Галина Куликова - Рецепт дорогого удовольствия Страница 5

— Пульс слабый, дыхание прерывистое, — пробормотала она, ползая вокруг него на коленях. — Руки ледяные.

Она не удержалась и кинула взгляд на могильную плиту, куда только что указывал Петин палец. И тотчас же зажала рот ладонью, чтобы не издать похожий вопль. На могильной плите было написано: «Мультяпов Геннадий Викторович». Ниже шли годы жизни и смерти. А наверху… Наверху красовался большой и четкий снимок покойного. Только это был никакой не Мультяпов С могильной плиты на Глашу с победным видом смотрел Петя Кайгородцев и улыбался так, словно только что получил Нобелевскую премию.

Придя в себя, Глаша присвистнула и поднялась на ноги.

— По крайней мере, можно больше не искать, — пробормотала она. Надо полагать, Сусанна ходила именно сюда. Но что, интересно, означает эта фотография? Глаша подошла к могиле и внимательно огляделась вокруг, уперев руки в бока. Оградка была низкой и хорошо сохранилась. Кто-то подкрасил ее и даже скосил траву вокруг. Под плитой лежали три увядшие гвоздики, а в могильный холмик был воткнут маленький колышек.

«Может быть, это знак? — подумала Глаша. — И там что-нибудь зарыто?» Убеждая себя, что гроб глубоко в земле и если немножко покопаться сверху, то ничего ужасного не случится, она достала пластмассовый совок, вытащила колышек и принялась рыть на этом месте ямку. Тщетно — там ничего не было. Но поскольку других версий не возникло, она продолжила раскопки, раскидывая вокруг себя мягкие рассыпчатые комья. Внезапно совок ткнулся во что-то твердое. Глаша запустила в вырытую яму руку и нащупала нечто холодное, покрытое тканью.

Волосы у нее на голове зашевелились, и как раз в этот самый момент возле ее уха раздался голос:

— Ага! Вот ты и попалась!

И чья-то ладонь легла ей на плечо.

Глаша взвизгнула и закрыла голову грязными руками.

— Я же говорил, Павел Геннадьевич, что они сюда направились с умышленной целью! — торопливо сообщил еще один голос.

— С предумышленной, — важно поправил невидимый Павел Геннадьевич. — Вот, значит, они какие — осквернители могил!

Глашу потащили за шиворот вверх. Она наконец увидела, кому попалась. Павел Геннадьевич оказался милиционером при полном параде с большим тяжелым животом, похожим на рюкзак с камнями. Притащил же его сюда маленький хлипенький мужичонка с приблатненными бачками. Взгляд у него был липким, а рот красным и мокрым.

Глаша оглянулась и увидела, что Кайгородцев по-прежнему лежит на дорожке, не подавая признаков жизни.

— У него чего, тепловой удар? — перехватив ее взгляд, спросил милиционер.

— Он в обморок упал, гражданин начальник, — заискивающе сказала Глаша. — Увидел себя на фотографии и ку-ку! Вот, посмотрите: видите?

Павел Геннадьевич приблизил красную морду к фотографии, потом, тяжело ступая, двинулся к Пете.

— Одно лицо, — удивленно сказал он. — Так вы, выходит, не оскверняете? — Голос его стал нежным. — Выходит, тут у нас самостийное захоронение! Во-от вы зачем тут рылись! Хотели покойничка бесплатно похоронить!

Глаша отряхнула руки и насмешливо сказала:

— Ага, с помощью пластмассового совка.

Маленький, прыгавший вокруг, сварливо заметил:

— А чего? Во какую ямищу уже вырыла!

— Опять же — фотографию приладила заранее, — подхватил Павел Геннадьевич.

— И покойника к могилке за ручку привела! — добавила Глаша.

Павел Геннадьевич задумчиво посмотрел на Кайгородцева и почесал складчатый затылок.

— М-да…

Петя тем временем начал приходить в себя. Он слабо застонал и дернул левой ногой.

— Да он и не покойник вовсе! — крикнул красноротый, всплеснув руками.

— Живьем хотела захоронить?! — ахнул милиционер. — Кто он тебе — муж?

— Начальник, — обреченно ответила Глаша.

— Во, бабы пошли! — процедил маленький. — Начальников живьем в землю закапывают.

— Правильно, — кивнул милиционер. — Она заранее выбрала место, вставила фотографию…

— И для чего же я ее вставила? — с нехорошей улыбкой поинтересовалась Глаша.

— Чтоб не забыть — куда, значит, закопала, — нашелся милиционер. — Обманом заманила шефа к могилке, нанесла удар по мозговым центрам — орудие преступления мы еще найдем — и стала рыть.

— И чего же я его на дорожке-то стукнула? — ехидно спросила Глаша. — А не прямо на могилке? А?

— Ну… Догадался он о твоем преступном замысле. Пришлось изменить план по ходу дела.

