Валентина Андреева - Сундук с тремя неизвестными Страница 5

Позднее, когда мы вместе направлялись к метро, еле живая от пережитого Раиса Афанасьевна попросила нас взять ключи от Светланиной квартиры. Больше она туда ни ногой! Так и стоит перед глазами живой покойник, который настырно лазит по всем полкам, ящикам, шкафам и прочим интересным местам в поисках неизвестно чего. Не стала говорить следователю правду, но Светкин муж, несмотря на увещевания, упорно старался что-то отыскать. Не иначе как доказательства измены жены. И Раиса Афанасьевна уверена – если бы не помер, то обязательно их нашел. На мой вопрос, почему она так думает, женщина ответила уклончиво: «Думаю, и все тут!»

3

Дома меня встретил весьма недружелюбно настроенный муж. Не обошел вниманием и Наталью, открывшую дверь нашей квартиры своим ключом:

– Ты живешь прямо по коридору и налево. А если идти задом, то направо. Не заблудишься. Мою жену можно свалить здесь. Ночью оклемается, сама дорогу в спальню проложит. Не терплю пьяных. А пьяных женщин – тем более!

– Ты что, Ефимов, ошалел? – Наташка так и застыла с ключами, загородив проход, а мне так хотелось взглянуть своими трезвыми глазами в Димкины – ослепленные бельмом неправедной злости. И многозначительно помолчать, выжимая из него капли раскаяния. – Думаешь, в гости ходят только для того, чтобы напиться? Философия мужиков! А ты мужиком был, мужиком и останешься! Иногда в гостях еще и травят насмерть, а потом выносят вперед ногами.

Димка поморщился:

– Наталья, время – двенадцатый час. Давай сюда мою отравленную. За весь день ни одного звонка!

– Сам бы позвонил.

– Не счел возможным портить вам увеселительное мероприятие.

– А ты бы его нам при всем желании не испортил! – с готовностью высунулась я из-за Наташки со своими трезвыми глазами. – Если бы испортил, то только оперативному сотруднику милиции, изъявшему у нас с Натальей мобильники. При большом старании, конечно.

– Мы так надеялись, что ты позвонишь! – с горечью продолжила Наташка развивать в моем муже комплекс неполноценности. – Подключил бы к делу Листратова, глядишь, нас бы и выпустили пораньше. Большое удовольствие сидеть на допросах! Сначала в качестве соучастниц убийцы, потом – жертв.

– Я что-то плохо… – Дмитрий Николаевич старательно принюхивался, безуспешно пытаясь уловить в воздухе пары алкоголя.

– Вот то-то и оно! – Наталья резко повернулась на скрип открывающейся сзади двери.

– Господи, Борис! Напугал. А ты что тут делаешь? Ты же ждешь меня на даче.

– А мне, дорогая моя, надоело ждать, решил вернуться домой, где иногда живу. Если ты еще не забыла. Но, скорее всего, забыла, если сама ломишься в чужую дверь.

– Да какая же она чужая, Боря? – заискивающе пропела я. – Это же наша с Димой дверь.

– Значит, я могу быть спокоен. Наталье есть где ночевать. – Борис спокойно скрылся в своей квартире. От щелчка закрывающегося замка мы синхронно вздрогнули.

– Теперь я понимаю, как становятся бомжами, – пробормотала Наташка, расстроенно хлопая глазами. – Прямо хоть возвращайся и вешай на себя вину за убийство Серова. По крайней мере обеспечат койкой в следственном изоляторе. Еще есть ключи от Светкиной квартиры, мне их ее соседка сбагрила, но уж туда-то я точно не сунусь. Ефимов, ты лишил меня хороших материальных условий жизни и теперь…

Загремела цепочка на двери квартиры супругов Ворониных. Наверняка Анастас Иванович обрадовалась поводу пообщаться с соседками. С утра не виделись. Не суждено было увидеться и на ночь глядя. Дмитрий Николаевич рассвирепел. Рванул Наталью за руку так, что она пробкой влетела в прихожую и, не останавливаясь, проследовала в холл. Я не успела мобилизоваться и оказать сопротивление, а поэтому полетела следом тем же маршрутом. Димка закрыл входную дверь до того, как Анастас Иванович высунулась из своей.

– Пускай думает, что приснилось, – пробурчал муж. – Я чувствовал, что ваш поход по гостям добром не кончится. Так кого вы убили и кто решил за это вынести вас вперед ногами?

