Наталья Александрова - Флакон императора Страница 5

Бородатый человек терпеливо ожидал на ступенях храма.

Наконец послышались шаги, и на пороге возникла невысокая, закутанная в темный плащ фигура.

– Здравствуй, Флавия! – проговорил бородач, шагнув ей навстречу. – Как давно мы не виделись!

– Здравствуй, – ответила женщина. – Надо же, ты еще помнишь, как я называла тебя в детстве!

– Как я мог забыть…

– А как ты мог забыть веру своей матери? – желчно перебила его женщина. – Как ты мог забыть родной язык, певучий и сладостный язык Карфагена ради сухой канцелярской латыни, которая годится только для военных команд и налоговых отчетов?

– Не укоряй меня, сестра! – Мужчина опустил голову. – Ты не представляешь, как это было тяжело! Но я делал все это, чтобы возвеличить наш род, славный род Септимиев!

– Род Септимиев? – В голосе женщины прозвучала горькая насмешка. – Род нашего отца, жалкого провинциала и неудачника? Его род ничтожен по сравнению с родом нашей матери! Кровь знатных карфагенян, что текла в ее жилах, древнее и благороднее крови римских патрициев…

– Отец и мать дали нам все, что могли. Я же сделаю так, чтобы наше имя навеки вошло в историю!

– Я не верю тебе! Семья для тебя ничего не значила! Ты заботился только о самом себе! О своей карьере, о своей славе! Сколько лет ты не был на родине?

– Ты вправе говорить так, сестра! – Мужчина горестно вздохнул. – Я очень долго не был на земле отцов, не навещал могилы наших предков. Но я даром время не терял, я сражался и интриговал, чтобы наше имя гордо прозвучало на всю империю! – Он поднял голову и проговорил горячо, сбивчиво: – Сестра, сестра! Неужели ты забыла своего маленького Луция? Неужели ты забыла, как мы играли с тобой на берегу ручья? А помнишь, как мы поймали щегла и пытались накормить его засахаренными фруктами? Помнишь, как мы плакали, когда он умер?

Женщина шагнула навстречу брату, порывисто обняла его.

– Я помню, я все помню! Этих лет, что пролегли между нами, как будто не было! Ты все тот же, ты мой маленький брат, мой единственный брат, мой маленький Луций!

Мужчина прижал ее к себе, отбросил край плаща, прикрывавший голову, стал гладить по темным, тяжелым волосам, в которых пробивалась ранняя седина. Женщина немного отстранилась, поправила волосы – и он увидел на шее, за ухом синюю восьмиконечную звезду, вытравленную на коже. Он знал, что это – печать Богини, знак принадлежности к священному культу…

– А если ты помнишь, – мужчина немного отстранился, пристально взглянул в темные глаза женщины, – если ты все помнишь, помоги мне, сестра!

– Так ты приехал только для того, чтобы просить меня о помощи? – Голос женщины стал сухим и колючим, как песок пустыни. – Ты вспомнил обо мне только тогда, когда я стала тебе нужна?

– А к кому еще я мог обратиться? Судьба империи решается через несколько недель… моя судьба решается. Я погибну – или стану владыкой Рима… владыкой всего мира! Неужели ты не поможешь мне, сестра? Неужели ты не услышишь мой голос?

– Чего ты хочешь от меня? Денег? Хочешь, чтобы для тебя я опустошила храмовую казну?

– Нет, деньги у меня есть. Я хочу… я хочу, чтобы ты отдала мне священный флакон.

– Флакон Богини? – Женщина была потрясена, казалось, она не верила собственным ушам.

– Да, флакон Богини Матери. Только он может принести мне императорский венец.

Женщина долго молчала.

Наконец ее голос снова зазвучал, теперь он был слабым, едва слышным, как шепот ветра:

– Хорошо, я помогу тебе. Я отдам тебе священный флакон. Ведь ты – мой единственный брат, мой маленький Луций. Но знай, если ты употребишь мою помощь во зло – гнев Богини будет страшен.

– Я знаю, Флавия!

Женщина запустила руку под плащ и достала кожаный мешочек, который висел у нее на шее. Из этого мешочка она вынула маленький темно-синий флакон.

В этот миг луна снова вышла из-за облаков. В ее призрачном свете флакон засиял, как будто был наполнен звездным светом.

Женщина протянула его брату и проговорила:

– Береги его, маленький Луций! Помни, как дорог этот флакон для нашего народа! Он – единственное, что осталось от древней славы карфагенских богов!

– Ты могла не говорить мне это, Флавия! – ответил мужчина. – В нас течет одна кровь, и мне дорого то, что дорого тебе!

Он прижал флакон к губам, затем спрятал у себя на груди. Хотел на прощание обнять сестру, но та уже исчезла в темноте.