Кайгородцев принял сидячее положение и двумя руками схватился за голову.

— Не волнуйтесь, гражданин, вы в безопасности! — заявил милиционер и потребовал:

— Предъявите ваши документики.

— Кто? Что? — слабым голосом спросил Петя и встал на четыре конечности. — Меня похоронили! Боже мой! — простонал он, словно собака, продвигаясь к разрытой могилке.

— Еще не похоронили, гражданин, — обрадовал его Павел Геннадьевич. — Мы поспели вовремя.

— Поспевают груши, сержант, — ехидно заметила Глаша, с сочувствием глядя на Кайгородцева, который впился безумным взором в ивою фотографию. — Кстати, там, в могиле, что-то лежит.

— Неужели? — фыркнул милиционер. — Я даже знаю что. Гроб с покойником!

— Да нет, оно прямо сверху лежит, — уперлась Глаша.

Милиционер, в душе проклиная свой живот и кряхтя, словно роженица, сел на корточки и полез короткопалой лапой в вырытую яму. Приложив нечеловеческое усилие, он крякнул и выдернул из земли обернутый тряпкой кирпич.

— А вот и орудие преступления! — радостно сообщил он. — Вот чем, гражданин, вам по голове чпокнули!

Глаша с досады только махнула рукой. Потом подошла к Кайгородцеву, помогла ему подняться на ноги и сказала:

— Петь, ты только не волнуйся. Мы все выясним. Видишь, здесь прибрано. Значит, за могилой кто-то ухаживает.

— Это она, Сузи! — простонал тот и закрыл глаза ладонью.

— Да нет. Петь, вряд ли. Тебя же в могиле нет, зачем Сусанне время тратить?

— Она… Она приходит сюда, чтобы представить меня мертвым! — вскинулся Кайгородцев. — Это такая техника умерщвления. Она думает обо мне как о покойнике, поэтому в ближайшее время со мной случится что-нибудь страшное!

— Петь, перестань, — рассердилась Глаша, хотя ей тоже было несколько не по себе. — Я имею в виду, что у этого… — она посмотрела на надпись, — Мультяпова могут быть родственники. Кто-то ведь ухаживает за могилкой!

— Ну, я, — неожиданно сказал маленький красноротый тип, выступая вперед. — Я ухаживаю за этой могилкой. Я тутошний, кладбищенский.

Он упер руки в боки будто собирался сию секунду пуститься в пляс, и даже ножку выставил носком вперед. Глаша и Кайгородцев быстро переглянулись.

— Вы что — Мультяпов? — изумились они хором.

— Не-а, Прямоходов я. Просто мне один мужик деньги дает. Раз в полгода. Половину даст сначала, половину потом, чтоб я, значит, интерес имел.

— И цветочки, — Глаша мотнула головой в сторону гвоздик, — тоже вы покупаете?

— Ну, не то чтобы покупаю, — пробормотал тот. — А что?

Милиционер стоял рядом, сопел и внимательно слушал. Кирпич все еще был у него в руке.

— И когда ваш мужик в последний раз появлялся?

— Да вот, в июне появлялся. Теперь только в ноябре придет.

— А как он представился?

— Как Мультяпов, ежу ясно!

— А выглядит он как? — не давала ему опомниться Глаша.

— А вам зачем? — прищурил глаз Прямоходов.

— Нам очень надо, — с нажимом сказал Петя.

— За «очень надо» люди деньги плотют.

Глаша повернулась к Кайгородцеву и шепотом сказала:

— Петь, заплати ему. И милиционеру заплати, а то он нас привлечет, как осквернителей могилы. Припишут какое-нибудь трупоедство…

Петя вздрогнул и торопливо добыл из кармана бумажник. С бумажником в руке он понравился парочке блюстителей кладбищенского порядка гораздо больше. Спрятав торжественно врученную бумажку в карман, милиционер отбросил кирпич в сторону и велел Прямоходову:

— Убери тут все, а я, пожалуй, пойду. Дежурство у меня.

Голос его звучал нормально, и глаз в прожилках, похожих на реку Амазонку с притоками, он больше не щурил подозрительно.

— Так все-таки — как он выглядел? — снова спросила Глаша, придвигаясь к Прямоходову.

Тот принялся живописать внешность родственника Мультяпова, но толком так ничего и не сказал. То он оказывался у него высоким, то средним, то «чуть выше меня». С волосами неопределенного цвета, с расплывчатыми чертами лица и «средним» голосом.

— В подпитии я был, — смущенно сообщил Прямоходов. — Если честно, мне вообще показалось, что их двое.

— Двое Мультяповых? — опешила Глаша.

— Да. И оба совершенно одинаковые! Может, близнецы?

— А в первый раз он один приходил?

— В первый раз один, — важно кивнул рассказчик. — А последний раз, думаю, все же вдвоем.

— А деньги они тебе как платили? По очереди?

Прямоходов собрал глазки в кучку, немного подумал и заявил: