребенка, которого у него, впрочем, никогда не было.

– Я не отдал ее в детский дом! Я кормил Веточку, кормил и заботился о ней много лет подряд. Заботился, пока у меня была работа и деньги! Я же не виноват, что с тех пор лишился работы и здоровья. Что нам было делать с Веточкой? Отдать девочку в детский дом? Она не хотела этого. Да и я не хотел. Вот и получилось, что пришло ее время зарабатывать деньги для нас обоих!