– Бориса позови, садист, – хмуро заявила Наталья. – Устали по двадцать раз объяснять одно и то же. Кстати, вот эти пятна от твоих пальцев завтра трансформируются в синяки. Хирург называется! На допросах пытали, пытали… Голодом. Теперь тут руки распускают…

Наталья умолкла, прислушиваясь к деловым переговорам Димки с Борисом по телефону и, убедившись, что в ближайшие пять минут ей не придется держать отчет за собственное долгое отсутствие в районе домашнего очага, предложила поужинать. Ее холодильник был пуст, поскольку еще с утра она планировала отужинать на даче. Борис, озверевший от голода – не подарок. А если добавить к нему озверевшую от голода жену, получается два «не подарка». Короче, вместе им держаться не стоит. Наговорив сгоряча друг другу лишнего, потом придется долго зализывать душевные раны.

Наташкины «пять минут» истекли ровно через минуту. Борис не заставил себя ждать. И пока его жена давилась многослойным бутербродом, я, интеллигентно попивая несладкий чай, отбивала его атаки на чрезмерно разгулявшуюся жену. Мой пересказ сегодняшних событий коротко выглядел так: приехали в гости и были арестованы за умышленное убийство бывшего мужа Беловой Светланы Константиновны. Выпущены на свободу в качестве потенциальных жертв преступления.

На лице Бориса отразилось глубокое сожаление. То ли по поводу того, что нас вообще выпустили, то ли по поводу того, что мы могли стать «потенциальными» жертвами. Оказалось – ни то, ни другое. Честное слово, у мужского братства какое-то однобокое мышление. Он тоже решил, что я изрядно «набралась». А его дорогая женушка – еще больше, потому и молчит – а вообще лыка не вяжет. И недосуг было Борису сообразить, что его жена, пережившая нервную и голодную встряску, доедая свой бутерброд, по размерам превосходящий мужской ботинок сорок пятого, а то и поболе, размера (батон, разрезанный вдоль), копит силы для решительного отпора оскорблениям мужа…

Выступала она долго. В основном клеймила весь род мужской за… Да за что только не клеймила! Словом, не следовало Борису рождаться мальчиком. Но раз уж поправить здесь ничего нельзя, Наталья великодушно его простила и расплакалась. Сначала от собственного благородства, потом из-за того, что не ошиблась и вышла замуж именно за своего мужа, как выяснилось, вполне способного выжить в условиях пустого холодильника. И выжить до такой степени хорошо, что даже Наташку ждала остывшая коробочка с готовым полуфабрикатом – лазаньей.

– Ну хватит нас тут объедать! – решительно сказал Димка и, оторвав от Наташкиного «ботинка» изрядный кусок, передал его мне.

В этот момент в мою голову закралась одна интересная мысль. И до такой степени поразила, что я вместо «подачки» попыталась откусить край чашки, поперхнулась чаем и закашлялась. Борис принял это за реакцию на заботливый Димкин поступок. Подруга выразила свое особое мнение словами: «Вот до чего жадность доводит!» Димка не выдержал и послал ее доедать свою лазанью.

– Ах, вот так, значит! Куском хлеба попрекаешь! – Еще до конца не проплакавшаяся и вновь обиженная Наташка решительно встала из-за стола.

– Таких кусков хлеба не бывает! – Димка многозначительно посмотрел на остатки бутерброда.

– Как раз «такие» и бывают, – сердито заметила подруга. – Не бывает «таких», какой был в самом начале. Но его уже нет. Ефимов, с тобой в компании хуже, чем со следователем. Господи… А бедному Серову уже никакая компания не нужна… – Наташка всхлипнула и заревела с новой силой. И едва очередной раз успокоилась, как подумала про неподходящую для Светки компанию в следственном изоляторе. Но тут Борис напомнил жене о достаточно позднем времени для всех компаний и, не дав ей порыдать вволю по новому поводу, увел домой. Якобы спать. И почти на целых полчаса. Димка еще не успел закончить свои нравоучения, под которые я привычно собиралась заснуть, как супруги Кузнецовы вновь позвонили в дверь нашей квартиры. Телефоны мой муж предусмотрительно отключил, чтобы иметь возможность спокойно выспаться. Он, бедняга, и не подозревал, что времени на это мероприятие ночью не будет.

– Твоя подруга за недоеденным куском хлеба вернулась, да еще с охранником. От нетерпения босиком с ноги на ногу переминается, – чертыхнувшись, оповестил он меня, заглянув в дверной глазок. – Надеюсь, кусок уже в мусорном ведре?

Я машинально кивнула, раздумывая, какая нелегкая принесла Наталью за новой порцией издевательств? Может, успела обдумать парочку достойных выпадов?

– Ужас! – истерично завопила Наташка, скакнув через порог и прищемив собственного супруга дверью. Вот что значит привычка к аккуратности, доведенная до крайней степени педантизма – вошел, не забудь закрыть за собой дверь, независимо от обстоятельств.

– Туля!!! Весь ужас в том, что ты сейчас сломаешь мне ребро, – поморщившись от боли, заверило «обстоятельство» и, изловчившись, дало супруге под зад коленом.