Галина Куликова - Теорема счастья, или Сумасшедший домик в деревне Страница 5

Сказать, что Никифоров изумился, увидев пробирающуюся обратно на четвереньках Полину, значит, не сказать ничего. Он был дико озадачен и никак не мог понять цель ее партизанских вылазок. Она снова добралась до грядки, покопошилась в ней и отправилась назад, похожая издали на большую собаку. Укроп она несла в зубах, но заметить это с большого расстояния, конечно, было нельзя.

«Да разве я получу удовольствие от картошки с ворованным укропом?» – подумала между тем Полина и повернула обратно. Добралась до грядки, пристроила сорванное растение где-то сбоку, поднялась на ноги и отряхнула ладони. И тут услышала стон.

Никифоров тоже услышал стон. К этому времени он уже вооружился фонариком и приоткрыл дверь, намереваясь подкрасться поближе, ослепить ее мощным лучом и выяснить, чем же все-таки занимается эта рыжая штучка? Стон раздавался из ее дома. По крайней мере, ему так показалось. Он был не слишком громким, но пугающим. Без сомнения, стонала женщина, причем делала это с такой жалобой, с такой мукой в голосе, что у Никифорова против воли сжалось сердце.

Полина, которая дошла уже почти до самого окна, немедленно попятилась.

– Эй! – негромко позвал Никифоров, возникая за ее спиной. – Не вздумайте визжать, как вчера, иначе охранники нас четвертуют, застав вдвоем. Это я, Андрей Андреевич.

– Вы слышите? – спросила Полина, повернув к нему потрясенное лицо. – Эти стоны?

– Слышу, – кивнул тот. – Где это? В вашей спальне?

– Я не знаю, – дрожащим голосом ответила Полина. – Но я ведь тут одна.

«Вот ужас, – подумал он. – Позвать охрану, – значит, опозориться перед девицей. Кроме того, пока он будет звать, она от ужаса поседеет. Придется снова проверять самому». Он оттеснил Полину плечом и спросил:

– Думаете, стоит захватить с собой какое-нибудь оружие?

Поглядев на нее повнимательнее, он понял, что она ничего не думает. В ее глазах стоял тот самый ужас, из-за которого она вчера выпрыгнула из окна. «Да уж, дело темное», – подумал Никифоров и, подхватив маленькую лопатку, валявшуюся возле крыльца, отправился осматривать дом. Полина, словно преданная собачонка, побежала за ним. Когда они обследовали оба этажа и уже спускались по лестнице, стоны возобновились.

– Мне кажется, это на чердаке, – заметил Никифоров, замерев на месте. Он поднял голову и прислушался.

По чердаку кто-то ходил. Шаги были слышны отчетливо, и пол громко скрипел.

– По крайней мере, это не привидение, – заявил он. – У привидения нет тела, поэтому пол под его весом скрипеть не может. Вы ведь слышали скрип?

– Да, – закивала головой Полина.

– Значит, там человек.

– Ходит и стонет? – с сомнением спросила она. – Женским голосом?

– Вероятно, это и есть женщина, – ответил Никифоров, переходя на шепот. – Давайте подкрадемся, и…

Он на цыпочках взлетел по маленькой лесенке под самую крышу, прыгнул к чердачной двери, толкнул ее плечом и ввалился внутрь, держа лопатку наготове. На чердаке никого не было. Луч фонарика сплясал зажигательный танец на потолке, потом переместился на стены, пронесся по полу.

– Глядите! – велел Никифоров, присев на корточки. – На полу пыль. – Он медленно провел лучом по деревянному настилу. – Не древняя, надо сказать, пыль, но нетронутая. Значит, сегодня здесь не было никого живого.

– Мамочка! – пискнула Полина, подошла сзади и двумя руками вцепилась ему в плечи. – Выходит, это все-таки привидение?!

– Выходит, – пожал плечами Никифоров и, отцепив ее руки, поднялся. – Кстати, тут окно открыто.

Он подошел к небольшому окошку и высунул в него голову. Некоторое время обозревал окрестности, прислушивался, но ничего необычного не заметил.

– Оно улизнуло, – уверенно заявила Полина. – Теперь я поняла, что вчера видела его как раз на такой высоте.

– На какой – такой?

– Как если бы оно вылетело из этого окна. Видимо, оно тут живет.

– Да-да, а вчера оно отправилось полетать по саду! – пробормотал Никифоров.

Естественно, в привидений он не верил, но все выглядело действительно странно. Гуськом они спустились на первый этаж и остановились возле входной двери, не зная, как быть дальше. Дом был осмотрен сверху донизу.

– Кстати, – спохватился Никифоров, радуясь, что больше не слышно стонов и шагов. – Что вы делали в саду в эдакую пору? Ночь, темно и вообще… Ночью люди спят.