Спала Надежда беспокойно, несмотря на то, что вечером позвонил муж и сказал, что все у него в порядке – долетел благополучно, и гостиничный номер очень хороший, уже познакомился с коллегами за ужином, завтра с утра их доклад первый.

Надежда пожелала мужу ни пуха ни пера и поскорее отключилась, чтобы он не начал спрашивать, когда она поедет на дачу навестить кота. Потому что врать мужу не хотелось, а говорить правду, что в ближайшее время она не поедет, ни в коем случае нельзя. Муж – человек проницательный, сразу поймет, что делами она просто отговаривается и заподозрит, что Надежда опять влезла в какую-тоь криминальную историю. А Надежда, в общем-то, ни сном ни духом, это Муська ей подсуропила, а сама слиняла в неизвестном направлении и телефон отключила…

Положение усугублялось тем, что Надежда Николаевна понятия не имела, что, в сущности, произошло. Ее приняли за другую – это факт, с ним не поспоришь. Тот парень на мотоцикле спросил, она ли Фараонова Елена Петровна, Надежда ответила утвердительно, парень сунул ей в руки конверт, а сам уехал.

А вот если бы Надежда не призналась – я, мол, не я и лошадь не моя, тогда парень конверт бы не вручил и стал бы искать настоящую Фараонову. А если бы не нашел, то та женщина в Эрмитаже не пришла бы на встречу и тогда ее не похитили бы.

Да, но если бы он ее нашел, то Фараонову похитили бы вместе с той, другой женщиной. Потому что это Надежда постеснялась подойти к постороннему человеку, да еще финн тут подвернулся (спасибо ему огромное), а Фараонова бы к той женщине подошла, ей скрывать нечего, она не самозванка.

Да, но вообще-то неясно, похитили ли ту женщину в Эрмитаже. Может, она сама с теми двумя пошла. Добровольно. Может, у нее с ними какие-то дела… Но тут Надежда вспомнила обреченный взгляд, который бросила женщина, и уверилась, что ее точно похитили, тут двух мнений быть не может.

И вот что теперь делать? Ведь Надежда косвенно виновата в этом. И кому что расскажешь?

В полицию не пойдешь, она ведь понятия не имеет, кто такая та женщина, как ее зовут, где она живет и действительно ли ее похитили. А может, ее просто так увели, для приватного, конфиденциального разговора? И она давно уже дома чай с плюшками пьет. Или, учитывая, что уже утро, кофе со сливками.

В общем, нужно найти Елену Петровну Фараонову, поняла Надежда. Найти и все ей честно рассказать: про центр самопознания или как там его, про бестолковую Муську, про конверт и про ту женщину, которая ждала Фараонову у статуи Септимия Севера. И пускай Фараонова сама решает, как быть. А Надежда умоет руки, как Понтий Пилат. Потому что у нее дел выше крыши. В квартире прибраться, цветы в порядок привести, сантехника вызвать и далее, смотри по тексту.

Приняв такое решение, Надежда повеселела и перешла к действиям. Позвонив снова Муське и нисколько не расстроившись, что ее мобильник по-прежнему молчит, она нашла в Интернете фирму «Вега-плюс».

«Вега-плюс» оказалась издательством, причем, как поняла Надежда, издательством небольшим, не художественным и не тематическим, а так, что называется, на все руки. В основном они издавали маленькими тиражами книги заказчиков. Был у них плохонький сайт, Надежда пыталась найти там список сотрудников, но не нашла. Зато нашла телефон и адрес. Подумала немного и решила не звонить, а то как бы не спугнуть раньше времени эту Елену Петровну Фараонову. И то сказать – вот как бы сама Надежда отреагировала на такой звонок? Да тут элементарная осторожность подсказывает вежливо положить трубку! Или просто послать подальше.

Издательство находилось в центре города, опять-таки недалеко от храма Спаса-на-Крови. Возможно, именно поэтому его сотрудникам предлагалась скидка в этом центре самопожертвования, то есть – тьфу! – самопознания.

Еще раз для порядка ругнув Муську, Надежда оделась попроще – в свободные брюки и неяркую блузку – и отправилась на поиски Елены Петровны Фараоновой.

– Скажите, пожалуйста, как мне найти дом семнадцать Б? – спросила Надежда у старушки с пекинесом.

– Это вам нужно войти во двор, пройдете наискосок, там будет калиточка, потом свернете налево, вдоль стеночки аккуратненько, потом за угол завернете, там как раз и будет семнадцатый дом, – обстоятельно ответила та.

И пекинес стоял терпеливо и ждал.

«Везет мне на проходные дворы», – вздохнула Надежда, поблагодарив старушку.

Однако этот двор был совсем не похож на те, которые она видела вчера. И на те, которые появились в нашем городе не так давно – аккуратно выложенные тротуарной плиточкой, с коваными воротами, закрытыми на электронный замок.