– Я выспалась днем. И как раз собиралась ужинать, – Полина мотнула головой на котелок, сиротливо стоящий на салфетке.

– У меня что-то в горле пересохло, – перебил Никифоров. – У вас не найдется глотка воды? Из-под крана?

– Да-да, конечно! – пискнула она и метнулась на ярко освещенную кухню.

На самом деле Никифоров специально услал ее, чтобы посмотреть, чем она ужинает. Его просто распирало узнать, какое блюдо можно приготовить из столь скудного набора продуктов. Едва она вышла, он приподнял крышку и уставился на желтую, тщательно выскобленную картошку. Банка сайры, вероятно, была припасена для особого случая.

– Вот, – сказала Полина, еще издали протянув ему стакан.

– Большое спасибо! Вкусная вода, – солгал Никифоров, который уже несколько лет не пил воду из-под крана из страха, что его желудок в конце концов покроется накипью.

Он бросил еще один взгляд на котелок, и ему немедленно захотелось одарить соседку пачкой сосисок в вакуумной упаковке или, на худой конец, куском колбасы, но он переборол это желание, напомнив себе, что не в его силах накормить всех голодных.

– И что же мне теперь делать? – спросила Полина, принимая дрожащей рукой пустой стакан.

– Ну, не знаю… – выпятил губу Никифоров. – Думаю, это был обман слуха. Стонали не у вас на чердаке, а где-то на улице. Может, за дорогой, на лугу. Вы ведь в курсе, что ночью звуки разносятся очень далеко?

Полина отрицательно покачала головой – она совершенно точно была не в курсе.

– Я не смогу здесь спать, – жалостливым голосом сообщила она.

Никифоров немедленно осерчал. Так говорила его бабка про деда, когда тот, крепко выпив, колотил кулаком по столу: «Он осерчал». Колотить кулаком по чужому столу Никифоров посчитал неуместным, но голос его тем не менее стал жестким. Ведь ее безвыходное положение было не чем иным, как покушением на его личную свободу!

– Если вам здесь страшно, возвращайтесь домой. Насколько я понял, вы приехали погостить к кузине, не так ли?

– Ну да, – ответила Полина, прочитав на его лице все, что он не произнес вслух. – Спасибо вам за помощь. Спокойной ночи.

– Так что вы делали в саду? – уже на пороге обернулся Никифоров. – Я видел, как вы ползали туда-сюда, словно связной через линию фронта.

Полина, которая готова была разреветься и сдерживалась из последних сил, быстро ответила:

– Хотела позаимствовать у вас зелени к ужину, но, поскольку вы уже спали, передумала брать без спроса.

– А! – сказал Никифоров, не представляя себе, какие нравственные муки стояли за этой лаконичной фразой. – В другой раз можете взять, сколько захочется.

Он удалился через парадный вход, обогнул дом и направился к своему собственному, переживая, что, уходя, не запер дверь и к нему тоже могло что-нибудь залететь. Зажег свет, походил по комнате, заложив руки за спину, потом налил себе кефиру и выпил его, заедая сдобной булкой. Почистил зубы, погрузил комнату в темноту и снова уселся в кресло. Прошло не больше пары минут, когда рыжая девица появилась в саду. В одной руке она держала свечу, вставленную в стаканчик, в другой – кухонную табуретку.

Никифоров мрачно наблюдал, как она установила табуретку посреди лужайки, опустила свечу на землю и уселась, сдвинув коленки и положив на них ручки. Ясно, что ночевка в доме не входила в ее планы. «Ну и черт с ней!» – подумал он, досадуя, впрочем, что теперь ему точно не удастся поработать. Разве можно сосредоточиться, когда она торчит прямо перед глазами? Нет бы устроиться с той стороны дома, где дверь напротив близнецов Дякиных! Но она предпочла явиться сюда.

Чтобы раз и навсегда покончить с ролью няньки, Никифоров ушел в дальнюю комнату, закрыл дверь и лег спать. И заснул, и спал сладко, и утром поднялся свежим, в прекрасном настроении. Кроме работы, дел у него никаких не было, и он весь день работал, изредка поглядывая в окно. Соседка не показывалась. Вероятно, после ночного бдения ее свалил сон, и она вмертвую валялась на диване.

Наконец, стемнело, но свет в ее доме почему-то не загорелся. «Может, пока я спал, ей опять явилось привидение и она умерла от разрыва сердца?» – подумал Никифоров с веселым ужасом. В этот момент за забором, возле своей калитки, он увидел одного из близнецов Дякиных. Тот немного повозился с задвижкой и проник на его территорию.

– Можно к вам, Андрей Андреич? – спросил он, бодро пройдя через сад и постучав в дверь. – Вы не спите?

– Не сплю, – ответил Никифоров и, открыв, уточнил: – Иван Леонидович?

– Николай, – хихикнул тот.